Игорь Цыкунов - Оккультные тайны криминальной России
Исследования Филипса замечательны тем, что позволяют прогнозировать вероятность некоторых катастроф. Так, наибольшая опасность существует после трёх-четырёх дней с момента сообщения. Приблизительно через неделю снова возникает пик несчастных случаев, и к одиннадцатому дню эффект Вертера прекращает своё губительное действие.
Есть сильное подозрение, что далеко не все участники этого смертельного спектакля осознают то, что делают. Я, кажется, стал понимать, какая сила содержится в словах некоторых колдунов, когда они говорят, что главное — создать у жертвы чувство вины, а дальше человек расправится сам с собой. Подсознательная вина может неожиданным образом сработать, когда человек оказался в опасной ситуации. Он может казнить сам себя, нажав не ту педаль или задействовав не ту кнопку. Потом, если останется жить, он объяснит всё это волей обстоятельств. Но где-то там, глубоко в его психике, запрятано его собственное наказание себе и действует оно гораздо беспощаднее, чем наказание мирское, судебное.
Вероятно, эффект Вертера срабатывает в те моменты, когда матёрый преступник неожиданно изменяет себе и совершает действия, которые наверняка закончатся для него поимкой. И кроме того — в это сложно поверить, — явка с повинной далеко не всегда итог давления следствия.
А теперь хотелось бы рассказать о догадках Филипса по поводу причин некоторых убийств. Учёный утверждает, что число совершённых убийств резко увеличивается после сообщений прессы об убийствах. И здесь тоже действует эффект подобия. Публикация о насилии порождает насилие. Мысль, замечу, не очень-то приятная для криминального репортёра. Однако ради справедливости надо отметить, что феномен Вертера имеет место и под воздействием популярных книг и фильмов. С учётом эффекта Вертера можно проследить последствия широковещательной информации об убийстве генерала Рохлина. После известия о трагедии резко подскочили вверх случаи использования для самоубийства и убийства табельных и наградных пистолетов.
В декабре 1998 года в собственной квартире двумя выстрелами из пистолета Макарова был убит старший прокурор, следователь-криминалист областной прокуратуры Сергей Никифоров. Поначалу убийство это выглядело на редкость таинственно. Смерть наступила между полуночью и часом ночи. Прокурора нашли мёртвым в спальне. Рядом валялись две пистолетные гильзы. Самого же пистолета не было. Кто его знает, покойный был всё-таки прокурор и врагов имел наверняка много. Но чем дальше раскручивалось следствие, тем становилось очевиднее — бытовуха.
Соседи рассказали, будто ночью слышали в квартире Никифоровых словесную перебранку. Друзья прокурора сообщили, что супруги Никифоровы постоянно ссорились и скандалили. И сразу вслед за этим при обыске в квартире убитого в сумочке жены нашли ключи от оружейного сейфа.
Под давлением улик Ольга Никифорова призналась в убийстве мужа. Накануне они были в гостях. Там очередной раз сильно поругались. Приехали домой. Сергей ушёл в спальню.
Ольга дождалась, пока супруг уснёт, взяла у него ключи от домашнего сейфа, где хранилось оружие. Она дважды выстрелила в мужа. В упор. После чего позвонила в милицию о якобы только что обнаруженном трупе. Признавшись в убийстве, она показала следователям тайник, в котором спрятала пистолет.
Не кажется ли вам весь этот сюжет знакомым? Разве что только версий о психотронных генераторах в местной прессе не было. После признания Ольгу поместили в психиатрическую клинику для освидетельствования её психического состояния. К сведению интересующихся, Ольга Никифорова работала преподавателем правоведения Волгоградского университета…
В эти же предновогодние дни по точно такому же сценарию был застрелен собственной женой заместитель генерального директора авиакомпании «Нижегородские авиалинии» Вячеслав Комаров. Женщина обвинила мужа в неверности. Между ними завязался скандал, а потом и драка. Жена убила мужа из ружья…
Как тут не вспомнить исследования российского психолога Анатолия Ивановича Харченко. Он изучает явление агрессии в обществе. Харченко считает, что наше поведение основано на алгоритмах, которые мы бессознательно воспринимаем через поведение окружающих, книги, сообщения средств массовой информации.
Существует любопытная закономерность: чем чаще внешние источники информации сообщают о каком-то способе агрессии, тем чаще эти способы выбираются преступниками в жизни. Вывод психолога: книги и экран являются по степени влияния истинными «богами» для многих людей. Сам факт знания человеком, что читаемая им книга или смотрящийся им фильм являются популярными, заставляет работать эффект подражания. Кроме того, книжная и телевизионная информация воспринимается как реальный факт вне зависимости от того, выдумано изображаемое событие автором или произошло когда-то в действительности.
