Георгий Свиридов - Охотники за алмазами
Геологи-практики больше всего внимания уделяли вопросам поисков кристаллов на Малой Ботуобии. Обильные находки алмазов в том районе будоражили воображение и разжигали азарт. Героями были и Кинд, и Журавлев, и не раз вспоминали добрыми словами Бобкова, ходил в именинниках и его друг и соратник Гневушев. Написанная ими совместно еще в прошлую зиму работа «О возможных коренных источниках сибирских алмазов» получила новое звучание и конкретное подтверждение.
В зале становилось шумно. Председательствующий постучал карандашом по графину, призывая к порядку, и объявил:
— Слово имеет Лариса Анатольевна Попугаева, Ленинград.
Услышав свою фамилию, Лариса растерялась. Она ждала этого момента, но он пришел нежданно. Сжав тетрадку, свернутую трубочкой, она направилась к трибуне. Из президиума ей подмигнул Файнштейн и тихо подбодрил:
— Давай, Неля, выкладывай.
А у нее во рту пересохло, язык одеревенел. Она глотнула воздух и произнесла первую фразу. О постоянных спутниках алмазов. Об южно-африканских месторождениях. О включениях в кимберлит, о пиропах. В зале наступила тишина. Слушали. Одни с вниманием, другие с нескрываемым интересом. Голос ее окреп, она уже увлеклась и держалась свободнее. Попугаева говорила о работе ленинградских ученых во главе с профессором Кухаренко, обнаруживших тождество африканских и местных, далдынских, пиропов. О том, что новый метод «пироповой съемки» научно обоснован. Как всякое гениальное, он оказался удивительно прост. Обнаружив в россыпях песка и галечника пиропы, надо идти по ним, как по верной дороге, к коренному месторождению. В самом деле, зачем такая мощная геологическая экспедиция, как Амакинская, топчется на Тунгуске и Вилюе, на этих крупных реках, и старым, дедовским способом, как примитивные старательские артели, сотни людей моют песок в надежде на удачу? Известно, что сильные течения рек уносят породу далеко, да и оседает она главным образом в середине русла, а не у берегов. Выход напрашивается только один: надо брать пробы в притоках, в мелких речках и ключах. Они стекают с водораздела и пиропами, как красным пунктиром на карте, скорее укажут путь к коренному месторождению.
Сообщение Попугаевой о новом методе поисков алмазов, о методе «пироповой съемки», и обоснованное доказательство этого нового метода было подобно революции в с годами устоявшемся и привычном деле поисков драгоценных камней.
Сообщение Попугаевой воспринималось по-разному. Каждый на свой лад. Забронзовевшие алмазные зубры слушали без особого интереса. Они больше привыкли доверять не словам, а результатам. Гранаты, которые, оказывается, и есть пиропы, встречаются чуть ли не по всему бассейну Вилюя. Это тысячи квадратных километров, где свободно разместятся многие государства Западной Европы. Так где же прикажете искать коренное тело? Молодежь, еще не оправившаяся от институтских привычек воспринимать доводы на веру, без проверки на практике, встретила слова Попугаевой восторженно. А среднее поколение геологов задумалось. В словах ленинградки, вероятно, есть какой-то резон. Особенно задумались те, которые еще недавно искали золото. Там благородный металл ищут по его верным спутникам. Может, и у алмаза есть родичи по трубке?
И все же выступление Попугаевой об открытии пиропов в Якутии произвело сильное впечатление. Несколько дней о нем только и говорили. Руководители отрядов и поисковых партий заново пересматривали свои дневники, записи, поднимали прошлогодние и позапрошлогодние отчеты. Все, даже те, кто и не поверил в новый метод, старательно перечитывали свои полевые дневники и искали в них какие-нибудь упоминания о рубиново-красных минералах. Никто, оказывается, до этого дня не знал о великолепных свойствах пиропа, никто раньше не обращал внимания на эти камешки, похожие на застывшие капельки крови. В тот же вечер даже сам Гневушев велел принести из библиотеки книги и учебники и стал вчитываться в те страницы, где упоминалось о кимберлитах, о встречающихся в них минеральных включениях.
Странное дело. Геологи словно прозрели. Эти гранаты, оказывается, лезли им в глаза, они встречались им повсюду — и в реках, и в ручьях, и в высохших старых руслах… Но каждый раз они почему-то проходили мимо них. Придирчивые и дотошные минералоги также не останавливались на них, не интересовались их мастью, их внешностью, списывая в общую кучу, под одну рубрику — «гранаты». А гранаты-то бывают разные. От бледно-желтого и бледно-розового альмандита до густо-малинового с фиолетовым отливом пиропа. Одни гранаты обкатаны водой на речном дне, а другие — оплавлены в жерле, в раскаленной магме и вынесены на поверхность из нутра уже округлыми… И по всей вероятности, по аналогии с Южной Африкой, вынесены вместе с алмазами, вернее, в породе, содержащей пиропы и алмазы. Но пиропов значительно больше, в несколько тысяч раз больше, чем драгоценных прозрачных кристаллов, следовательно, они и встречаются чаще. Пиропы, словно путеводная нить, могут привести к коренному телу, к месторождению алмазов.
