Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов
Ничего этого он, конечно, не сказал. Написал адрес, лихо вырвал лист, протянул, не глядя:
- Когда будут деньги - пришлете.
И не посмотрел вслед женщине, тут же взял скорость, чтобы быстрее оторваться от нее.
Женщина, однако, оказалась не такой плохой, какой показалась. Очень скоро она прислала деньги - телеграфом! Деньги пришли вечером, когда Алексей только вернулся домой и никому еще не успел о происшествии рассказать. Через два дня пришла авиаоткрытка. Алексей ее потерял и потому привести текст дословно невозможно. Было там вроде того: очень виновата перед вами, что обманула. Я всю дорогу мучилась. Хотела признаться, но боялась, что вы высадите меня из машины на полпути. Значит, я не поняла вас, и теперь угрызения совести тем больше. Пожалуйста, извините меня. Знаете, я даже боюсь послать вам денег на рубль больше - вы такой гордый, что можете обидеться: дескать, дает на чай, как лакею. Открытку же посылаю, а не запечатанный конверт для того, чтобы не доставить вам неприятностей. Вы не только гордый, но и красивый: не может быть, чтобы вас никто не ревновал. Поэтому же не сообщаю ни обратного адреса, ни своей фамилии. Простите. Спасибо…
Открытка польстила, позабавила, но и огорчила. Вечно таксисту надо доказывать свое благородство! Мнения о прощелыгах за рулем так устойчивы, что даже многие из тех, кто постоянно пользуется такси, не самого лучшего мнения о его водителях. Судят они не по личному опыту, а по чужому, неведомому, непроверенному. Говорить нечего, встречаются среди таксистов и прощелыги, которые прибежали сюда, услышав рассказы о длинном рубле. Да только не задерживаются они в такси, однако репутацию испортить успевают. Ведь верно говорят, что ложка дегтя может испортить бочку меда.
Однажды молодые подвыпившие пассажиры, оттеснив женщину с ребенком, хотели сесть в такси Александра Симанженкова. Они уже по-барски уселись. Один приказал:
- Шеф! До Хрустального. С ветерком, - и растопырил два пальца: дескать, будет двойная плата.
- Прошу освободить машину, - сдержанно-тихо сказал Саша.
- Что? - медленно, угрожающе переспросил пассажир, насупив сердито брови. - Освободить?
Саша не очень-то испугался. Вышел из машины, обошел ее, распахнул дверцу:
- Прошу освободить. Поедет женщина с ребенком.
Разошедшийся парень схватил дверцу, Саша ступил вперед, чтобы не дать ее закрыть.
- Отпустите, пожалуйста, дверь. Прошу выйти.
Вежливость шофера парни приняли за слабость, осмелев, стали грубить. Тогда Саша крепко схватил за руку хулигана, старавшегося закрыть дверцу. Видно, крепка была Сашина рука, если хулиган мгновенно присмирел, отступил:
- Да ладно, Витек, выйдем. Пусть младенцев с бабами катает. С них, наверное, больше толку.
Очень хотелось Саше за это оскорбление взять их обеими руками за холку и стукнуть головами, нос об нос - сдержался, а сил у него для этого хватило бы.
Многие из тех, кто дурно думает о таксистах, изменили в последнее время мнение хотя бы в одном: никто не говорит об их нечестности. Сколько рассказов ходит в городе о том, как возвращаются оставленные в такси вещи, и особенно не удивляются, когда пропажа отыскивается сама, возвращается в дом.
Как-то в машине Сергея, которая доставила пассажира к 14-этажному дому на Щелковском шоссе, на повороте что-то сзади легко стукнуло. Сергей поглядел за спинку: сумка! Полная каких-то покупок, тяжелая. Пришлось возвращаться - будет больше мороки, если находку привезешь в парк: писать докладную, объяснять, как это произошло. Сергей вошел в подъезд с сумкой и растерялся: где ты здесь найдешь пассажира? Поднялся лифтом на верхний этаж: по обеим сторонам квартиры. В левом крыле - четыре, в правом - три. На квартирах - большие номера, все - за девяносто. Девяносто семь квартир в доме. Обойти все девяносто семь? Держать пустую машину внизу Сергею не очень-то хотелось. Он зашел в правое крыло и нажал быстренько все четыре кнопки. Из четырех дверей вышли четверо. Сергей спросил у всех сразу:
- Кто оставил сумку в машине?
Люди, кажется, не поняли вопроса. Если бы оставили они - сразу бы сообразили, и он перешел в левое крыло, где было три двери, ткнул пальцем в три звонка:
- Кто оставил сумку в машине?
Так сделал он на тринадцатом этаже, двенадцатом… Лишь на шестом кто-то всполошился:
- Ой, это же моя! - и взял, хлопнув дверью перед носом шофера, забыв сказать «спасибо».
Сергей сначала обиделся, поглядел на захлопнувшуюся дверь, потом усмехнулся, пошел к лифту. Уже в машине, выбираясь на магистраль, он подумал, что это все-таки лучше длинных благодарностей. Когда долго благодарят, то словно бы изумляются честности, а сегодня восприняли ее как нечто обыкновенное. Значит, все очень хорошо!
И все-таки надо очень любить свою профессию, наперекор всем трудностям и незаслуженным обидам. Юрий никогда не забудет Геленджик, в котором он отдыхал и где ему испортили настроение надолго. Какой-то сердитый тип, по виду то ли бухгалтер, то ли начальник ЖЭКа, в прекрасный солнечный день, когда вода в море была теплая, когда было так славно на душе от покоя, от письма из дома, которое утром принесли в палату, - писали жена, старшая дочь и ладошку припечатала младшая, Наташа, - этот тип вставил словцо и повернулся на другой бок:
- Таксист? Все вы жулики!
Можно было доказывать или дать пощечину, но слишком тяжелая у Юрия рука. Как подобает мужчине, он простил, только попросил диетсестру, чтобы пересадила она его за другой столик - не может видеть одного человека, теряет аппетит, а ему надо поправляться, у него ответственная работа.
- Какая же? - спросила она просто из деликатности.
- Таксист я, -
