Алла Ярошинская - Чернобыль. Большая ложь
А чтобы чрезмерно умные потенциальные жители не возникали, тут же, на заседании, было принято решение: «Поручить руководителям Минатомэнерго СССР, Госкомгидромета СССР, Минздрава СССР с выездом на место и при участии руководства ПО „Комбинат“ и Чернобыльской АЭС, партийного и профсоюзного комитетов (а как же без них-то врать людям? – А.Я. ) в недельный срок провести глубоко аргументированную разъяснительную работу среди персонала электростанции, показав безопасность проживания в новом городе для здоровья людей». И провели. Во всех смыслах.
Выходит, и это преступление было плановым.
Читая подобное в секретных документах едва не в каждом абзаце, я иногда ловила себя на мысли: Чехов, палата номер шесть?
Спустя пять лет после катастрофы в проекте постановления Секретариата ЦК КПСС «О выполнении резолюции XXVIII съезда ЦК КПСС „О политической оценке катастрофы на Чернобыльской АЭС и ходе работ по ликвидации ее последствий“», направленном 13 февраля 1991 года заместителю Генерального секретаря КПСС В. А. Ивашко, констатируется: «Сложным остается положение и на самой Чернобыльской АЭС, где морально-психологическая обстановка приближается к критической. Она усугубляется <…> незавершенностью строительства города Славутич, который, к тому же, по уточненным данным (какой цинизм! – А.Я. ), оказался расположенным в местности значительного радиоактивного загрязнения. Персонал станции, получивший ранее заверения в полной безопасности условий проживания и возможности долговременной работы, по существу оказался введенным в заблуждение. Это вызвало естественный протест людей <…> что наглядно проявилось на выходе из рядов КПСС. Достаточно сказать, что из семисот шестидесяти членов партии <…> в партийной организации Чернобыльской АЭС сейчас осталась только одна треть». Нет, уже и спустя пять лет после катастрофы, не здоровье обманутых чернобыльских энергетиков и их детей волновало коммунистическую банду, а ее редеющие ряды!
Жители нового города энергетиков ЧАЭС – Славутича – вот уже десятилетия ежедневно облучаются в нем, превратившись в живую лабораторию для радиобиологов. Их удел все эти годы – писать письма. Политикам и властям. В надежде, которая, как известно, умирает последней. Вот характерная цитата из письма членов общества «Припять», отправленного по важным адресам: «Наши семьи пережили аварию, эвакуацию и после многочисленных мытарств, добровольно оставив квартиры в Киеве, переехали в Славутич на постоянное жительство. Среди нас есть люди, перенесшие лучевую болезнь, есть люди, нуждающиеся в обследовании и качественном лечении, есть слабые и больные дети. Сегодня нас интересуют конкретные ответы на такие вопросы. 1. Какова дальнейшая судьба бывших жителей города Припяти в связи с закрытием Чернобыльской АЭС? 2. Как и за счет какого ведомства (Минздрав, Минатомэнерго) будут просчитаны реальные дозы облучения, полученного нами в момент аварии и после нее? 3. Если город Славутич построен на „грязном“ месте, то какова реальность и условия возможного возвращения наших семей в Киев, где большинство из нас сдали ранее предоставленные нам квартиры? <…> Состояние здоровья наших детей требует полноценного питания, лечения, возможности отдыха».
Об обмане властей можно продолжать и продолжать – он подробно расписан на шестистах машинописных страницах, с картами и таблицами, графиками и техническими подробностями ущербного реактора, кремлевскими беспредельщиками в сорока секретных протоколах в полной уверенности, что этого никто и никогда не узнает.
Ложь номер пять – об участии армии в ликвидации аварии, ложь номер шесть – о подборе кадров и «политико-воспитательной работе» на ЧАЭС после аварии. И т. д., и т. п.
Эти секретные документы открывают старые истины: каждый раз, чтобы сохранить себя, тоталитарная система должна была непременно творить зло и непременно скрывать содеянное. Начиная с тайного расстрела в подвалах дома Ипатьевых детей, чья вина заключалась только в том, что они родились в царской семье, она затем миллионами расстреливала нас, без суда и следствия, загоняла в концлагеря и психушки. Она убивала нас на демонстрации в Новочеркасске, укладывала в «черные тюльпаны» в Афганистане, травила нервно-паралитическими газами в Тбилиси, бросала под танки в Баку и Вильнюсе… Чернобыль – медленное умирание в радиоактивном угаре – из этого же ряда преступлений Системы против собственного народа, который она десятилетиями методично истребляла, подобно мифической Медузе Горгоне.
