Теодор Гладков - Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»

Ответ: – Об этом мне КРАУС ничего не говорил, возможно, что ЛЕЩЕВ является только содержателем агентурной радиостанции, а радисты заброшены туда германской разведкой.

Вопрос: – А каким путем вы должны были получать указания германской разведки?

Ответ: – Я должен был сообщить ЛЕЩЕВУ свой адрес, по которому он также тайнописью передавал бы мне указания КРАУС.

Вопрос: – При вашей переброске через линию фронта 5-го сентября с.г. указания майора КРАУС об использовании радиостанции в Кировской области оставались в силе?

Ответ: – Заместитель майора КРАУС по связи ГРЕЙФЕ перед переброской меня в СССР указывал, что агентурной радиостанцией области я могу пользоваться для связи с немцами в том случае, если почему-либо не смогу с ними связаться посредством приданной мне радиостанции с радисткой ШИЛОВОЙ Лидией. Средствами тайнописи для переписки с ЛЕЩЕВЫМ я был снабжен как при первой переброске меня в советский тыл, 6 июня с.г., так и в этот раз.

Вопрос: – Какие еще явки вы получили от германской разведки?

Ответ: – Других явок мне КРАУС не давал.

Вопрос: – А какие явки дали вам другие работники германской разведки?

Ответ: – Другие работники германской разведки мне не давали явок.

Вопрос: – Кто должен был помогать вам в выполнении заданий немцев по террору?

Ответ: – Совершение террористического акта против И.В. СТАЛИНА было поручено мне лично. Никаких помощников для этого немецкая разведка мне не дала. Как я уже показал выше, я имел лишь задание устанавливать связи с людьми, от которых я мог бы в осторожной форме узнавать о месте пребывания членов правительства.

Вопрос: – Из ваших ответов на вопросы следствия не видно: почему именно вам было поручено совершение террористического акта против главы советского государства?

Ответ: – Я уже показал выше, что я сам просил ГРЕЙФЕ дать мне задание по террору, как мне рекомендовал это сделать ЖИЛЕНКОВ. ЖИЛЕНКОВ говорил мне тогда, что это «великая историческая миссия», которую я должен взять на себя. При этом он обещал мне, что после свержения советской власти я займу видное место в России. Это также сыграло роль в моем решении принять от ГРЕЙФЕ задание по террору.

Вопрос: – Давая вам задание на совершение террористического акта, снабдив вас террористической техникой, германская разведка должна была иметь гарантии, что вы сумеете выполнить это задание. Чем вы убедили германскую разведку в реальности взятого вами на себя обязательства?

Ответ: – Мой добровольный переход на сторону немцев, а также и то, что после вербовки меня германской разведкой я, находясь в лагере «СД», в резкой форме высказывал антисоветские взгляды, было учтено ГРЕЙФЕ, когда он мне поручал совершение террористического акта против И.В. СТАЛИНА.

Вопрос: – А какие явки вы получили от ЖИЛЕНКОВА?

Ответ: – ЖИЛЕНКОВ не давал мне явок.

Вопрос: – Вы говорите неправду. Вы переброшены в СССР не только как агент германской разведки, но и как агент так называемого «русского кабинета», о котором вы показывали. ЖИЛЕНКОВ должен был снабдить вас соответствующими явками на территории СССР.

Ответ: – Я говорю правду. ЖИЛЕНКОВ не давал мне явок.

Вопрос: – Вы ведете себя неискренно. В ходе допроса вы неоднократно были изобличены следствием во лжи. Учтите, что вам придется показать следствию всю правду о вашей предательской работе в пользу германской разведки и полученных вами заданиях по антисоветской работе в СССР.

Ответ: – Я показал о самом главном. Возможно, я упустил лишь какие-нибудь детали, но я постараюсь восстановить их в памяти и покажу о них дополнительно.

Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.

(Таврин)

Допросили: Начальник Отдела НКВД СССР по борьбе с бандитизмом – Комиссар Госбезопасности 3 ранга[113] —

(Леонтьев)

Зам. Начальника 2-го управления НКГБ СССР Комиссар Государственной безопасности[114] —

(Райхман)

Начальник Отдела ГУКР «Смерш» НКО Полковник —

(Барышников)

 После ареста Таврина и Шиловой контрразведчики провели с немцами радиоигру под кодовым названием «Туман». В ходе ее Шилова регулярно поддерживала с «Цеппелином» двустороннюю радиосвязь. В результате радиоигры была обезврежена группа немецких агентов, действовавшая в нашем тылу. Последнее радиосообщение было отправлено в немецкий радиоцентр 9 апреля 1945 года. Ответа на него уже не последовало.

