Энтони Бивор - Высадка в Нормандии
Всякий раз, когда внушаемые геббельсовским Министерством пропаганды надежды не оправдывались, они тут же сменялись новыми. Атлантический вал неприступен. Англо-американцы не решатся на вторжение. Люфтваффе и подлодки потопят флот вторжения. Мощный контрудар сбросит англо-американцев в море. Секретное оружие возмездия[168] поставит Англию на колени и заставит ее молить о мире. Новые реактивные истребители заставят англо-американскую авиацию исчезнуть с неба. Чем больше ухудшалась обстановка, тем беззастенчивее становилась ложь. Неисчерпаемый запас геббельсовских выдумок служил для солдат на фронте своего рода наркотиком, но, когда действие этого наркотика прекратится, солдат исчерпает свои силы до предела. Для эсэсовцев в особенности слепая вера была чем-то сродни наркотической зависимости. Однако у многих младших офицеров и рядовых солдат вермахта Нормандия остро пробудит самые страшные сомнения, которые давно уже возникали у них в глубине души.
Глава 14
Американцы на полуострове Котантен
Командование американской 1-й армии, как и их британские коллеги на протяжении последних семи суток, опасалось мощной контратаки противника с юга. Разведка союзников не сумела в полной мере оценить значение налетов своей авиации и действий Сопротивления, которые задержали прибытие на фронт немецких подкреплений. Не предвидела она и того, что высшее немецкое командование бросит большинство своих танковых дивизий против британской 2-й армии.
До наступления англичан на Виллер-Бокаж американская 1-я дивизия, расширяя свой плацдарм вокруг населенного пункта Комон-Эванте, ожидала удара противника на восточном фланге. Как раз в это время английская 50-я дивизия вела бои с Учебной танковой дивизией у Тийи-сюр-Сель. Командир 1-й дивизии генерал Хюбнер стал резко возражать, когда О. Брэдли лишил его поддержки танков, перебросив их под Карантан для отражения атаки 17-й моторизованной дивизии СС. Брэдли успокоил своего подчиненного и заверил, что в помощь ему Монтгомери пришлет 7-ю танковую дивизию.
Сосед справа, 2-я дивизия, и 29-я пехотная дивизия, тоже наступавшая в южном направлении, на Сен-Ло, не представляли себе, насколько незначительные силы немцев противостоят им. Когда они наконец это выяснили, из Бретани уже стали прибывать части немецких 275-й пехотной и 3-й парашютно-десантной дивизий. В результате американцы смогли выполнить поставленную задачу – овладеть Сен-Ло – лишь после месяца с лишним упорных боев в густом кустарнике нормандского бокажа.
Западнее, по обеим сторонам шоссе Карантан – Перье, протянулись оборонительные позиции 6-го парашютного полка Хейдте и 17-й моторизованной дивизии СС «Гетц фон Берлихинген». Однако, вопреки опасениям немцев, американцы не пытались прорвать эти позиции. У них была более важная задача: овладеть портом Шербур, что позволило бы резко наращивать подкрепления и ускорить снабжение войск.
Наращивание численности войск вторжения и без того уже шло достаточно быстро. Американцы, проявив свою хваленую организованность и предприимчивость, полностью преобразили сектор «Омаха». «Неделя прошла после дня “Д”, – писал офицер ВМС, – а весь берег уже напоминал Кони-Айленд[169] в жаркий воскресный день. Там трудились тысячи людей: “морские пчелки”[170], инженерные подразделения сухопутных войск, наемные рабочие-французы. Большие и малые бульдозеры усердно расширяли дороги, ровняли землю, убирали металлолом». К концу июня в распоряжении командования сектора «Омаха» уже было свыше 20 000 солдат и офицеров, в основном из состава 5-й и 6-й инженерных бригад особого назначения. По воде сновали бронетранспортеры-амфибии DUKW, доставлявшие людей, снаряжение и оборудование. Береговая линия уже была вне досягаемости снарядов немецкой артиллерии, и в отлив тяжелые десантные суда выгружали на берег все новые и новые боевые машины. По словам одного очевидца, когда распахивался носовой люк и из него выдвигался трап, судно становилось похожим на китовую акулу. «Джипы со штабными офицерами встречались не реже, чем такси в самом центре Нью-Йорка, – писал уже упоминавшийся офицер ВМС. – Часто можно было также увидеть большие группы пленных немцев, которые ожидали, когда за ними придет десантное судно».
