Милош Губачек - «Титаник»
К шлюпке D подвел свою жену, накануне сломавшую руку, и продюсер из Нью-Йорка Генри Б. Харрис. Цепь мужчин остановила его — дальше было нельзя. Харрис помолчал несколько секунд. Он стоял перед последней спасательной шлюпкой, и ему все было ясно. Потом он сказал:
— Да, я знаю. Я останусь здесь.
В эту минуту прибежал полковник Грейси, таща за собой миссис Браун, жену бостонского издателя, и мисс Эдит Эванс. Обе они были пассажирками I класса и ехали без мужского сопровождения. Полковника тоже остановил мужской кордон, прошли лишь женщины. Мисс Эванс пропустила вперед свою приятельницу миссис Браун.
— Идите первой, вы замужем, у вас дети, — сказала она.
А сама Эдит Эванс никак не могла перебраться через палубное ограждение высотой сто двадцать сантиметров. К несчастью, именно в этот момент не оказалось рядом надежной мужской руки, которая помогла бы ей. Сконфуженная своей неловкостью, Эдит Эванс со словами: «Ничего, я сяду в другую шлюпку», — отошла в сторону, и больше ее никто не видел. Она была одной из четырех женщин-пассажирок I класса, погибших в катастрофе «Титаника».
Подбежали еще несколько женщин, и, когда их с детьми набралось в шлюпке около сорока, Лайтоллер отдал приказ к спуску. В этот момент появился старший помощник капитана Уайлд.
— Садитесь в эту шлюпку, Лайтоллер, — крикнул он. — Ни в коем случае, — отрезал тот, и складная шлюпка начала медленно опускаться.
Лайтоллер в который уже раз посмотрел туда, где на расстоянии нескольких миль виднелся огонек неизвестного судна. Глухое и слепое, оно неподвижно стояло на том же месте, не реагируя ни на отчаянные просьбы о помощи радиостанции «Титаника», ни на пущенные ракеты, ни на световые сигналы Морзе. В бессильной ярости Лайтоллер процедил сквозь зубы:
— Мне бы сейчас пушку и несколько гранат, они бы сразу проснулись!
Но перепуганных пассажиров он, не переставая, убеждал:
— Они, без сомнения, видели наши сигналы, они должны подойти и взять всех нас на борт.
Но сам он в это уже не верил.
На палубе А, прямо под шлюпочной, стояли два человека: лейтенант шведского военно-морского флота Бьернстрем Стеффансон и молодой англичанин Хью Вулнер. Практически с самого момента столкновения «Титаника» они держались вместе, помогая везде, где нужна была их помощь. Сейчас они стояли на опустевшей прогулочной палубе. Вокруг не было ни души. Лампы над их головами утратили свой прежний блеск, потемнели и разбрасывали вокруг красноватый, тревожный свет. Вулнер, почувствовав беспокойство, сказал:
— Здесь мы можем совсем застрять, пошли отсюда.
Они направились к дверям в конце палубы, но едва успели сделать несколько шагов, как на палубу хлынула вода и начала подниматься с такой скоростью, что угрожала прижать их к потолку. Вулнер и Стеффансон молниеносно вскочили на релинг. И тут прямо под собой они увидели спускавшуюся шлюпку D. Вулнер крикнул:
— На носу есть место. Прыгаем. Вы первый!
Лейтенант оттолкнулся и упал на дно шлюпки. Вулнер не рассчитал и ударился грудью о ее борт. К счастью, удар смягчил спасательный жилет, и в последнюю секунду Вулнер успел ухватиться обеими руками за планшир. В этот момент шлюпка коснулась воды, и сидевшие в ней помогли ему забраться внутрь.
Аналогичным образом оказался в шлюпке D и еще один человек. Это был хороший знакомый капитана Смита Фредерик М. Хойт, жена которого уже сидела в этой же шлюпке. О своем спасении Хойт впоследствии писал:
«Я спустился на палубу А и, к моему удивлению, увидел шлюпку D, все еще висевшую на шлюпбалках. Ее спуск почему-то задерживался. Мне пришло в голову, что, если я прыгну в воду и подожду, пока шлюпка отойдет от борта судна, меня подберут. Так и случилось».
