Рустем Юнусов - То ли свет, то ли тьма
– А студент Шептунов вообще пришел, на госэкзамен, как на пляж: надел на босы ноги похожие на лапти разбитые сандалии.
– Хиппует.
– Ему-то, как раз и хипповать нечем, второгодник, в голове – шаром покати. Он еще нам спасибо должен сказать, что мы его пожалели, допустили до госэкзаменов.
– А девочки, как и раньше, нарядные, особенно в переднем ряду справа с белокурыми волосами и румяными щеками хороша.
– А по мне так сдобная лепешка.
– Кажется, все, – сказал секретарь и закрыл за последним студентом, проскочившим в зал, дверь.
– Где же она? – спросил заместителя декана председатель.
– Представьте себе, не пришла.
«Вот так вот. Мы копья ломаем, а она даже не сочла нужным дождаться конца экзаменов и узнать, на какую оценку сдала», – подумал председатель. Настраивая голос, он несколько раз легонько кашлянул и громко сказал:
– Уважаемые студенты, вернее даже сказать, уже коллеги, позвольте поздравить вас с успешной сдачей государственного экзамена. Экзаменаторы и члены государственной экзаменационной комиссии успешно поработали и высоко оценили ваши знания. Можно даже сказать, что мы поставили вам оценки с авансом, с тем, чтобы вы, обучаясь в интернатуре, и в дальнейшей вашей врачебной деятельности оправдали наше доверие. Но со сдачей экзамена ваша учеба не заканчивается. Учиться врачебному искусству вам придется всю жизнь, такова уж наша профессия и я желаю вам успехов на этом поприще.
Председатель сделал паузу. Пока он говорил, некоторые студенты перешептывались, но большинство, понимая торжественность момента, внимало его словам. То же самое можно было сказать и о преподавателях.
– А теперь позвольте зачитать оценки, – тоном ниже сказал председатель и надел очки.
В зале стало тихо.
– Первая группа: Ахметова – хорошо, Арбузов – отлично, Веточкин – хорошо, Демченко – отлично…
На зачитывание оценок студентов ушло около двадцати минут, затем раздались недружные хлопки. Многие студенты оценками были довольны. Они не влияли ни на распределение, ни на зарплату. Более того, принимая на работу молодого специалиста, главные врачи за редким исключением даже не интересуются, как он учился в университете. Но все же студентам было приятно получить на госэкзамене высокую оценку.
Председатель еще раз поздравил студентов с успешной сдачей государственного экзамена и посмотрел на заместителя декана.
Пока председатель говорил, заместитель декана не слушал его. Он вспоминал, как преподаватели во время голосования с ухмылочками посматривали на него и сам себя накручивал. «То, что произошло на экзамене, конечно же, будет известно в университете не сегодня, так завтра, – думал он. – Руководство университета отнесется к тому, что произошло, с пониманием, а вот молва! У нас каждый горазд сделать из мухи слона, и все обрастет сильно преувеличенными слухами».
– Вы что-то хотели сказать, – возвращая заместителя декана к реальности, обратился к нему председатель.
Отгоняя грустные мысли, замдекана тряхнул головой и, обращаясь к студентам, сказал:
– Уважаемые коллеги! Я от имени деканата также поздравляю вас с успешным окончанием вами нашего университета и желаю вам успехов не только на профессиональном поприще, но и в личной жизни. С сегодняшнего дня вы уже не студенты, но это обстоятельство вы осознаете после. Кроме того, довожу до вашего сведения, что по традиции двадцать пятого июня, после того, как все группы сдадут госэкзамен, в десять часов утра, во дворе, между урологической клиникой и главным корпусом, а при плохой погоде в актовом зале, состоится общее собрание шестого курса лечфака, на котором мы будем принимать клятву Гиппократа. После этого вы получите дипломы. Так что мы с вами не прощаемся.
После того, как заместитель декана закончил свою речь, возникла неловкая пауза.
– Ну а сейчас, может быть, кто из студентов желает выступить с ответным словом, – произнес председатель.
Студенты стали шушукаться. Наконец, вперед неуверенно вышел студент-отличник, который должен был остаться на кафедре хирургии в аспирантуре.
– Уважаемые коллеги! – произнес он, обращаясь к преподавателям, и глупо улыбнулся. Его обращение вызвало оживление не только среди преподавателей, но и среди студентов. – Прежде всего, позвольте вас поблагодарить, за то, что вы за шесть лет обучения в университете вложили в наши головы много знаний. Хорошо также вы сделали, что высоко оценили наши знания. – В зале вновь возникло оживление. – Так сказать, поставили оценки авансом, но мы обещаем вам, оправдаем эти оценки. Глядя на вас, мне кажется, мы стали даже мудрее. Еще я хочу сказать, что годы, проведенные нами в университете, были лучшим временем в нашей жизни. Еще раз спасибо. Мы высоко будем нести марку нашего университета.
