Николай Седых - Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы

Таким образом, по Судоплатову, выходило, что у знаменитого Руста, приземлившего свой спортивный самолет прямо на Красной площади, был предшественник, который своим полетом загубил карьеру и лишил даже жизни многих начальников Красной Армии. В остальном этот эпизод в советско-немецких отношениях интереса якобы не представлял, поэтому дальше о нем Судоплатов не упоминает.

На самом деле цель прилета немецкого скоростного трех моторного «Ю-52» была совсем другой. А руководство ВВС РККА, включая Рычагова, было снято с должностей и арестовано раньше, в апреле 1941 года, за аварии и катастрофы в авиации (тогда в год разбивалось от 600 до 900 самолетов).

Оказывается, немецкий самолет таким оригинальным способом 15 мая привез И. В. Сталину личное послание Гитлера. Текст этого письма опубликован в книгах: Бунич И. «В лабиринтах безумия». М., 1996 и Мартиросян А. «22 июня. Правда Генералиссимуса». М., Вече, 2005.

Содержание письма Гитлера настолько оригинально и настолько характеризует его автора как непревзойденного авантюриста, что заслуживает воспроизведения и в нашей работе. Чтобы усыпить бдительность руководителя нашей страны, Гитлер пишет:

«Уважаемый господин Сталин,

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства…

Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между ними – трагическим событием. Не скрою, что я думаю так же, и уже неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан. Однако оскорбительные ответы на мои мирные предложения и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну весь мир, убедили меня, что нет другого выхода, кроме вторжения на (Английские) острова и окончательного сокрушения этой страны.

Однако английская разведка стала ловко использовать в своих целях положение о «народах-братьях», применяя не без успеха этот тезис в своей пропаганде.

Поэтому оппозиция моему решению осуществить вторжение на острова охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства. Вам уже, наверное, известно, что один из моих заместителей, господин Гесс, я полагаю – в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, еще раз побудить англичан к здравому смыслу, хотя бы самим своим невероятным поступком. Судя по имеющейся в моем распоряжении информации, подобные настроения охватили и некоторых генералов моей армии, особенно тех, у которых в Англии имеются знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.

В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство.

При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие слухи о вероятном военном конфликте между нами.

Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.

Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.

Я хочу быть с Вами предельно откровенным.

Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.

Речь идет всего об одном месяце.

Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.

При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали.

Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.

Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.

Искренне Ваш, Адольф Гитлер.

Удивительно, но в письме Гитлера Сталину почти все – правда. Действительно, И. В. Сталину было тогда почти достоверно известно, что Гитлеру в ближайшее время не удастся создать союз с Англией для совместного похода на Советский Союз, что Гитлер как претендент на мировое господство в перспективе, после уничтожения СССР, собирается сокрушить не только Англию, США, но и весь мир.

Не было секретом, что Гитлер будет прилагать все усилия, чтобы до нападения на нашу страну обеспечить свой тыл, прежде всего – заключить мир с Англией, без этого он действительно «столкнется с большим количеством проблем». Действительно, в немецкой народной массе, как и в любом народе мира, непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между ними – трагическим событием.

Далее, Гитлер, конечно, думал не так, как немецкий народ; но то, что он неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан, было всем известно. Были и оскорбительные ответы Черчилля на мирные предложения Гитлера, поскольку Черчилль точно знал, что в качестве первой жертвы у фюрера уже намечена Россия.

Было и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну, но для начала – не весь мир, а только Германию и Советский Союз.

Действия англичан, действительно, убедили Гитлера, что у него нет другого выхода, кроме вторжения на (Английские) острова и окончательного сокрушения этой страны, но только после уничтожения России.

Действительно, в Германии была оппозиция, которая охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства, в части его решения осуществить вторжение на английские острова, не понимая, что это только шантаж со стороны фюрера, чтобы склонить Англию к миру, и не более.

Действительно, Гитлер своим невероятным поступком направил в Лондон в критический момент – как Наполеон в таких случаях направлял свою старую гвардию – своего ближайшего соратника, Гесса, чтобы еще раз побудить англичан к «здравому смыслу», то есть – к миру, а еще лучше – к совместному походу против нашей страны. При этом он сильно надеялся на сторонников фашизма в Англии, в лице знатных родственников немецких генералов, происходящих из одного древнего дворянского корня. Однако, по указанным выше причинам, этот фокус у Гитлера не удался, поэтому перелет в Англию своего ближайшего соратника, Гесса, пришлось объявить припадком умопомрачения из-за переутомления.

Далее, понимая, что особую тревогу И. В. Сталина вызывает не столько отношения Германии и Англии, а продолжающаяся концентрация немецких войск у советской границы, Гитлер не мог обойтись без лжи, но стремился, опять-таки, при любом случае присовокупить к ней хоть немного правды. Тут его прорвало: понимая, что в данном случае откровенную ложь ему никак не спрятать, он делает вид, что пытается, как верный друг, себя поставить на место Сталина и дает самые тожественные клятвы в своей искренности:

«В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство.

При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие слухи о вероятном военном конфликте между нами.