Анатолий Кошкин - Японский фронт маршала Сталина
30 апреля были приняты решения по шаньдунскому вопросу, оформленные в статьях 156–158 Версальского договора. По этим статьям Германия отказывалась от всех прав и привилегий в Шаньдуне в пользу Японии. 7 мая Верховный совет Антанты передал Японии мандат на принадлежавшие Германии тихоокеанские острова к северу от экватора. Хотя японцы и рассчитывали, что эти острова будут переданы им не в опеку, а в собственность, в Токио согласились с этим. Япония получила под свой контроль три основные группы островов – Марианские, Маршалловы и Каролинские, а также около 1400 мелких островов, общей площадью в 800 кв. миль[31]. Таким образом, все территориальные требования Японии были удовлетворены и японская колониальная империя значительно расширилась.
Китайская делегация отказалась подписать Версальский мирный договор. Открытое игнорирование западными державами законных интересов Китая вызвало в этой стране взрыв возмущения, что положило начало Движению 4 мая. Создавались добровольческие отряды защиты провинции Шаньдун, студенческие забастовки протеста охватили города Тяньцзинь, Шанхай, Нанкин, Цзинань, Боадин и др. Движение 4 мая стало важным этапом в национально-освободительном движении китайского народа.
Мирный договор не только не «обеспечил длительный и прочный мир на земле», как это пытались утверждать творцы версальской системы, но, напротив, углубил противоречия между империалистическими державами. Это особенно ярко проявилось в ситуации вокруг Китая, где напрямую столкнулись экономические и политические интересы, прежде всего Японии и США. Шаньдунский вопрос лишний раз убедил американцев и весь мир в том, что Япония не откажется от планов добиться полного владычества в Китае и на Тихом океане. Было очевидно, что, получив дополнительные опорные базы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Япония не успокоится на достигнутом и продолжит политику вытеснения из этой части мира старых колониальных держав, будет противодействовать американской экспансии. При этом молодой японский империализм не останавливался перед перспективой добиваться своих целей любыми средствами, вплоть до вооруженной борьбы.
Проводимая в годы Первой мировой войны политика умиротворения Японии за счет интересов Китая не только не ограничила японскую экспансию, но, наоборот, поощрила все новые вооруженные захваты в Восточной Азии, проложила путь к еще более кровопролитной Второй мировой войне.
Глава 2. Сполохи войны на Дальнем Востоке
«Восемь углов под одной крышей»
После окончания Первой мировой войны и победы пролетарской революции в России среди азиатских народов активизировалось национально-освободительное движение. Это препятствовало осуществлению замыслов Японии по вытеснению из Восточной Азии и бассейна Тихого океана европейских государств, не давало возможности занять их место и создать здесь японскую колониальную империю.
Ослабленная вооруженной интервенцией и гражданской войной молодая Советская Республика была занята восстановлением разрушенной экономики и в 20-е годы не рассматривалась Японией как серьезный противник, способный реально противостоять японской экспансии на Азиатский материк. Однако японские стратеги не могли не учитывать, что «в будущем Советский Союз во весь голос заявит о себе». Поэтому ставилась задача «принять меры против разлагающего красного влияния Советского Союза»[32].
Японские правящие круги были недовольны Вашингтонским договором, подписанным в феврале 1922 г. с западными державами, ограничивавшим японскую экспансию на Азиатский континент и в районы Тихого океана. В японской прессе открыто заявлялось: «Если наши экономические и культурные начинания в Китае и Сибири будут прекращены, нам уготована участь изолированной и беззащитной островной страны»[33].
На проходивших в 1923 г. совещаниях военно-политического руководства, возглавляемых императором, вырабатывались основы внешней политики и стратегии Японии на последующий период. На них были намечены два главных направления экспансии Японии – северное и южное. В соответствии с этим в качестве вероятных противников определялись СССР и США, политика которых могла реально воспрепятствовать установлению японского господства в Китае и других восточноазиатских странах. При этом подготовка к будущему военному противостоянию СССР возлагалась в основном на сухопутные войска. Против США и Великобритании же должен был действовать главным образом военно-морской флот империи.