Геологи экспедиции готовились к выходу в поле, имея в руках, словно компас, сведения о верном спутнике драгоценного камня. Ларису засыпали вопросами. Ей не давали прохода. Останавливали в столовой, в конторе экспедиции, на улице, приходили в комнату гостиницы и показывали округлые гранаты, намытые в прошлые сезоны, спрашивая с надеждой:
— Взгляните, пожалуйста, это не пиропы?
Чаще всего, посмотрев через увеличительное стекло лупы, она отвечала утвердительно:
— Да, это и есть пиропы.
Юрий Хабардин пришел вместе с якутом Давыдовым, старшим коллектором в партии Журавлева, и высыпал, на стол перед Попугаевой из ситцевого мешочка целую пригоршню густо-алых камешков.
— Намыли в пробах, взятых на Малой Ботуобии. Это они и есть пиропы?
— Они самые, — ответила Попугаева. — Где-то там коренное месторождение.
— От нас оно теперь не уйдет, найдем!
Но находились и другие геологи. Они смотрели на нее как на чудачку. А однажды поздним вечером она услышала за спиною ядовитый шепоток:
— Посмотрите на эту дуреху! Выболтала такую тайну, какой цены нет. Дает же судьба в руки чудачкам главные секреты природы!
Попугаева лишь улыбнулась. Да, она не умеет быть скупой. Такая уж у нее натура, такой открытый характер. С детских пионерских лет она привыкла общественное ставить выше личного. Истории и государству не важно, кто именно отыщет кимберлитовую трубку, алмазное месторождение. Важно, чтоб отыскали как можно скорее. Алмазы должны служить социализму.
У всех геологов Амакинской экспедиции оказались равные шансы на успех.
2Партии и отряды улетали один за другим. Полевой сезон начался. В первую очередь уходили по своим маршрутам те, чей путь лежал на юг. В той стороне лето наступало чуть раньше. А маленькому отряду Попугаевой лететь на север, к Полярному кругу. Там, в верховьях реки, еще не сошел паводок, там стоит высокая вода.
Наконец пришла и их пора. Самолет АН-2, или как его ласково называли геологи «Антон», загрузили с вечера. А на рассвете, когда еще только бледный свет будущего дня размывал остатки ночи, летчик Виктор Новиков, взлетев с аэродрома Амакинской экспедиции, взял курс на северо-запад. В самолете, рядом с грузами, разместились Попугаева, Белкин и рыжая собака.
Часа через три оглушительного гула мотора и вибрации в бесконечной тайге показались места, где Попугаева работала в прошлом году. Лариса Анатольевна дала знак летчику — надо садиться.
Пилот снизил самолет, и они полетели вдоль небольшой речки, выбирая место для посадки. И вот наконец подходящая галечная коса, намытая Далдыном. Самолет удачно приземлился. Гул мотора смолк. Пассажиры выбрались и увидели, что «Антон» стоит одним колесом на гальке песчаной косы, а другим в воде. Попугаева с восхищением посмотрела на летчика:
— Ас, да и только!
— Давайте выгружаться, мне сегодня еще одну группу надо забрасывать в тайгу, — ответил пилот. — Я буду подавать, а вы снизу берите.
Потом они втроем разворачивали «Антон». Потом вдвоем с Федором, уцепившись руками за фюзеляж неприхотливой рукотворной птицы, упирались, тянули изо всех сил, давая ей возможность, оставаясь на месте, развить необходимое число оборотов винта. Вот она задрожала, тронулась с места. Еще минута — и самолет взмывает над зелеными просторами тайги.
Пилот на прощанье покачал крыльями самолета. Рокот мотора, постепенно смолк, лишь в безоблачном ясном небе долго была видна удаляющаяся темная точка… Жучка, робко поджав хвост, тихо поскуливала и жалась к людям. Собака чувствовала одиночество.
— Вот мы и одни остались, — сказал глухо Федор, словно сожалея о том, что вылетел в такую глушь. — Тайга кругом, да и только.
Вокруг, в какую сторону ни подайся, на сотни километров не сыщешь человеческого жилья. Даже охотничьих зимовий не встретишь. В здешних местах зимой не охотятся. Тайга жидкая, зверя ценного почти не найдешь. Привольно лишь птицам да всяким мелким лесным жителям. Правда, Попугаеву предупреждали, что при облете этого района летчики видели оленей и медведей. А встреча с косолапым не особенно желательна. На карте, которую ей дали в штабе экспедиции, помечены пункты ближайшего жилья. Если плыть вниз по реке, Попугаевой был знаком этот путь, можно добраться до Шелогонцев. Там в прошлом году они жили с Сарсадских. А если продвигаться вверх, через водораздел, через тайгу, можно выйти к реке Алакит, по которой спуститься дальше на север и добраться до крошечного поселка Яролиня на реке Оленек, где расположился штаб северных соседей Михайловской Заполярной экспедиции. Гаврилова, начальника той экспедиции, Попугаева знала. Высокий, приветливый. В прошлом году на «вечере полевиков», вернее, уже на рассвете, он даже пил шампанское в их женской комнате. В Яролине же находилась и полевая база Центральной экспедиции. Одним словом, там были свои, ленинградцы.
