Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть I

Военная и духовая музыка образовались у нас не прежде половины XVIII века. Императрица Елизавета до восшествия своего на престол часто проводила время в кругу любителей музыки; поощряла высоким своим вниманием искусных артистов и вводила музыкальные вечера. — В конце XVIII столетия музыка проникла во все сословия граждан; тогда распространились фортепьяно, арфы, гитары и скрипки. Хотя арфа давно употреблялась на пирах, однако она была забыта весьма долгое время и теперь появляется изредка. — Изо всех инструментов скрипка господствовала пред всеми: не было ни одного веселья, не проходило ни одной пирушки, где бы она не раздавалась. — За всем тем наши прадеды предпочитали духовую музыку многострунной. — На балах и свадьбах гремели уже повсюдные оркестры во второй половине XVIII века. «Гром победы раздавайся» веселил сердца русских, потому что в нем выражалась слава Екатерины Великой, которую народ любил как свою нежную мать, и теперь не может забыть ее. Наша матушка, говорил простолюдин, тешила нас и сама тешилась. То-то была радость! То-то было веселье на Руси! — Императрица Екатерина устроила однажды на голос «Гром победы» изумительную музыку. Там, где следовало выделывать звуки грома струнами и голосом, она заменила их пушечными выстрелами, которые с необыкновенным согласием сопровождали чудный оркестр музыкантов и певчих. Небо и земля, казалось, внимали восторженному грому Великой Монархини.

Фортепьяно и арфа заняли впоследствии почетные места в кругу благородных; стали учиться не только игре, но и пению под звук этих инструментов, и страсть к ним до того распространилась, что женский пол стал было предпочитать музыку умственному образованию. Ныне арфа не в употреблении, но фортепьяно господствует повсюду, так что со знанием фортепьянной музыки тесно слилось образование девушек, для коих говорить по-французски, играть на фортепьяно и танцевать составляют необходимое условие воспитания. — Гитара долгое время употреблялась женским и мужским полом как приятный и легкий инструмент для музыки и пения; теперь она изгнана из высшего круга; ею занимаются одни любители, барские и вольнонаемные слуги: гитара доставляет им приятное услаждение. Многие из слуг играют на ней самоучкой и разыгрывают с такой правильностью, как по нотам; игру свою всегда сопровождают пением из любимых русских песен.

Император Павел I начал устраивать духовую музыку при полках и по употреблению ее в полках она называется военною. Хотя при Екатерине II существовала кавалергардская музыка, или трубачи, однако она не простиралась далее гвардии. Император Александр повелел завести духовую музыку при всех полках, и ныне она неразлучна с потребностью вкуса: по городам она заменяет оркестры артистов, веселит застольное радушие и оживляет вечерние собрания. С повсюдным распространением музыки не более сорока лет тому назад чрезвычайно изменились нравы и образ жизни: во все сословия проникли вкус и сознание изящного. Императорская гвардия славится военной музыкою, которая часто раздается при царских пиршествах, и она участвует в оркестрах отличных артистов. Приезжающие к нам самые прославленные виртуозы не обходятся без музыки гвардейской.

Русские от природы имеют наклонность к музыке и пению. По городам и деревням не бывает ни одного веселья без музыки: скрипач, бас и бубны непременно находятся повсюду; они играют по одному слуху. Образовалось даже сословие музыкантов под именем скрипачей, которые всегда известны в своем околотке и приглашаются на вечеринки.

В Малороссии и юго-западной России страсть к музыке сделалась наследственною, так что она от отца переходит к сыну. Бандуристы малороссийские, отличные песнопевцы и музыканты, издревле славившиеся, нежили долгое время слух и чувство. Бандуристы, преимущественно из слепцов и стариков, гомеровские певцы, ходили из деревни в деревню, из села в село и своей музыкой и пением отечественных песен приводили в восторг самых знатоков. Они ходили с повешенной на шее бандурой, род арфы, настроенной 12 и даже 28 металлическими струнами; трогали слух богатым согласием звуков и восхищали душу и сердце. Во время восстания Малороссии против угнетения Польши они находились в военном стане казаков и воспламеняли их к битвам.

