Владимир Шигин - Герои забытых побед
А затем Дубасову, неожиданно для него, пришлось принять участие в судебном процессе по делу о яхте «Ливадия». Дело в том, что, совершая переход из Севастополя в Николаев, огромная царская яхта, несмотря на хорошую погоду, села на скалы у Тарханкутского маяка. «Ливадию» спасали всем Черноморским флотом, но снять её так и не удалось: ветер и волны в несколько дней разбили её окончательно.
В качестве эксперта на судебное заседание, проходившее в апреле 1879 года в Николаеве, был приглашён и Дубасов, находившийся в тот момент в городе в ожидании нового назначения.
В Париже в те дни уже полным ходом шли мирные переговоры, и всем было очевидно, что главном итогом Парижского мира станет отмена позорных статей о запрещении России иметь военный флот на Чёрном море. Предстояло скорое возрождение Черноморского флота. Принять участие в столь важном для Отечества деле желали многие молодые и энергичные офицеры. Желал этого и Дубасов, а потому приглашение экспертом воспринял как начало своей службы на Чёрном море.
Председательствовавший на суде вице-адмирал Кушакович дал совет молодому офицеру:
— Дело здесь, Федя, ясное, так что говори более фразами общими. Яхты уже не вернуть, а людей мытарить нам нечего. Посияй на трибунке орденами, да и садись на своё место!
Но дунайский герой просто «сиять орденами» не пожелал. Тщательно изучив все обстоятельства дела, Дубасов в своей речи был беспощаден.
— Я считаю, с бумагами всеми по делу ознакомившись, что виновники аварии — капитан Кроун и его штурман Высота, — заявил он во всеуслышание. — Не менее виновно и Гидрографическое управление, что присылает нам в пользование карты ещё потёмкинской поры. Но главные виновники случившегося — это наши адмиралы, преступная беспечность которых стала причиной гибели судна!
В первом ряду сидевшие адмиралы Аркас, Чихачёв да Руднев аж с мест повскакивали от наглости неслыханной. Едва суд закончился, все они собрались у главного командира Черноморского флота Аркаса.
— Иван Иванович! Подобное поведение просто возмутительно! — наседал на Аркаса контр-адмирал Чихачёв.
— За такие оскорбительства в былые времена на реях вешали! — поддакивал Руднев.
Умный Аркас вздыхал тяжело, бороду обширную поглаживая:
— Всё верно, господа. Но посудите сами: Дубасов этот и кавалер георгиевский и, главное, флигель-адъютант государя. Как нам об его проступке докладывать? Несомненно, пойдут новые разбирательства, на сей раз столичные, и как мы там будем выглядеть, ещё неизвестно. Так что не стоит выносить сор из избы, а строптивца за неимением для него на флоте достойной должности просто выгоним на Балтику. Пусть там разоблачительствами занимается.
На том и порешили.
На этом служба Дубасова на Черноморском флоте, так и не успев начаться, закончилась.
ОТСТАВКА И ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ФЛОТ
Вернувшись на Балтийский флот, Дубасов получил аудиенцию у Александра II.
— Где хочешь служить? — поинтересовался у своего флигель-адъютанта император. — На фрегаты или корветы плаваний заграничных?
Ответ лейтенанта был предельно лаконичен:
— На миноносках!
Александр разочарованно пожал плечами:
— Ну что ж, Фёдор, миноноски так миноноски.
В ту пору дело миноносное было новое, а потому многим непонятное. Шли туда ребята лихие, кому сам чёрт не брат. Почти каждую кампанию миноноски и на камни выскакивали, и в штормах гибли, и от аварий многочисленных. Многие из матросов, приходившие служить на миноноски, боялись своих судов что чёрт ладана. Да и за что любить эти вечно заливаемые волнами корытца, где нет никогда ни места сухого, ни пищи горячей? Был случай, когда, испугавшись манёвра вблизи большого корабля, часть команды бросилась с миноноски за борт и погибла. В другой раз, напуганные ударившим из лопнувшей трубы паром, выбросились за борт кочегары… И всё же миноноски плавали, являя собой достаточно грозную силу, а племя лихих миноносных моряков росло и множилось год от года.
Как опытный миноносник Дубасов получил с приходом на Балтику целый миноносный отряд — десять шеститонных катеров с миной Уайтхеда на носу. Рад этому назначению Дубасов был несказанно, тем более и чин следующий получил — капитан-лейтенантский.