Победить горгону удалось лишь одним способом – отрубив ей голову.
Глава 16 ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ
До выборов в горбачевский парламент в СССР право на жизнь имели только коммунистические общественные объединения и организации. Но ни одной из них не было позволено заниматься благотворительной деятельностью в пользу жертв Чернобыля – пришлось бы открыть тотальную завесу секретности.
Поэтому после катастрофы в Чернобыле первым официальным общественным действием, актом доброй воли советского правительства и некой отдушиной для выпускания пара (люди в стране и во всем мире хотели хоть как-то помочь несчастным) явилось открытие благотворительного счета помощи жертвам катастрофы № 904. Об этом населению СССР сообщили официальные лица из высших правящих партийно-советских эшелонов. Номер счета и все банковские реквизиты были переданы по радио, каналам телевидения (в Украине их было аж целых два!), напечатаны в центральных газетах. Власти как бы разрешали людям проявить милосердие. Советским гражданам было предложено посылать на этот счет деньги для жертв Чернобыля.
А по-другому в то время и быть не могло. Никто, кроме властей, не имел права открыть счет (какой бы то ни было, в том числе и «чернобыльский») в банке. Граждане СССР вообще не имели счетов в банках, только в государственных сберкассах. Банков, кроме Центрального государственного и еще одного-двух, для граждан не предназначенных, попросту не существовало. Это трудно представить нынешнему поколению, которое «выбирает пепси», и западному читателю, но это было именно так.
Бедные советские пенсионеры посылали на этот государственный счет по рублю. Более состоятельные граждане перечисляли недельный или месячный заработок.
А весной 1990 года в стране прошел глобальный телемарафон «Чернобыль», после которого на счет № 904 поступило более 76 миллионов рублей. (Было прислано также и зарубежное оборудование). Световое табло в концертном зале «Россия» в Москве, где проходил телемарафон, высветило цифру: 4 691 310 долларов США. Для советских людей это были запредельные деньги! Как же ими распорядились власти? Можно допустить, что какая-то часть средств пошла на лечение больных, приобретение лекарств, оборудования. Отчета нам не представляли.
Но есть и другая информация. Вот распоряжение от 30 апреля 1990 года № 684-р. Его подписал Председатель Совета министров СССР Н. И. Рыжков: «4. Выделить Минатомэнергопрому СССР целевым назначением со счета Фонда помощи для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в Жилсоцбанке СССР 1,5 миллиона рублей для оплаты по проезду, проживанию, питанию, транспорту и другому обслуживанию иностранных ученых и специалистов по нормам ООН и по обеспечению деятельности рабочей группы, созданной в соответствии с настоящим распоряжением». Вы что-нибудь понимаете? Разве это не министерство должно было снять со своего счета и перевести на благотворительный счет № 904 сумму всех убытков, которые понесли республики и люди в радиоактивных зонах по его вине плюс колоссальный моральный ущерб?
Речь в распоряжении, по-видимому, шла, в том числе, и о группе так называемых «независимых» экспертов ООН, во главе команды которых стоял японский ученый доктор Шигемацу. Выводы этой очередной комиссии ошеломили многих: ничего опасного для здоровья людей авария на ЧАЭС не представляет, никаких изменений в их самочувствии международные эксперты не обнаружили. Это уже было просто неприлично.
Получается, со всего света собирали по нитке голому на рубаху, а потом отдали эти деньги на очередную лживую партийную стряпню для страны и мира.
В 1992 году, когда я первый раз побывала в Японии в качестве главы официальной делегации от Министерства печати и информации России, где в то время работала, судьба неожиданным образом свела меня с доктором Шигемацу в его лаборатории. Тогда публично, в присутствии многих людей, спросила, а не стыдно ли ему за его «независимую» экспертизу, за поддержку позорной официальной 35-бэрной концепции, в которой он, Шигемацу, получается, ничего плохого для здоровья даже младенцев не увидел. Доктор, не ожидая ни такого вопроса, ни такой осведомленности в нем, смутился и в конце концов вынужден был публично признать, что не все так гладко и хорошо в Чернобыле и вокруг него, как об этом написала в своих выводах международная команда экспертов.
