Владимир Николаев - Красное самоубийство
И недаром именно Хрущев (из-за своего потрясающего невежества и необразованности) и после начавшегося было разоблачения культа Сталина не отказался от идеи мировой революции и большевизации всего мира, на своем удивительно низком уровне развития он мог продолжать верить в эту бредовую идею, об этом свидетельствуют факты того времени. Сразу после смерти Сталина, с которым мы буквально зашли в тупик, в обществе стали появляться новые веяния, причем даже в высших властных сферах. Так, Маленков уже в августе 1953 года произнес в своей речи невиданное ранее у нас слово «разрядка», а в марте 1954 года высказался за ослабление международной напряженности, «против политики холодной войны, ибо эта политика есть политика подготовки новой мировой бойни, которая при современных средствах войны означает гибель мировой цивилизации». Маленков, человек образованный и знающий, все это понял, а вот его коллега по власти в то время, все тот же Хрущев, счел такие идеи вредными, враждебными стратегии коммунистической партии и советского государства. Он прямо обвинил Маленкова в оппортунизме и в том, что тот не проявил себя «достаточно зрелым и твердым большевистским руководителем». Воспитанная в сталинском духе партийно-государственная верхушка поддержала, разумеется, Хрущева. В результате Маленков был с позором отрешен от власти.
Верный духу воинственного пролетарского интернационализма, Хрущев активно включился в гонку ядерных вооружений. Тогда и у Америки, и у нас было вполне достаточно ядерного оружия, чтобы уничтожить нашу цивилизацию, но Хрущев все равно санкционировал испытания водородных бомб с огромным зарядом, сотрясая и отравляя земную атмосферу. Казалось бы, пора уже расстаться с надеждой на мировую революцию, но, нет, идея эта все еще подогревалась в нашем сознании в расчете на кризис мирового капитализма, который уверенно предрекали большевистские теоретики. Хрущев, например, заявлял, что мы непременно похороним капитализм. И с таким настроением едва не похоронил весь мир! А дело обстояло так.
Разоряя собственную страну, запугивая всех и вся, мы настойчиво проводили в жизнь свою политику так называемого пролетарского интернационализма. В рамках этой политики мы до зубов вооружили кубинского диктатора Фиделя Кастро, провозгласив при этом его диктаторский режим «Островом свободы»! Как же иначе! Ведь под самым боком у США… А затем мы установили на острове свои ядерные ракеты. Этого американцы не потерпели и потребовали их забрать обратно. Мы на это сразу не согласились. В октябре 1962 года международная обстановка настолько осложнилась, что мир оказался на грани новой войны, на этот раз неминуемо ядерной. В последний момент у нас все-таки хватило разума убрать ракеты с Кубы.
Неистребимая верность идеям воинствующего интернационализма у Хрущева, как и у Сталина, сочеталась с манией величия. Да, он был проще, доступнее, демократичнее Сталина, но все равно культ его собственной личности раздули у нас, можно сказать, до сталинских масштабов. Когда Сталин начинал прибирать власть к своим рукам, всюду можно было увидеть плакат художника Б. Ефимова, на котором восходящий вождь был изображен у штурвала страны. С приходом к власти Хрущева появился плакат художника Абрамова, где тот тоже стоял у штурвала страны. Плакат был снабжен стихами С. Михалкова:
Не страшен никакой девятый вал
И никакие бури не страшны:
В уверенных руках находится штурвал
Могучей, мирной, трудовой страны.
И пошло-поехало!.. В прославление нового вождя включились все силы культурного фронта: кино, средства массовой информации, писатели и поэты… Возглавляли этот благостный хор, разумеется, партийные функционеры и государственные чиновники. Лесть была безгранична, бездарна и зачастую просто безумна. Так, поэт С. Смирнов воспел даже смертельно опасные ядерные игры Хрущева, едва не ввергнувшие человечество в атомную войну:
Я дома, по радио, речь вашу слушал,
Мне светлые чувства заполнили душу…
Она громогласней весеннего грома,
Она для агрессоров – вроде разгрома.
На исходе своего правления Хрущев, похоже, совсем потерял голову. К своему 70-летию он навесил себе четвертую золотую Звезду Героя. Сменивший его на посту нашего вождя Брежнев буквально шаг за шагом повторял все благоглупости Хрущева на пути создания собственного культа. Вплоть до золотых геройских звезд – у Брежнева их стало пять! Подробнее о его культе личности написано выше, в главе «Наследник».