Шел уже третий час ночи. «Титаник» накренился на левый борт, и его носовая часть погружалась все глубже. Через большие круглые окна на палубе С вливалась вода и затопляла роскошные опустевшие каюты I класса. В безлюдных салонах, ресторанах и холлах горели хрустальные люстры, которые висели теперь под странным, неестественным углом, а там, где еще четыре часа назад наслаждались жизнью сотни джентльменов в смокингах и дам в вечерних туалетах, царила мертвая тишина. В длинных коридорах лишь изредка раздавались торопливые шаги кого-нибудь из членов команды или пассажиров, бежавших на открытую шлюпочную палубу. Судно было таким огромным, что, хотя к этому времени на его борту находилось еще около восьмисот пассажиров и шестьсот пятьдесят членов команды, оно казалось почти безлюдным. Даже на шлюпочной палубе, самом притягательном месте для всех, кто искал спасения, людей было немного. Лайтоллер при посадке в складную шлюпку D испытывал огромные трудности. Сотни пассажиров, прежде всего III класса, и значительная часть членов экипажа боялись покидать судно. Они инстинктивно отступали от борта на освещенное пространство: вид темной неприветливой поверхности океана наводил ужас. Люди до последней минуты надеялись, что ситуация как-то разрешится, что придет какое-нибудь судно, которое, конечно же, спешит на помощь «Титанику». Большинству из них, в основном опять-таки пассажирам III класса, никто не объяснил, что они должны делать. Чем могли помочь им матросы, знавшие, что шлюпки возьмут только часть потерпевших? Поэтому единственный выход — до последней минуты ждать чуда или бросаться в ледяную бездну. Основная часть людей предпочла первое, а поскольку «Титаник» все больше погружался в воду носовой частью, они искали спасения на корме. Почти все они погибли, и не многое известно о том, что происходило на судне в последние минуты, перед тем как оно исчезло в морской пучине.
После спуска шлюпки D на «Титанике» остались только две складные шлюпки — А и В. Обе были укреплены на крыше офицерских кают перед первой дымовой трубой. Как и шлюпки С и D, они должны были быть спущены со шлюпбалок, на которых до этого висели шлюпки № 1 и № 2. Прежде всего необходимо было переместить их к шлюпбалкам. В ситуации, когда судно все больше и больше накренялось, такая операция была практически неосуществима, что понимали и офицеры, и те пассажиры, которые еще оставались на шлюпочной палубе. Это было еще одним признаком приближающегося конца.
В 2 часа 10 минут один из стюардов заглянул в курительный салон I класса на палубе А. В большом, роскошно оборудованном помещении стоял в одиночестве Томас Эндрюс, сложив руки на груди и уставившись отсутствующим взглядом в пространство. На игорном столе лежал небрежно брошенный спасательный жилет. Стюард, который, как и все члены команды, знал и уважал знаменитого конструктора, подошел к нему.
— Сэр Эндрюс, а вы разве не хотите попытаться спастись?
Томас Эндрюс за последние два часа израсходовал всю свою энергию, а гибель «Титаника», его самого выдающегося детища, буквально сломила его. Он не ответил и даже не пошевелился. Стюард тихо вышел из салона.
Небольшая группа миллионеров на шлюпочной палубе продолжала держаться вместе — Джордж Уайднер, Джон Тэйер, Бенджамин Гуггенхейм и другие. Время от времени они перебрасывались словами, но в основном молчали, погруженные каждый в свои мысли. Только Дж. Дж. Астор держался в стороне. Какие мысли проносились в голове этого человека, одного из самых богатых людей в мире, когда в холодную ночь посреди океана он одиноко стоял на уходящей из-под ног палубе «Титаника»? В кармане у него лежали 4250 долларов, но сейчас они были так же бесполезны, как и все его огромное состояние.
Другая группа пассажиров, в том числе майор Батт, художник Миллет, Кларенс Мур и Артур Райерсон, решила не дожидаться неизбежного конца на опустевшей шлюпочной палубе. Они отправились в курительный салон, где за минувшие пять дней провели много часов в приятных развлечениях, сели за ломберный стол и раздали карты. Началась игра, и их уже ничем нельзя было отвлечь. В отдалении, погрузившись в кресло, сидел английский журналист Уильям Т. Стид. Вид у него был такой, будто его не интересует ничего, кроме книги, которую он читал.
Капитан Смит ходил по шлюпочной палубе и время от времени кричал в мегафон, чтобы спасательные шлюпки, спущенные на воду, держались неподалеку от судна. Он знал, что не все они загружены полностью, и хотел, чтобы они подобрали еще какое-то количество потерпевших, которым неизбежно придется искать спасения в холодной воде. Но ни одна из шлюпок не отвечала на его призывы. Страх перед тем, что случится, когда судно уйдет под воду (все считали, что возникнет страшная воронка), был сильнее.
Примерно в это же время на шлюпочной палубе появились механики. Вода уже заливала носовую палубную надстройку, в трюме один за другим затоплялись отсеки, а корма задиралась все выше. Всем было ясно, что наступает последний акт этой чудовищной трагедии. Механики, проявившие чудеса героизма и выполнившие свой долг до конца, теперь наконец покинули трюм. Благодаря им да группе кочегаров из кормовых котельных на судне до сих пор продолжал гореть свет и два с половиной часа работали насосы, что продлило жизнь «Титанику» еще на час. Ведь Томас Эндрюс, ознакомившись с размером повреждений, был уверен, что судно удержится на плаву не более полутора часов. Благодаря усилиям этих людей команде удалось спустить все спасательные шлюпки и спасти многих пассажиров, которые совершенно определенно погибли бы. Но сами механики пришли на шлюпочную палубу слишком поздно, когда надежд на спасение уже не было. Из тридцати пяти этих мужественных людей в живых не осталось никого. Ни одного из них не подобрала ни одна из спасательных шлюпок.