Сержант 6-й инженерной бригады вспоминал, как однажды он с товарищами конвоировал пленных во временный лагерь на самом берегу, и в это время раздались крики парашютистов 101-й воздушно-десантной дивизии: «Отдайте пленных нам. Отдайте нам! Мы знаем, что с ними делать!» Аналогичную картину наблюдал и солдат саперно-подрывного подразделения ВМС: «Раненые парашютисты пытались всеми правдами и неправдами добраться до пленных немцев. Как я понимаю, им досталось там, в тылу у немцев. И теперь, даже раненые, они жаждали пострелять еще, если б только смогли заполучить этих пленных».
К несчастью, раненых десантников эвакуировали на тех же судах, что и пленных. Офицер тяжелого десантного судна ЛСТ-134 писал: «Когда у нас на борту оказались парашютисты и пленные, произошло столкновение. Уж не знаю точно, что там случилось, но одного-другого немца убили». Свидетелем подобного столкновения на борту ЛСТ-44 был сотрудник аптеки военного лазарета: «Офицер корабля стал сгонять пленных туда, где я помогал ухаживать за ранеными и контужеными американцами. Солдаты отреагировали на это мгновенно и с пугающей злобой. Ситуация грозила взрывом. В первый и последний раз я вмешался и потребовал, чтобы офицер не посылал пленных сюда. Лейтенант очень удивился, бросил на меня сердитый взгляд, поворчал, но все же послушался».
ЛСТ были специально приспособлены для доставки раненых в тыловые госпитали в Англии. «В переборках на палубе, где обычно перевозят танки, – писал тот же аптекарь, – на кронштейнах закреплены носилки в несколько ярусов друг над другом». Некоторые раненые немцы были в тяжелом состоянии. «На борт доставили пленного немца, от колен до груди закутанного в гипсовую повязку. Он умолял меня и судового врача о помощи, повторяя “камерад, камерад”. Судовой врач с моей помощью приоткрыл повязку и обнаружил, что этого несчастного живьем едят бесчисленные черви. Мы сняли с него гипс, почистили раны, обмыли немца, дали ему болеутоляющее. Слишком поздно. В тот же вечер он тихо скончался».
И на «Юте», и на «Омахе» солдаты тыловых подразделений и моряки не меньше бойцов передовых частей стремились завладеть военными сувенирами. Как рассказывал находившийся на борту корабля «Бэйфилд» офицер береговой охраны, охотники за сувенирами рьяно выменивали немецкие награды и знаки различия. Многие пленные боялись, что их убьют, как и предупреждали в свое время командиры, и отдавали требуемое почти без сопротивления. На суше самым желанным трофеем были пистолеты парабеллум. Если кто-то хотел получить парабеллум, говорил один офицер, он «должен был собственноручно застрелить немца и не дать тому упасть на землю». А на берегу моряки платили за эти пистолеты по 135 долларов, и даже поговаривали о тех, кто предлагал по 250 долларов – по тем временам немалые деньги. Предприимчивый сержант 2-й танковой дивизии пригнал на берег целый грузовик с трофейным оружием и обменял его на 45 килограммов растворимого кофе – продукт, который американские танкисты считали горючим для организма.
Как отметил ответственный за сектор «Омаха» офицер, в прибрежной полосе «отмечалось значительное падение дисциплины». Командир работавших на берегу инженерных войск бригадный генерал Уильям Ходж делал все возможное, чтобы прекратить грабежи местного населения. На совещании он сказал: «Французы осуждают нас и говорят, что сейчас им хуже, чем при немцах». Многие солдаты угоняли у крестьян скот, чтобы внести разнообразие в свои казенные пайки. Водолазы из саперно-подрывного подразделения поймали однажды свинью и окрестили ее Германом Герингом. Сначала пытались убить свинью молотком, но она только визжала. Пришлось ее пристрелить. Потом в песке выкопали яму и зажарили добычу. Мирные французские жители тоже воровали – они, как ни странно, охотились за американскими продовольственными пайками. Это, впрочем, не вызывает удивления, если вспомнить, что французам выдавали 720 граммов мяса, 100 граммов сливочного масла и 50 граммов сыра на человека в месяц.
Несмотря на все эти грабежи и воровство, отношения с местным населением понемногу налаживались. «Французы пристально и настороженно к нам присматриваются», – утверждалось в одном докладе. Многие местные жители по-прежнему побаивались, что могут вернуться немцы. Правда, мало кто пострадал так, как горожане Виллер-Бокажа. На побережье административный отдел американского штаба снабдил французских врачей запасом бензина, а американские военные врачи делали все, чтобы помочь раненым мирным жителям, тем более что больница в Изиньи не могла справиться с наплывом раненых.
