Атомные агенты Кремля - Александр Иванович Колпакиди
В 1939 году вместе с двумя другими ветеранами войны в Испании Моррисом Коэном и Милтоном Вольфом работал охранником советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке.
В марте 1942 года Франклин встретился в Нью-Йорке с Кларенсом Хиски, профессором химии Колумбийского университета. Пока они шли к метро, Хиски описывал ход исследований, которые в то время проводились в Колумбийском университете по атомной бомбе. "Представьте себе, — сказал он Франклину, — бомбу, сброшенную в центре этого города, которая уничтожила бы весь город".
1 апреля 1942 года резидент советской внешней разведки Василий Зарубин («Максим») сообщил в Москву:
«…У «Чепа» имеется старый друг, преподаватель Колумб. унив-та Кларенс Хискей (Clarence Hiskey), в разговоре с к-м «Чеп» узнал следующее:
Вместе с группой видных физиков и химиков Колумб. ун-та он занят спешной работой над радиоактивной бомбой. Предполагается, что эта бомба будет иметь огромную разрушительную силу на очень большое расстояние по окружности радиусом, возможно, на сотни миль. Люди, знающие о бомбе, опасаются, что она может уничтожить миллионы людей, поэтому большая часть работ относится к разработке способов защиты от бомбы. Никто пока не знает, какое действие будет иметь неожиданно освобожденная радиоактивность на такие прочные вещества как цемент и какая будет продолжительность этого воздействия.
За последнее время работы настолько продвинулись вперед, что ученые готовы к испытанию бомбы где-нибудь на большой заброшенной территории, к-я должна быть отгорожена на сотни миль.
Работы немцев в этой области идут намного впереди америк-х. Немцы уже готовы применить бомбы, но опасаются, что большая площадь поражения будет недоступной для них самих.
По сообщению «Чепа», Кларенс Хискей родился в шт. Висконсин и там же закончил университет. В 1936 г. вступил в организацию земляков [американская компартия — прим. авт.], но неизвестно, продолжает ли находиться в ней сейчас. По хар-ре земляков, он надежный человек. В н/вр он офицер запаса армии. Жена его, еврейка, была исключена из земляч. организации, т. к. в унив-те проявила себя как сплетница.
В конце беседы с «Чепом» Хискей спохватился и стал просить «Чепа» не разглашать содержания их беседы.
Максим намеревается укреплять связь «Чепа» и Хискей с целью вербовки последнего»[236].
5 апреля 1942 года из Москвы пришел ответ на процитированное выше сообщение.
«Сообщение, полученное от Хискей по в-су о ведении амер-ми больших работ по урану-235 правильны, хотя и во многом преувеличены в отношении достижений. Над этим в-сом усиленно работают в Англии, Германии и США.
В-с об использовании энергии урана для воен. целей представляет для нас большой интерес. По этому в-су нам нужны след. сведения:
1. Выделение основного источника урановой энергии — урана-235 из урана. Достижения амер-в по этому в-су. Лабораторный и заводской методы выделения. Производственная аппаратура для процесса выделения.
2. На какой ступени развития стоят в н/вр исслед-я по использованию энергии урана в бомбах.
3. Кто и где проводит работы по разработке оболочки урановой бомбы.
4. Способ произв-ва взрыва уран-й бомбы, т. е. запал.
5. Способы и защитные мероприятия от радиоактивности урана в процессе произв-ва.
6. Какие имеются сведения о работах немцев по разработке урановой бомбы и к чему сводятся преимущества в этих работах перед амер. работами, о чем сообщает Х.
7. Какие имеются сведения о заводской реализации лаборат-х работ по уран. Бомбе»[237]
Отметим, что хотя задние по сбору информации об американском атомном проекте распространялась и на других советских агентов, но Хискей должен был стать ключевым источником.
В октябре 1943 года Хискей был переведен в Металлургическую лабораторию в Чикаго. С этого же времени в переписки между нью-йоркской резидентурой советской внешней разведки и Москвой он фигурирует под именем «Рамзай».
Согласно сообщению нью-йоркской резидентуры от 22 октября 1943 года «Сведенья добытые «Чепом» от «Рамзая»:
««Для руководства работами по проблеме «Э.» [ «Энормоз» — прим. авт.] в стране недавно был создан комитет в составе пяти директоров: механик, физик, химик («Рамзай») и биолог во главе с президентом Массачусетского Технологического Института и с центром в Чикагском Унив-те, куда переводятся работы и оборудование из Колумб-го унив-та. Для этого в Чикагском Ун-те построено новое здание лаборатории и освобождено 3 старых здания.
«Рамзай» выезжает в Чикаго, где он, по-видимому, будет руководителем работ. Ему выделено правительством 1½ миллиона долларов и предоставлено право подбора работников. В отношении последнего «Р.» был специально проинструктирован об осторожности, имея в виду возможность проникновения к их работам немецких и наших агентов и земляков. Так, н-р, вскоре после того, как «Рамзаем» был принят на работу некий Том Сильверберг, но затем взят в армию, где сейчас учится в воздушной школе, «Рамзая» посетил агент Хаты [ФБР — прим. авт.] и сообщил ему, что Сильверберг, по-видимому, является одним из таких агентов (Сильверберг действительно является земляком) и «Рамзай» должен быть осторожным в подборе помощников.
«Рамзай» предложил «Чепу» поступить к нему на работу в Чикаго по его рекомендации.
О своем положении в организации земляков «Рамзай» сообщил «Чепу» следующее: при переезде из Висконсина Р. не получил перевода в организацию университета Теннесси. С прибытием в Тир Рамзая посетил земляк муж Розы Олсен и сообщил Р-ю, что в связи с большой важностью его работы «Рамзай» должен держаться вдали от землячества и соответственно этому держать себя»[238].
28 октября 1943 года Москва направило указание сотруднику резидентуры внешней разведки Павлу Пастельняку («Луке»):
«Необходимо использовать благоприятную возможность для внедрения человека в Чикагский унив-т. Сообщение о новом назначении «Р.» весьма интересно. Нашего кандидата должен рекомендовать Чеп. Самого Чепа вводить опасно, т. к. он может не пройти проверку Хаты, а только вызовет личные подозрения»[239].
22 ноября 1943 года Москва приказала:
«Ввести «Гурона» [Байрон Дарлинг — прим. авт.] к Рамзаю через Чепа. Гурон лично знаком с работниками Чикагского унив-та, в том числе Ферми [Энрико Ферми, один из «отцов атомной бомбы» — прим. авт.]»[240].
29 января 1944 года нью-йоркская резидентура советской внешней разведки получила очередное указание из Москвы по поводу использования «Чепа»:
«Так как в ходе поездки «Чепа» в Канаду выяснилось, что военная разведка открыто относит «Чепа» к типу неблагонадежных людей, привлекать «Чепа» к нашей разработке «Эн-за» нужно с большой осторожностью. Против укрепления его отношений с «Р-м» не возражаем, имея целью использовать эти отношения для внедрения к «Р-ю» нашего человека»[241].
Справедливости ради отметим, что в Москве высоко оценивали деятельность «Чепа». В феврале 1944 года зам. начальника советской внешней разведки Гайк Овакимян (курировал