Пока студент говорил, некоторые преподаватели, с умилением на лице слышали в свой адрес льстивую речь; они принимали слова студента за чистую монету, большая же часть преподавателей слушала студента с пробегающей по их губам легкой иронической улыбкой.
На этом экзамен закончился, и все стали быстро расходиться.
– Когда мы оканчивали институт, то клятву Гиппократа принимали в актовом зале. Кто-то читал текст, а мы хором повторяли, – сказал председатель заместителю декана.
– И сейчас так. Только уже все смотрят на клятву как на еще большую формальность.
30
Редко, не чаще одного раза в пять лет, государственные экзамены на лечебном факультете посещает ректор. Об этом председателя или заместителя декана секретарь ректора извещает заранее.
Ректор наш руководит университетом уже много лет и живет на широкую ногу. За городом он себе давно выстроил коттедж. Его дочь делает докторскую. Научным руководителем у нее наш шеф. Она работает доцентом на нашей кафедре, преподает студентам заболевания почек. Шеф всячески ее тормозит. Он хочет, чтобы его дочь первая защитила докторскую. В его планах – передать ей заведование нашей кафедрой, а не дочери ректора. И на этой почве между ними всеми подковерные трения. Когда в университете объявили конкурс на лучшего преподавателя, то наш шеф постарался, и дочь ректора стала им. Она получила за это не малые деньги.
Сын ректора окулист. Он заведует частной клиникой «Третий глаз». Несколько лет назад, возвращаясь со студенткой из Борового Матюшина, где на берегу Волги расположены престижнее дачи, он на огромной скорости, не справившись с управлением автомобиля, слетел с трассы и врезался в огромное дерево. Накрученный, дорогой спортивный японский автомобиль от лобового столкновения с деревом загорелся. При этом двигатель «въехал» в салон и зажал ноги студентки-шестикурсницы из санитарно-гигиенического факультета, которая сидела на переднем сиденье. Сыну же ректора повезло: он вылетел из автомобиля и отделался переломом ключицы, небольшими порезами и ушибами различных частей тела. Когда студентку в бессознательном состоянии извлекли из покореженного автомобиля и доставили в РКБ, то после обследования выяснилось, что у нее, помимо обширных ожогов различных частей тела, раздроблены кости ног. Нижние конечности по бедро пришлось ампутировать. Через несколько дней, не приходя в сознание, девушка скончалась.
Ежегодно, перед началом учебного года ректор на открытом ученом совете в актовом зале, где яблоку некуда упасть, произносит речь, которая по смыслу для преподавателей является «президентским посланием». Когда я был молодой, то на меня производили впечатление уверенные и внушительные интонации чиновников. Теперь же, когда я слушаю их, то на ум приходят слова Л. Толстого, которые он записал в своем дневнике: «Чем внушительнее, импозантнее и звуки, и зрелища, тем пустее и ничтожнее».
Когда же ректор появляется на государственном экзамене, то с него, словно по мановению волшебной палочки, слетает апломб и держится он отнюдь не самоуверенно, даже скромно. Войдя в лекционный зал, кому-то из профессоров он с участием пожмет руку, кому-то небрежно кивнет головой, а кого-то и не заметит. Заместитель декана и председатель ГЭК ему докладывают, что экзамен идет своим чередом, студенты хорошо подготовлены, отвечают бойко. Ректор им не скажет ничего, подсядет за один из экзаменационных столов, чтобы послушать, как отвечают студенты. Однако он вопросов не задает, хотя студенты, отвечая по билету, смотрят не на экзаменатора, а на него. Это, судя по всему, нравится ему.
Один раз ректор, когда я принимал экзамен, подсел ко мне, и я наблюдал за ним боковым зрением. «Не обращайте на меня внимания. Принимайте экзамен как обычно», – сказал он мне.
На его лице, как обычно, была маска, и нельзя было понять, то ли он думает о чем-то своем, то ли слушает ответ студента. Вот нам ответила очередная студентка. В подобной ситуации по логике вещей секретарь должен был подсадить за наш стол отличницу. Пока он нерасторопно соображал, кого же к нам подсадить, ибо из не сдавших экзамен студентов не было явно достойной кандидатуры, которая могла бы произвести своим ответом впечатление на ректора, к нам без ведома секретаря подсела отвечать очень слабая студентка. Она как-то необычно, как на знакомого, посмотрела на ректора. Было видно, что ректор зорко, что-то вспоминая, всматривается в лицо студентки, и вдруг лицо его сжалось, отвердело, углубились на лбу морщинки. Первое время мне было непонятно, чем была обусловлена эта перемена, а затем меня осенило: ректор, очевидно, вспомнил эту студентку, вспомнил, как шесть лет назад зачислил ее в студентки. Надо полагать, он знал за собой не один подобный грех и потому чувствовал себя на госэкзамене перед студентами и преподавателями ущербно. Впрочем, это лишь мое предположение.