Вот образцы заунывных песен, сопровождавшихся печальным звуком бандуры.

   Ой била, бида,   Чайцы небози,   Що вывела диток   При битой дорози.   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!   Жито поспило,   Прислало дило;   Идут женьцы жаты,   Диток забираты.   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!   Ой дити, дити!   Де вас подиты?   Чи мени втопыцця,   Чи з горя убыцця?   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!   И кулик чайку,   Взяв за чубайку!   Чайка кигиче:   Згинь ты, куличе!   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!   А бугай бугу,   Гне чайку в дугу:   Не кричи чайко,   Бо буде тяжко!   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!   Як не кричаты,   Як не литаты!   Дитки маленьки,   А я их маты!   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!   Маты взпорхнула,   Крыльцем взмахнула!   Женьцы ворожиты.   Гайда! втыкаты. —   Киги! киги! злетивши в гору,   Прийшлось втопыцця у Чорным морю!

Эта песнь поется весьма жалобным голосом, и думают, что она сочинена гетманом Богданом Хмельницким. Чайка или рыболовка изображает здесь плач утесненной Малороссии; ее дети — это казаки; битая дорога — Малороссия, которую окружали со всех сторон татары и поляки; чрез нее они проходили для взаимных опустошений и ее грабили во время своих переходов. Женьцы — ее враги; кулик — польское правительство; бугай — болотная птица (баран), которая, сидя между тростником и речной травою, издает тяжкий голос буту, — означает здесь угнетение, согнувшее Малороссию в дугу.

   Ой спав пугач на могили,   Да и крикнув вин: пугу!   Чи не даст Бог козачинькам   Хоть теперь потугу!   Що день, що нич, усе ждемо,   Поживы не маем!   Давно була! — Не раз   Хмельниченька згадаем!   Ой колись мы воевали,   Да бильши не будем!   Того щастья и той доли,   Повик не забудем!   Давже шабли заржавилы,   Мушкеты без куркив;   Аще сердце козацьке,   Не боиця ляхив! [396]

Пугач — сыч, представляет здесь казака, уснувшего на могиле своей страны; вдруг он встрепенулся и закричал гробовым голосом по своей родине: «Пугу! Не даст ли Бог хоть теперь отрады казакам!» — После смерти Хмельницкого Малороссия была тревожима внутренними смутами честолюбивых своих гетманов, и от них она погибла. — Вся эта песнь выражает печаль, и она поется весьма грустно.

   Воспоминание о славе казацкой:   Полягла козацька молодецка голова,   Як од витру на степу трава!   Слава не помре, не поляже,   Лыцарство козацьке всякому розскаже.

Об уманском полковнике Максиме Жилизняке:

   Лита орел, лита сизый   По пид небесами;   Гуля Максым, гуля батько,   Степами, лисамы. —   Лита орел сизокрилый,   А за ним орлята.   Гуля Максым, гуля батько,   А за ним хлопьята.   Запорожцы ти хлопьята,   Сыны его диты.   Помиркуе, загадае:   Чи быты, чи питы?   Чи таньцоваты? —   Тай ушкварит,   Аж земля трясецця.   Заспивае, заспивае,   Аж лыхо смиеця.   Горилку, мед не чаркою,   Поставцем черкае;   А вороги загодащившись,   Ката не минае.   О такий то наш отаман,   Орел сизокрылый,   И воюе и гарцюе   З усией силы.   Нема в его ни осели,   Ни саду, ни ставу;   Степ и море… скрызь битый шлях,   Скрызь золото, слава.   Шануйтеся ж вражи ляхи,   Скажени собаки.   Иде Зилизняк чорным шляхом,   За ным гайдамакы[397].

В других местах бандуристы называются слепыми кобзарями[398]. Они укрепляли дух народный среди неволи и томления; оживляли его напоминаниями о доблестных своих мужах и воспевали счастливую свободу. Заунывные звуки бандуры нередко исторгали слезы у казаков, клявшихся умереть за свою родину. — С успокоением Малороссии бандуристы сохранили в своих напевах деяния предводителей казаков, коих имена дошли до нас в немногих песнях: в них превосходно изображаются удальство вождей и казаков, даже самый век, и поясняются исторические события малороссийского края.