В это время нашла бравого моряка и любовь. Наверное, у героя минувшей войны не было недостатка в поклонницах, но своё сердце он отдал белокурой и изящной Сашеньке Сипягиной, дочери столичного сенатора. Свадьба была весёлой: фонтанами било шампанское, в саду оглушительно рвались петарды (это уже постарались друзья жениха), много было танцев, шуток, смеха. Из многочисленных родственников Фёдор больше всех сблизился со старшим братом жены Дмитрием, делавшим в то время блестящую карьеру в Министерстве внутренних дел.
Но домашняя идиллия продолжалась недолго. Дубасова уже ждали миноноски, ждало море, по которому он так истосковался за годы «речной» войны. Миноноски — это простор и стремительность, скорость и манёвр, а потому начальство в мирное время гоняет их по морям безжалостно: то распоряжение передать, то кого-нибудь куда-нибудь отвезти. Не делали исключения и для Дубасова.
В первую же кампанию ему предстояло выйти из Петербурга, заскочить за углём в Кронштадт, а затем мчаться в финские шхеры со срочным пакетом командира петербургского порта. В кронштадтскую гавань дубасовские миноноски ворвались весенним воскресным утром, когда угольный склад был уже закрыт.
— Ищите заведующего! — велел своим офицерам Дубасов. — Нам здесь некогда прохлаждаться!
Но поиски складского начальника успехом не увенчались. В доме его словоохотливая горничная сообщила, что чиновник уехал с женой на дачу в Стрельну. И тогда командир принял решение:
— Ломай ворота, ребята! — приказал он. — Начинай погрузку!
— Не дозволю красть добро казённое! — пытался было защитить свои засовы сторож из отставных инвалидов.
Да куда там! Матросы миноносные живо оттащили старика в сторонку:
— Ты, дед, лучше пузо на солнышке грей, чем под ногами у добрых людей путаться! А уголёк мы для дела государственного берём!
Пока местные начальники приходили в себя от дубасовской дерзости, миноноски уже вовсю мчались дальше, по мостик зарываясь в балтийской волне.
Самоуправство Дубасова без внимания не осталось: жалобы посыпались в инстанции наивысшие.
— Возомнил о себе много! — злословили недруги. — Думает, как Георгия на речке отхватил, так всё и простится!
И хотя некоторым оправданием могла служить неотложность поручения, Дубасов всё же получил выговор от генерал-адмирала. Наказание по тем временам нешуточное. Расписываясь под приказом, Дубасов швырнул перо об пол:
— А пошло оно всё к такой-то матери!
Теперь уж закусил удила вспыльчивый флигель-адъютант: в тот же день он подал рапорт об увольнении со службы. Друзья отговаривали, Дубасов настаивал, и делу был дан законный ход. В конце концов бумага легла на стол Александру II. Прочитав рапорт, император недовольно пожал плечами:
— Насильно мил не будешь! Если Дубасов как мой флигель-адъютант не находит возможным прибыть для личных объяснений, то просьбу его я удовлетворю.
Так началась отставка, продлившаяся несколько лет. Какое-то время оказавшегося не у дел миноносника тянуло заняться горными работами, где могли пригодиться его знания взрывного дела. В ту пору в моду входил динамит, и попробовать его мощь в горном деле представлялось очень заманчивым. Затем Дубасов обратил свой взор на суда торговые, но ни в том, ни в другом деле так и не смог найти успокоения своей мятущейся душе.
А ноги сами несли его на берег Финского залива, туда, где в туманной дымке корабли под сине-белым флагом выбирали якоря.
И он вернулся на флот.
В кампанию 1885 года капитан 2-го ранга Фёдор Дубасов был назначен командиром крейсера «Африка», определённого во внутреннее плавание.
В том же 1885 году Морское министерство поручило контр-адмиралу Копытову ознакомиться с условиями плавания и замерзаемости в Моонзундском проливе, а также определить стратегическое значение Моонзундского архипелага для нашего флота. Обследовав этот район, Копытов пришёл к выводу «…о чрезвычайном морском стратегическом значении позиции флота у Балтийских (Моонзундских) островов». В своём отчёте о плавании контр-адмирал Копытов представил подробный проект мероприятий по возведению укреплений, устройству гаваней и углублению Моонзунда.
Одновременно комиссия под председательством начальника Главного штаба генерал-адъютанта Обручева готовила материалы по выбору базы флота, но единого мнения у комиссии не сложилось. Часть её членов поддерживала создание военно-морской базы в Моонзунде, часть в Либаве.
В кампанию 1887 года Дубасов провёл в плавании по Балтике и в её конце был произведён в капитаны 1-го ранга.