Если война против США в те годы рассматривалась как теоретическая возможность и планировалась лишь в общих чертах, то планы будущей войны с СССР с самого начала приобрели вполне зримые очертания. При этом речь шла о сражениях не на территории Маньчжурии и Кореи, как в годы русско-японской войны 1904–1905 гг., а на территории Советского Союза, причем преследовались весьма решительные цели.
В 1923 г. японский генеральный штаб армии разработал план будущей войны против СССР, которым предусматривалось «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Северный Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский»[34].
Однако осуществить подобный план в 20-е годы не представлялось возможным. Интервенция на советский Дальний Восток продемонстрировала слабость боевой подготовки и технического вооружения японской армии. Рассчитывавшие в ходе интервенции на легкую победу над революционной Россией японские генералы, по признанию историков, «на собственном опыте испытали мощь коммунистического государства, проявившуюся в объединении красных идей с военными действиями»[35]. Наиболее здравомыслящие политики и представители деловых кругов Японии предлагали воздержаться от агрессивных действий против СССР, установить с ним дипломатические и торгово-экономические отношения. При этом считалось, что ради нормализации советско-японских отношений правительство СССР может пойти на серьезные уступки Японии. В частности, нормализация отношений с СССР рассматривалась в Токио как важное средство «нейтрализации» Советского Союза на период японской экспансии в Китае. Идея «нейтрализации» СССР, недопущения его противодействия японской экспансии в Восточной Азии легла в основу японской стратегии и дипломатии в межвоенный период.
Политика вооруженных захватов приобретала все большее число сторонников в Японии по мере углубления экономического кризиса конца 20-х годов. Японские правящие круги стали еще более активно искать способы решения внутренних проблем на путях внешней экспансии. Усиливавшие свое влияние в политике военные круги добились в апреле 1927 г. сформирования кабинета, который возглавил генерал Танака Гиити. Он же стал министром иностранных дел Японии.
27 июня 1927 г. в Токио открылась так называемая «восточная конференция», в работе которой принимали участие руководители японского министерства иностранных дел, армии и флота, а также японские дипломаты, аккредитованные в Китае. Главной темой конференции была выработка политики в отношении Китая. Обсуждение вопроса о Китае было вызвано не только целями экономической экспансии в эту страну, но и стремлением подавить освободительную борьбу китайского народа, которая вылилась в антиимпериалистическую революцию 1925–1927 годов.
Еще в годы японской интервенции против Советской России на Дальнем Востоке правительством Японии ставилась задача «внедрить мощь Японии в Северной Маньчжурии», «стабилизировать государственную оборону на континенте путем превращения всей Маньчжурии в особую зону»[36]. Впоследствии в эту зону была включена и Монголия. По итогам «восточной конференции» 7 июля был принят и опубликован документ «Политическая программа в отношении Китая», суть которой состояла в том, что Маньчжурия и Монголия были объявлены «предметом особой заботы Японии». В программе указывалось: «В случае возникновения угрозы распространения беспорядков на Маньчжурию и Монголию, в результате чего будет нарушено спокойствие, а нашей позиции и нашим интересам в этих районах будет нанесен ущерб, империя должна быть готова не упустить благоприятной возможности и принять необходимые меры с целью предотвратить угрозу, от кого бы она ни исходила…» Подлинный смысл этого положения раскрыл один из организаторов «восточной конференции» заместитель министра иностранных дел Японии Мори, который признавал, что речь шла об отторжении Маньчжурии и Монголии и превращении их в сферу японского влияния. На отторгнутых территориях предполагалось создать марионеточные государства. Какие бы силы ни мешали осуществлению японских планов, говорил Мори, на них должна «обрушиться вся государственная мощь»[37]. «Эта конференция делала маньчжурский инцидент неизбежным», – указывается в японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии»[38].