Именно в целлулоидном и бумажном мире мы невольно находим сценарии своей Судьбы. Так было всегда. В те времена, когда человек не утяжелял своё сознание бумажными и электронными монстрами, ему нашёптывали сценарии мифы и сказания. Отсюда можно сделать вывод, что многие преступления надёжно закодированы в тех источниках информации, через которые мы познаём жизнь. Бессознательное впитывает сценарии, и кто поручится, что в каких-то определённых условиях эти программы не запустятся?
В январе 1999 года в Подмосковье был арестован очередной маньяк-педофил, получивший от журналистов кличку «Подольский потрошитель». Двадцатишестилетний тихий и скромный «дядя Серёжа» насиловал и убивал, как водится в жизни маньяка. Упоминать мерзостные подробности его преступлений не буду, ибо сценарий маньяка широкой общественности известен. Один из журналистов взял интервью, в числе прочего он задал вопрос: «Ты прочитал хоть одну книгу в жизни?» Ответ был таков: «Не одну! Вернувшись из армии, я стал запоем читать. А больше всего мне нравились книги, где много убийств. Я люблю книги про войну и современные детективы… А по видаку смотрел «ужастики» и мистику».
Можно усомниться в том, что именно страсть к детективам и мистическим триллерам сделала из парня маньяка. В конце концов, многие из нас любители посмотреть или почитать что-нибудь этакое. Но дальше маньяк говорит вещи, которые дают представление о его внутреннем состоянии, возникающем в момент убийства.
Вопрос: «Ты хоть иногда вспоминаешь свои жертвы, что ты с ними сделал?» Ответ: «Да, но мне кажется, что это произошло не со мной. Такое ощущение, что я это или прочитал в какой-то книге, или видел в фильме. Майское убийство практически стёрлось у меня из памяти. Да и Сашу я уже начал забывать. А то, что было, скажем, в апреле, я практически и не помню совсем».
Сама по себе страсть к «маньячным» фильмам и книгам ничего не значит, но как только она овладевает человеком с психопатическими чертами личности, возникает гремучая смесь…
Думаю, у многих исследователей криминального мира закралось одно весьма занимательное подозрение в том, что нынешний криминалитет сложился вовсе не благодаря отечественным тюремным традициям, а влиянию, главным образом, видеофильмов о мафии и западных детективов.
Те, кого впоследствии назвали новыми бандитами, свои университеты проходили вовсе не в тюрьме, как предыдущие поколения. Они впитывали информацию в тесных видеозальчиках времён перестройки. И вслед за лихими киношными рэкетирами выросли наши собственные, доморощенные. Вслед за «Крёстным отцом» появлялись новые кланы крёстных отцов, делающие дела с тем же размахом. И по-видимому, не случайно наш наёмный убийца стал именоваться англоязычным словом «киллер».
Киношные бандиты по голливудской традиции были весьма и весьма приукрашены. Реальные американские гангстеры были другими. Наша братва гораздо больше, чем они, соответствует именно голливудским стандартам. При просмотре некоторых оперативных материалов возникает удивительное ощущение, что это заготовки какого-то не шибко талантливого романиста. Отсюда одно предположение, вовсе не удивительное для «эпохи реальной виртуальности»: многие преступления можно прогнозировать и расследовать с помощью законов литературного и киношного произведения, ибо они развиваются по законам жанра.
Наши преступления прежде появляются в книгах и фильмах, а потом успешно реализуются в нашей посконной действительности. Судите сами.
Суворовский боевик под названием «Аквариум» вызвал к жизни преступную группировку во Владивостоке, построенную в соответствии с принципами данного шпионского романа. Структура банды один в один повторяла структуру подразделений разведки ГРУ. Закон был тот же: вход — рубль, выход — два. Воплощение вплоть до сцены сгорающего в печи предателя. Наши маньяки столь преуспели в освоении приёмов триллера, что истории их похождений закупаются западными телекомпаниями, как это случилось с историей жизни Чикатило. Ничего не надо придумывать, все детали в традициях жанра. Иные разборки вообще можно снимать в живую, они прекрасно ложатся в канву типичного боевика. Оперативники с изумлением говорят о новых орудиях убийства. Не об автоматах и гранатомётах — в этом как раз ничего необычного, а о бейсбольных битах. Братки специально возят их с собой, чтобы эффектно забивать непокорных. Почему бейсбольные биты использовались для этого дела в Америке — понятно. Бейсбол там национальный вид спорта. Биты возили специально, чтобы не привлекать внимания. Но у нас-то, где бейсбол совсем не в чести, биты в багажнике более чем странное оснащение. И всем понятно, для чего оно: фильмы-то все смотрели.