Сталин, Хрущев, Брежнев… Какие разные люди! Но была у них одна общая определяющая черта, они были падки на лесть, которая питала их неуемное властолюбие. И вот именно их выдвинула на самый верх основанная Лениным и Троцким коммунистическая система. Кстати, они оба и положили начало созданию культа личности правящего советского лидера, просто им не было отпущено достаточно времени для этого. Так что разговор о культе личности того или другого нашего вождя надо начинать не с личных качеств, а с той системы, которая их породила. Порочная по самой своей сути, она могла выдвигать на самый верх только таких же порочных людей.
Пожалуй, нельзя завершить эту главу, посвященную субъективным факторам наших выдающихся коммунистов-интернационалистов, не упомянув еще об одном общем для них качестве. Дело в том, что Сталин, Хрущев и Брежнев любили выпить. Их предшественнику, Ленину, злоупотреблять спиртным не позволяло слабое здоровье, о чем выше мы уже писали, зато он обожал пиво. Алкоголь был не просто спутником жизни послеленинских вождей, но играл существенную роль в характере их правления, почему и приходится остановиться на этой теме.
Все, к чему Сталин прикасался, он переиначивал на свой лад, извращал и портил, нарушал общечеловеческие нормы. Будучи выходцем из Грузии (там застолье – дело святое, сродни искусству), он сумел тем не менее испохабить даже этот светлый и праздничный обычай. Кстати, именно с испорченным застольем связан тот самый роковой случай, после которого в его жизни наступил наиболее страшный период. В 1932 году, в годовщину Октябрьской революции, он вел праздничный стол в узком кругу своих родных и близких. Как всегда, начал за столом безобразничать, швырялся чем попало в сидевшую напротив него жену, кричал ей: «Эй, ты, пей!» Она вскочила из-за стола, бросила ему: «Я тебе не “эй, ты”». И покинула застолье. Утром на другой день ее нашли мертвой, она скончалась от выстрела из собственного пистолета. До сих пор существуют две версии: или самоубийство, или ее убил Сталин. После этой трагедии он окончательно поселился на своей даче в Кунцево, где его частые безобразные застолья стали традицией на целых двадцать лет. Начинались они поздно вечером и заканчивались, как правило, под утро.
Как известно, Сталин в начале своей партийной карьеры был боевиком, уголовником, совершал грабежи (деньги шли частично в партийную кассу, частично ему и его сообщникам). Соответственным был и образ жизни будущего вождя, его внешний облик. Хрущев в своих мемуарах пишет о том, как Сталин не раз в узком кругу и при хорошем застолье рассказывал о своей ссылке в Вологодской области в 1908 году:
...«Во время первой ссылки, – любил рассказывать Сталин, – я познакомился с хорошими ребятами из уголовников. Обычно я с ними и общался. Помню, останавливались с ними у трактира. Выясняли, у кого есть рубль или два, совали деньги в окно, брали питье и пропивали все до копейки. Сегодня я плачу, завтра – он; и так по очереди. Славные парни были эти уголовники, таких теперь редко встретишь. А среди политических много всякой сволочи было. Организовали раз товарищеский суд, меня судить, за то, что пью с уголовниками, будто бы это проступок какой!»
Кстати, это свидетельство лишний раз демонстрирует, как вольготно жили в ссылке большевики при царском режиме. Сталинские застолья Хрущев вспоминает не раз:
...«Это могло случиться с любым из нас. Все зависело от того, как взглянет на тебя Сталин или что ему покажется в данный момент. Порой он говорил: “Что это вы сегодня на меня не смотрите? Что-то у вас глаза бегают”. Или еще что-либо в этом роде. И все это произносилось с таким злом! Разумный следователь не ведет себя так даже с заядлым преступником, а тут произносилось за дружеским столом. Сидим мы, едим, а он вдруг награждает такими эпитетами и репликами людей, которые по его же приглашению сидят за его столом и ведут с ним беседу. Тяжелое было время!..»
И еще из воспоминаний Хрущева на ту же тему:
...«Просто невероятно, что Сталин выделывал. Он в людей бросал помидоры, например, во время войны, когда мы сидели в бомбоубежище. Я лично видел это. Когда мы приезжали к нему по военным делам, то после нашего доклада он обязательно приглашал к себе в убежище.
