Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - Давид Симанович
15 октября. Полет. Под нами - Кавказский хребет. Ветреча. Пухаев. Цинандали. Мцхета - вспомнил Ю. Мориц: "На Мцхету падает звезда"… Кура - Арагви. Встреча в Цхинвали. Знакомства.
16 октября. Южная Осетия праздновала день рождения своего великого сына. Мы стояли у величественного памятника Косте Хетагурову, и вся огромная площадь перед нами дышала живой любовью к поэзии. Праздник, еще официально не открытый, был уже в полном разгаре. Его специально из-за нас перенесли с 15 октября - дня рождения Коста - на 16, хоть успели мы прилететь и накануне к вечеру были в Цхинвали. Город после Тбилиси, после Мцхеты, после красивой дороги особого впечатления не произвел. Но когда мы с Юрасем Свиркой ранним утром глянули из нашего гостиничного номера в окно, оба оторопели от неожиданного великолепного зрелища. Над горами всходило солнце.
Какое солнце над Осетией на фоне гор, на фоне скал, как будто в солнечные сети любви и дружбы я попал. И рад я славить жизнь такую и наше гордое родство, где сам бессмертный Хетагуров нам улыбается светло…
Только что познакомившись, мы разговариваем, как давние друзья, с Иосифом Нонешвили. Стихи поэта, секретаря правления Союза писателей Грузии я знаю давно. Еще в студенческие годы на одном из праздников мне подарили его книгу "Стихотворения" с надписью: "за активное участие в общественной работе…". "В той книге были сильные переводы, - в ответ на мой рассказ произносит почти монолог Иосиф. - Мне сразу на пороге литературы повезло. Моими переводчиками стали большие русские поэты. Но мне еще раньше повезло. Понимаешь, я родился в горах, где был прикован к скале Прометей. По-грузински, знаешь, как его зовут? Не знаешь? Ами-ра-ни! Вот он был огнедобытчик!.. Ты говоришь, что моя книга застала тебя в университете. А меня в университете застала война, и я ушел с последнего курса на фронт…"
Открывается праздник. Стихи Хетагурова звучат на осетинском и грузинском, русском и белорусском. Ана Бландиана читает их по-румынски… Моя очередь выступать. Рассказываю, что недавно снова побывал на могиле Мирзы Геловани, который погиб, освобождая Беларусь, и похоронен на берегу Западной Двины. Как это здорово, - говорю, - что белорусские ребята из деревни Ржавка Витебской области открыли музей грузинского поэта-воина. Потом читаю мои переводы стихотворений Свирки о Грузии и Пухаева "Я - путник"… Заканчиваю только что записанными строками "Какое солнце над Осетией". "Молодец! - говорит Нонешвили. - Давай я тебя обниму от имени Грузии. За Геловани, за стихи, за братство!.." А вечером Нонешвили - он тамада! - наливает мне полный рог: "Теперь говори!" Я читаю мой "Грузинский тост"… "Теперь пей… И не пролей ни капли!.." Пил. И не пролил. А когда без особых потужек я осушил свой рог, два осетина дюжих вывели меня за порог…
Много было стихов и песен, много разговоров о родине и поэзии, о Цхинвали, Тбилиси и Витебске… На прощанье поздно ночью на веранде, обвитой виноградной лозой, Иосиф вытащил из какого-то бездонного кармана свою книгу и крупно, размашисто, выделяя каждую букву, подписал: "…в знак Дружбы и искреннего уважения, от души"…
17 октября. В горном ущелье - яркие краски, как на шее абхазки и осетинки - какие картинки: в горах затеряно озерцо Ерцо - как будто сброшено с неба яйцо…
Квайса - рудоуправление, добыча цинка, свинца, цветных металлов… В горах уже легли снега - и веет холодом в долины…
Вечер в Доме культуры. Мои стихи в своем переводе на осетинский читает Дзугаты… В краю Джорджоры мой тост таков: за эти горы, за вас, шахтеры, добытчики руды и стихов!..
18 октября. Встреча в пединституте. Читаю мои переводы Бровки, Свирки, Пухаева, потом мою "Грузинскую мелодию".
19 октября. Едем в Тбилиси. По дороге - остановка в Гори. Все, как и прежде, связано с именем Сталина. Грузия от него отказаться не может. Памятник Сталину. Музей Сталина.
В Тбилиси - мы гости Мориса Поцхишвили. Он секретарь Союза писателей, переводил русских и белорусских поэтов… Морис учил меня делать салат по-грузински. Пили чачу и медовую водку. Подарил каждому по маленькому кувшинчику-чинчиле…
По очереди мы все читали, я - моего "Пиросманишвили". И вот стою долго в музее в двух залах с его картинами - и не хочу уходить… Мтацминда - святая гора, гора святого Давида. Церковь святого Давида. Зажег (поставил) свечку в честь имени своего… Фуникулер. Пантеон. Могилы: Грибоедов, Галактион, 3акариадзе… Вечером - по Тбилиси, у Руставели, у Церетели и Чавчавадзе…
Как рано в Тбилиси темнело, как поздно меня ты ждала… Но ничего этого не было… А был красивый тбилисский вечер и мутная Кура.
20 октября. Утро. Шумный роскошный базар. И до последней минуты с нами Пухаты - Саша Пухаев… Из моих "салфеточных" тостов: "Простота, как у Хоста, но какая высота!..", "Красивый рог мне подарили, хоть из него еще не пили, и е.б.ж, если буду жить, мне из него с друзьями пить!..", "Буду долго помнить потом в радости или грусти я - этот рог наполню вином, солнцем твоим, Грузия!"
4 ноября. В областной, а еще раньше в "Немане" - мои "Этюды о Багрицком". Лежит рукопись книги о нем, но кто ее издаст?..
21 ноября. От Бюро - Червень. Со мной, или я с ним - Адам Русак. Думаю, что он народный поэт, хоть выступает, как и многие, "на потребу" слушателей. Но он автор знаменитой "Бывайте здоровы", которую поют и стар и млад во всех краях. Поют и в оригинале на белорусском и в переводе Михаила Исаковского, считая песню народной, а у нее есть автор стихов - Адам Русак, и автор мелодии - Исаак Любан. Говорю ему: "Вы бы, Адам Герасимович, об это рассказывали, как песня родилась, как живет… И про Любана, и Оловникова, с которым написали "Лесную песню"… А он махнул рукой: "Ат, что им рассказывать, они сами все знают, а если не знают, так и не надо"… В Смиловичах, где мы выступали, зашли к Эдуарду Ярошевичу, парализованному, прикованному к постели. Подписал ему "Письмо тебе".
