Остановки в пути. Вокруг света с Николаем Непомнящим. Книга первая - Николай Николаевич Непомнящий
…Тропа все дальше уводила меня вниз, к полям и садам древней ликийской земли, а я все еще чувствовал легкий запах серы и слышал за спиной шелест легкокрылого Пегаса, уносящего доблестного Беллерофонта навстречу новым приключениям.
Мрамор, вода и пар
Мармарис, средиземноморское побережье Турции, хаммам Армуталан. Турецкие бани. Мне предстоит обряд «кесе» – стирание грязи и намыливание с массажем – старинный ритуал, принятый в Османской империи со времен Средневековья, когда доблестные воины, возвращаясь из трудных походов, снимали усталость в нежарких залах хаммам, бесстрашно отдаваясь в руки мускулистых опытных банщиков… Никакого секса – здесь контакты с противоположным и иным полом исключены, никаких возлияний, как у нас или у финнов, никакого голого тела: обязательное полотенце вокруг бедер для мужчин и дополнительно – вокруг груди – для женщин.
В объятиях хаммама
(Ислам не признает обнаженки…) Но так ли было всегда? Этот вопрос занимал меня все то время, что я готовился к помыву, оборачивая вокруг чресел длинное льняное полотенце. Наверное, не к месту вспомнил печальную судьбу турецкого султана Селима II, большого любителя охоты, вин, веселья и прекрасных женщин. В тот день он пожелал устроить праздник в хаммаме и решил не допускать туда ни одной женщины, с которой уже делил ложе. Он приказал, чтобы пред ним предстали только новые рабыни, причем все девственницы, и чтобы те ожидали бы его обнаженными.
Они стали его обмывать, покрывать ласками. Влажность и жара расслабляюще подействовали на охмелевшего, полного желания султана. Возбужденный от вида стольких жаждущих его молодых тел, не юный уже султан стал гоняться за ними и ласкать всех без разбора. Горячие блестящие тела выскальзывали из его рук, как рыбки. Когда же султану удалось схватить одну из самых пухленьких, он поскользнулся и упал на мраморный пол. Его тут же перенесли в опочивальню, но сердце, утомленное вином, утехами и влажной духотой турецкой бани, не выдержало. Султан умер в тот же день…
…Я не успел опомниться, как очутился на большом мраморном возвышении посреди помывочного зала, распластанный как лягушка на препараторском столе в лаборатории. Не успев толком привыкнуть к пару и контрастным температурам, я испытал главное – двойное – таинство турецкой бани: смывание грязи и намыливание с массажем. Дюжий турок, облачившись в жесткие перчатки, начал скрести меня вдоль и поперек. Надо отдать ему должное – он прекрасно разбирался в анатомии и физиологии, – знаниях, необходимых, чтобы правильно очистить человека любого пола. Оставшись без кожи, я отправился под ледяной душ.
Стоя под тугими холодными струями, я размышлял о том, что турки, как и русские, любят ходить в бани независимо от того, есть ли у них дома ванны. Наверняка есть у всех, но все равно два (!) раза в неделю они собираются в хаммамах отмыть и очистить тело после пяти обязательных ежедневных молитв. Чистота для мусульман – неукоснительно соблюдаемое правило, предписанное Кораном. Как для мужчин, так и для женщин это еще и часть общественной жизни, возможность поделиться новостями, посплетничать, обсудить дела. Здесь у женщин тают последние складки жира, они предстают без драгоценностей, но являют другим свои подлинные красоты. Именно тут будущие свекрови выбирают невесток. После длительного пребывания в турецкой бане женщина, вся розовая и пахнущая влагой, выбритая, с накрашенными хной волосами и ногтями на руках и ногах возвращается домой, готовая к долгой ночи в объятиях любимого мужчины.
…Но вот меня снова укладывают на «разделочный» стол – на этот раз, чтобы намылить и промять все косточки. Банщик сразу почувствовал все мои слабые места (впрочем, они слабые у большинства людей – это прежде всего позвоночник и суставы рук и ног) и безошибочно нажал туда, куда следовало. Вся процедура длилась считанные минуты, однако мне показалось, что она тянулась вечность.
Нет, что ни говори, баня – что у нас, что у турок – это место для отдыха и очищения, здесь негоже предаваться плотским утехам, здесь жарко, влажно и душновато, и призрак Селима Второго незримо витает в этих стенах, предупреждая не в меру ретивых жизнелюбцев о суетности бытия и бренности наших хорошо отмытых тел.
Жить, как птицы
Древняя Ликия, мощное античное царство, раскинувшееся между двумя высокими горами на анатолийском побережье Турции, припасло для нас еще одно чудо: домики на деревьях, волшебное хозяйство турецкого предпринимателя и любителя острых ощущений очень уважаемого в округе господина Кадира, миллионера и добрейшего человека, посвятившего последние восемнадцать лет жизни этому необычному городку, возникшему в двух шагах от каменных развалин древнего Олимпуса.
Идея соединить затрапезный и экзотический быт с «евроотремонтированными» туалетами и горячим душем в любое время года и суток быстро проросла на турецкой почве, давно уже подготовленной к подобного рода метаморфозам. Страна давно отвернулась от ретроградской патриархальщины, взяла все лучшее на Западе, не забывая при этом и о славных традициях Востока, и устремилась в будущее, поражая тех же немцев и новозеландцев неожиданными прорывами то в строительстве, то в книгоиздании, не говоря уже о туристской индустрии… И домики на деревьях – наглядный тому пример.
В сердце древней Ликии
Кадир долго присматривался к деревьям на купленном участке, отбирал самые крепкие, прикидывал: выдержит ли нагрузку в несколько сотен килограммов? Долго консультировался со специалистами-строителями и… ботаниками. И, преодолев нерешительность, начал строить.
Через год домики на деревьях стали принимать первых «отдыхающих». То были не совсем обычные люди. У нас бы их назвали поклонниками альтернативного, или экзотического, или экстремального туризма. Согласитесь: провести две-три недели под раскидистой кроной, но не на земле, а на деревянном помосте, возвышающемся над землей на пять-шесть метров… На это пойдет не всякий. Но народ повалил. Из той же Новой Зеландии и Австралии приезжают целыми группами, и не на одну-две недели, а на несколько месяцев. Жили и по году. Побывала здесь сестра Джона Кеннеди, любят подолгу работать российские художники. Цены вполне позволяют. Кадиру, в прошлом преподавателю трех европейских языков, абсолютно безразлично, какой ты национальности и вероисповедания. Он сам давно поселился здесь, его не тянут в городскую квартиру.
Кто-то из русских, живущих здесь, сравнил свое жилье с обиталищем Миклухо-Маклая в Папуа-Новой
