Олег Нуждин - Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий
Когда немецкая 9-я рота попала под сосредоточенный огонь красноармейцев и была вынуждена залечь, командир 3-го батальона направил ей на помощь ударную группу. Но в 50 м от опушки та сама попала под перекрестный огонь, который прижал солдат к земле так, что они не могли сдвинуться ни вперед, ни назад. Ее командир, лейтенант, и еще несколько человек получили ранения. В течение долгого времени раненые ожидали эвакуации, и только через несколько часов солдаты 14-й роты на захваченном ранее советском броневике смогли вывести часть из них, в основном тяжелораненых. Перестрелка на этом участке продолжалась весь оставшийся день[310].
На правом фланге дивизии действовал 420-й полк. Еще в предрассветных сумерках в его расположение были направлены полевые кухни, но накормить солдат перед боем им не удалось. Как только рассвело на позиции полка обрушился шквал огня из Зеленой брамы и от оборонительных позиций на ее опушке. Командир полка счел это подготовкой к попытке прорыва и не ошибся.
По предположениям командира 420-го полка, прорыв должен был осуществляться вдоль и по обе стороны дороги, ведущей из лесного массива на запад в сторону Небелевки. На угрожаемое направление были выдвинуты батареи легких и тяжелых орудий под общим командованием обер-лейтенанта Кирштайна. Особенно немцы рассчитывали на опустошающее для открытой местности воздействие 150-мм снарядов. Нескольких выстрелов хватило, чтобы готовящаяся к атаке советская войсковая часть отступила в лес. После этого огонь был перенесен на перекресток дорог.
Эффект от разрывов крупнокалиберных снарядов оказался впечатляющим. Как вспоминал впоследствии бывший командир одной из частей 140-й дивизии лейтенант С.Г. Тончилов, «воронки перекрывали одна другую с такой плотностью, что не только люди, деревья толстые, 30-летние, разлетались в щепки, а те, что оставались стоять, были искореженные, почти без коры с торчащими в стволах осколками»[311]. Как можно установить на настоящий момент, под немецкий обстрел попали в основном остатки 140-й дивизии подполковника В.Г. Чернова. Как только начался обстрел, красноармейцы бросились в глубь леса, спасаясь от губительных разрывов. Но как только огонь прекратился, командиры и политработники стали возвращать их на свои позиции. Комиссар С.Э. Борисовский разбил оставшихся под его командованием бойцов на группы, выдвинул на фланги по ручному пулемету, а в центр поставил еще два. И как только немцы двинулись в повторную атаку, оборонявшиеся встретили их огнем.
По окончании огневого налета командир 420-го полка 125-й дивизии приказал ротным ударным группам выдвинуться вперед и занять развилку дорог. 1-я и 2-я роты поспешили приказ выполнить. Но как только сформированные ударные группы приблизились к развилке, они попали под убийственный огонь. В обеих группах сразу же появились убитые и раненые, их командиры заявили, что дальнейшее продвижение вперед будет стоить больших жертв, и их оттянули назад. Понесли потери и оборонявшиеся – под ответным огнем немцев погибли два пулеметчика.
Тем временем противником была предпринята еще одна попытка связаться с правым соседом, 207-м полком 97-й дивизии. Лейтенант Хауфф, командир саперного взвода, сумел установить, что 207-й полк отстал на 2–3 км и в первой половине дня только сумел достичь села Борщевая. Стало очевидным, что 420-й полк наступает изолированно с открытыми флангами. Поэтому командир полка оберет Оппенлендер приказал закрепиться на достигнутых рубежах и не предпринимать никаких новых попыток к наступлению. Все силы полка должны быть ориентированы на отражение любых попыток прорыва[312]. Около 18.00 наблюдатели донесли о подготовке новой попытки прорыва со стороны леса. Ее предотвратили огнем артиллерии.
Вечером в подчинение ХХХХIХ горного корпуса была передана 295-я дивизия. Ей была поставлена задача зачистить район вокруг Голованевска от пробившихся групп красноармейцев из 6-й и 12-й армий. Но на момент получения приказа соединение находилось сравнительно далеко от места сражения, и прибыть своевременно ему было затруднительно. В соответствии с указаниями командира корпуса дивизии надлежало предпринять ночной марш, чтобы к утру выйти к селу Семидубы. Ее передовой отряд к вечеру 6 августа сумел достичь позиций 4-й горно-егерской дивизии и был поставлен ее командиром на прикрытие стыка между 13-м горно-егерским и 477-м пехотным полками.
