История одного полка - Александр Филиппов
Рядовой, ст. водитель Марат Калиев:
"При мне командиром полка был п/п-к Ильин, а начальником штаба какое-то время был майор Хубиев (начальник разведки полка). У меня в военном билете он расписывался, как начштаба, когда делал отметку об участии в уничтожении бандформирований. А приехал я в Афган в мае 1981 г. В нашей команде было много волгоградских, а двое с Астрахани — наш призыв, они на неделю раньше нас приехали. Я даже некоторые имена помню: Вася Копченко, Виктор Сальников, Толян с Волгограда. Командиром автороты был к-н Клевцов. Нашим взводным (2-й взвод) был ст. л-т Топоров, потом он стал ротным, а взводным назначили красавчика лейтенанта Павлова. Он и по жизни красавчиком был, и по натуре. Никогда не крысятничал и не жаловался. Сам наказывал, за это уважуха. Один раз приехали с Кандагара и нас тут же назначили в караул, мы не отдыхали. Я охранял медицинские склады и уснул на посту. Он сам наказал, никому не сказал. Когда гепатит был на самом пике мы приезжали с рейса и сразу заступали в караул. В полку было где-то всего 40–45 % личного состава. Много болело гепатитом, тифом, малярией. Один раз даже мы были в карауле на гарнизонной гауптвахте. Помню, в феврале колонну расстреляли с медгрузом, писали об этом в «Комсомолке», там был мой земляк. Еще случай был, наш земляк (по-моему, с танкового батальона) пропал, нашли на другой день погибшего. Мы ездили на Кушку, в Лашкаргах, Кандагар, Джелалабад. Все батареи полка мы обеспечивали всем необходимым. Возили грузы (ящики) иногда с шиндандского аэродрома по полкам и батальонам. С Адраскана возили песок, а за ним с гор возили камни. Говорили для строительства штаба. Я даже две недели (из-за болезни) обслуживал полковой умывальник и там лично познакомился рано утром с Кобзоном.
К нам в полк командир полка п/п-к Ильин много артистов привозил. Всегда к приезду артистов с Кушки привозили вкусняшки, за это таможенникам давали очки, зажигалки, ногтерезки, сигареты «Мальборо» и еще много чего. Иногда приходилось и покрупнее вещи давать. Зато они нас не проверяли. Впрочем, мы всегда возили с Кушки все, что ценилось. Поэтому всегда были вещи на откуп. Помню, раз мы проехали Герат, а на другой день там был мятеж. Мы, вернувшись с Кушки, ждали открытие дороги на дополнительном пункте проверки.
У нас в роте было много узбеков, а нас с Казахстана 12 человек. Шесть казахов и шесть русских. Пришлось самоутверждаться, помогли белорусы во главе с сержантом Глинским. Нас стало большинство, поэтому они побаивались конфликтовать, но драться приходилось. А предыстория такова: весной 1981 года ушли на дембель чимкентские казахи, которые прессовали узбеков, и потом мы пришли ‒ 12 человек с Восточного Казахстана, шесть казахов и шесть русских. Было не сладко первую неделю, пока славяне (белорусы, украинцы, русские) не подрались с узбеками. Мы стали нейтралитетом и узбеки стали бояться, что мы перейдем к славянам. Через три месяца многих узбеков куда-то дели и стало абсолютно комфортно. Так что дедовщина была и это печально.
Поездили по Афгану много. Еще мы иногда возили грузы на точки, но это место плохо помню. Помню, разгружались на точке и потом к следующей ехали и там разгружались. Только на Кушку я ездил где-то 15 раз. Мы редко ночевали с этой стороны, всегда старались перебраться на Кушку. С этой стороны на дополнительном пункте оставались машины БМД сопровождения и неисправные машины (по каким-то причинам: сломались или подбили и т. д.)".
Марат Калиев, да и некоторые другие мои однополчане, принявшие участие в создании данной книги, в своих воспоминаниях упомянули о таких явлениях в Армии, как дедовщина и неуставные взаимоотношения между военнослужащими. Что ж, тема болезненная и в той или иной мере коснулась очень многих, проходивших срочную службу по призыву, а для некоторых солдат, закончившаяся нанесением существенного вреда здоровью, а то и смертельным исходом. Неуставные взаимоотношения, к которым относились и морально-психологическое унижение, и физическое воздействие (как со стороны одного сослуживца, так и группы), могли привести к самострелу, или побегу военнослужащего за пределы части, а то и к расправе, доведенного до отчаяния бойца над своими обидчиками с применением оружия, в том числе и огнестрельного. Ибо, как мудро замечено у народа, палка-то о двух концах. Солдаты ‒ не запрограммированные роботы под одну копирку. Разные и по национальности и по уровню образования, психическому, интеллектуальному и физическому развитию и другим человеческим достоинствам и недостаткам, что порой и порождает непонимание, неприятие друг друга, а в дальнейшем и ненависть и презрение. В большинстве же своем «два года в сапогах», переносимые трудности армейской службы закаляют морально и физически и остаются в памяти мужчин достойной, запоминающейся страницей прожитой жизни, но, как говорится: «из песни слов не выкинешь», все могло произойти за эти два года.
Прапорщик Ольга Лаптева-Панченко, фельдшер 3-го дивизиона:
"Что стало с тем солдатом, который стрелял в карауле по старикам, не знаю. Это было утром, конец июня, я шла в казарму проверять порядок, офицеры все были в штабе на совещании. Почему-то солдаты в палатке караула были одни, и старики решили поприкалываться над молодым, а он автомат в руки и очередь, те в рассыпную, а очередь у меня около ног прошла. Я опешила от неожиданности, бежать неловко, да и куда, но все, что было и что забыто, вспомнилось в один миг. Поворачиваюсь, высокий пацан с автоматом стоит и дуло на меня конкретно смотрит, я пошла на него и несла всякую неразбериху: и что мама всех дома ждет, и что крови много будет, сама смотрю в дуло, как будто пулю глазами остановлю, а солдат с обезумевшими глазами, я поэтому и редко в глаза ему смотрела, так и подошла вплотную, ну он и кинул автомат мне под ноги. И тут со всех щелей эти козлы старики повылезли и к нам, автомат я отдала какому-то сержанту, солдата в медпункт и корвалолом напоила, и сама выпила. Потом в штаб отвела, так замполит сказал, чтобы никогда никому не рассказывала. Пацана на губу посадили, ну а я через несколько дней в Союз уехала. Начмед Васильев сказал: "Хорошо, что ты ему попалась, а если бы кто-то из офицеров, всех бы перестрелял". Видимо очень обидели, парень гордый".