Уголовное дело по обвинению «Таврина»-Шило и его жены в измене Родине было рассмотрено в закрытом заседании Военной Коллегии Верховного Суда СССР 1 февраля 1952 года. Обвиняемые были приговорены к высшей мере наказания – смертной казни.

Автор привел столь объемный подлинный документ для того, чтобы читатель мог воочию представить методы работы если не всей разведки СД, то, во всяком случае, той ее ветви, что действовала на оккупированной территории СССР под кодовым названием «Предприятие «Цеппелин». Действительно, агенты технически были оснащены превосходно – мощный мотоцикл, современнейшая компактная рация, отличное вооружение. Производит впечатление и специально сконструированный и построенный самолет. Но что касается замысла… Невооруженным глазом видна непрофессиональность, некомпетентность, поверхностность, непростительный авантюризм, и как результат – провал «масштабных» операций вроде заведомо обреченной акции с парой «Таврин – Шилова».

Безусловно, СД и зипо были куда эффективнее в своей карательно-репрессивной деятельности, нежели в сфере настоящей агентурной диверсионной работы в условиях военного времени на территории противника.

Непростительных промахов можно насчитать десятки. Назовем хотя бы несколько.

В лагере СД для отобранных советских военнопленных и в самой рижской команде «Цеппелин» десятки, даже сотни людей знали в лицо, по кличкам, а то и по настоящим фамилиям друг друга, знали о прошлом почти каждого, обстоятельствах пленения, иногда домашние адреса.

На милых, приятных во всех отношениях «камрадабендах» («товарищеских вечерах») кадровые офицеры германской разведки (правда, надо сказать, что абверовцы цеппелиновцев считали пародией на кадровых разведчиков) и агенты открыто обсуждали предстоящие операции, критиковали не только друг друга, но и начальников немцев. Профессиональный сотрудник любой спецслужбы мира такое может назвать одним словом – бред! – да и только.

В результате такой демократической семейственности попавший в руки советской контрразведки предатель Таврин выдал на допросах в десятки раз больше того, что, в сущности, полагалось знать завербованному агенту, к тому же бывшему командиру Красной Армии! А если бы он был заброшенным к немцам офицером советской разведки, специально к такому заданию подготовленным? Весь «Цеппелин» как главный разведывательно-диверсионный орган РСХА на Восточном фронте был бы обречен на полный паралич.

Оперативная (не боевая) подготовка Таврина велась на почти что любительском уровне. Начнем вроде бы с мелочи. Немцы явно перестарались с его наградами. В самом деле, ни один офицер органов СМЕРШ в звании майора не имел, да и не мог иметь такого количества орденов, к тому же еще и быть Героем Советского Союза. С таким «иконостасом» на груди Таврин даже в Москве, не говоря уже о райцентрах, через которые ему предстояло проехать, вызвал бы на улице настоящий переполох. Нарушена была азбучная истина: разведчик не должен выделяться! Для майора СМЕРШ – настоящего! – вполне хватило бы одного ордена Красной Звезды, ну, еще, быть может, медали «За отвагу». Орден Александра Невского по статуту вообще награда полководческая, предназначенная для отличия офицеров в должности командира батальона, иногда полка за умелое руководство подразделением или частью в бою. Офицеры СМЕРШ, как известно, ни батальонами, ни полками не командовали. На фотографии видно, что ордена Красной Звезды и Александра Невского у Таврина привинчены к левой стороне гимнастерки. Между тем, их уже давно полагалось носить на правой стороне груди.

Немецкие разведчики не имели ни малейшего представления о том, каковы порядки в военной Москве, как построена система регистрации офицеров, прибывающих с фронта в командировки или на переформирование, на что обращают внимание офицерские комендантские патрули и т. д. Иначе бы они поняли, что, не имея в Москве надежной базы, нескольких явочных квартир, заранее подготовленных позиций для легализации Таврина и Шиловой, – оба агента были обречены.

Полной чушью выглядит задание обзавестись связями с женщинами, работающими в Кремле. Интересно, как бы Таврин на улицах города опознавал бы сотрудниц Кремля, Совнаркома, ЦК ВКП(б)? По внешнему виду? Таврин не производил впечатления совсем уж недалекого человека. В СССР ни для кого не было секретом, что все технические сотрудники Кремля и ЦК, даже судомойки и прачки, насквозь просвечивались органами НКВД, изучались все их родственники и круг знакомых.