Еще одна загадка связана с судьбой командира 173-й дивизии генерала С.В. Верзина. Считается, что он покончил жизнь самоубийством 9 августа, оказавшись в безвыходной ситуации и предпочтя смерть плену. Но, возможно, он погиб как раз 6 августа. В донесениях отделения 1-й 297-й пехотной дивизии за эту дату содержится следующая заметка в контексте боев под селом Левковка: «Показания пленных – один командующий генерал из 6-й русской армии погиб»[313].
Известно, что ранним утром на участках, занимаемых 297-й дивизией и 3-м батальоном «Лейбштандарта», возобновились бои. Как считал противник, советские войска предпринимали попытки по прорыву из окружения. Около 8.00 развернулись бои у с. Левковка и вдоль берега Синюхи за ним. Артиллерия «Лейбштандарта» открыла по прорывавшимся заградительный огонь, нанеся им большие потери и сорвав атаку. Вечером противник обнаружил скопления советских войск в лесах северо-западнее Новоархангельска и у Торговицы. По ним нанесла удар артиллерия 297-й дивизии и бригады СС. Возможно, что или во время одной из атак, или во время артиллерийских обстрелов как раз и погиб генерал С.В. Верзин.
Перебежчики, допрошенные вечером в XXXXIX корпусе, сообщили, что готовится новая попытка прорыва во главе с командующим 12-й армией. Но понесенные советскими войсками в течение дня 6 августа потери были столь велики, что давали противнику основания рассчитывать на окончательную победу в ближайшее время.
С такими мыслями генерал Л. Кюблер отдал на 7 августа новый приказ: «Задачей корпуса в ночь 6/7 августа остается предотвращение новой попытки прорыва врага. Для этого корпус защищается на занятых позициях, старясь закрыть все возникающие бреши. В течение 7 августа корпус еще больше затягивает кольцо окружения. 1-я горно-егерская дивизия удерживает достигнутый 6 августа район. Дивизия устанавливает связь с 297-й пехотной дивизией на выс. 185. 4-я горно-егерская дивизия удерживает свои позиции. 97-я легко-пехотная дивизия должна быть готова к 12.00 по особому приказу корпуса начать атаку на Подвысокое. 125-я пехотная дивизия оставляет на западной окраине леса восточнее Небелевки столько сил, чтобы отразить попытки прорыва врага из леса. Дивизия усиливает необходимыми для этого силами левый фланг и наносит ими удар восточнее леса на Подвысокое»[314].
Прорыв 6-й и 12-й армий не удался. К исходу дня 6-я армия потеряла свой штаб и командование, а ее наиболее боеспособные войска были уничтожены. К вечеру 6 августа фронт окружения сузился до минимума и составил от 3-х до 5 км в поперечнике. Он простреливался насквозь из всех видов оружия. Крупными узлами сопротивления оставались восточная окраина села Каменечье и село Подвысокое. Но продержаться в такой ситуации хоть сколько-нибудь длительное время было нереально. Поэтому для оставшихся частей и соединений единственной надеждой на спасение было повторение прорыва. Вместе с тем попытка прорыва 6 августа наглядно продемонстрировала, что в случае своевременного получения приказа (1–2 августа) она могла быть удачной и обе армии с десятками тысяч красноармейцев и командиров были бы спасены.
Для немцев бой 6 августа оказался очень тяжелым. Бойцы Красной армии еще раз показали, насколько они могут быть опасны. Поэтому ощущения победы у командования XXXXIX корпуса еще не было. Напротив, было опасение, что настойчивые атаки со стороны немцев могут привести к новым потерям.
Глава 4. Разгром
7 августа, четверг
Сравнительная легкость продвижения войск правого фланга XXXXIX корпуса во второй половине дня 6 августа создала для немцев иллюзию, что окруженные войска полностью деморализованы и не способны на решительные действия. Поэтому на 7 августа командование корпуса поставило перед своими войсками следующую задачу: заставить окруженные советские войска сдаться в плен, стараясь при этом не вступать в бой, чтобы не нести излишние потери[315]. 125-я и 97-я пехотные дивизии должны были окружить лес Зеленая брама и далее наступать на Подвысокое. 1-я и 4-я горно-егерские дивизии готовились к предотвращению возможных прорывов в восточном и южном направлениях. Таким образом, на 7 августа из-за неоднократных срывов планов противник уже не рассчитывал завершить разгром войск 6-й и 12-й армий одним ударом. Перед своими войсками он ставил ограниченные цели, которые в основном сводились к постепенному сужению пространства окружения.
