Андрей Ястребов - Наблюдая за мужчинами. Скрытые правила поведения
Еще совсем недавно мужчина имел все шансы. Теперь ни один даже скромненький шанс не хочет иметь с ним никакого дела. Иногда попадаются на глаза пожелтевшие выписки из книг: «Если мужчина хочет женщину – он хочет женщину», «То, что нас не может уничтожить, делает нас сильнее», – но что означают все эти слова, уже не совсем понятно. В отношении чувств данная особь представляет собой геометрически простейшую картину на время стабилизировавшейся и настойчиво угасающей телесности, если чем и осложненную, то только вкраплениями эротического безрассудства. Страстный любовник – самое дефицитное амплуа мужских особей 45 лет.
Мужчина приелся самому себе и устал от общения со своим эго. Панцирь ранней старости, ощущение себя реликтовым кузнечиком, защитный хитин тоски отбрасываются, достаточно девушке прикоснуться к его руке.
Наиболее честный и удачный комплимент, который делает 45-летний, приглашая на свидание: «Вы очень красивы и молоды. Вероятно, вы хотите побольше узнать про мой противоречивый духовный мир?»
С высоты восприятия 45-летнего все особы противоположного пола (даже если они моложе его всего лет на пять) с полным правом возводятся в ранг девушек. Основание вполне достаточное: только потому, что моложе! Этого довольно. Кажется, что природа девушки разгадала тайну зощенковскую возвращенной молодости. Предупреждал В. К. Тредиаковский: «Сочетать мужские и женские рифмы – все равно что сочетать дряхлого арапа и юную европскую девушку», – так кто ж его будет слушать? Сорокапятилетнему изменяет чувство поэтического метра.
Композиция падения в чувство чудовищно банальна, как в самом неприхотливом водевиле жизни.
Пролог. Каждодневность убеждает – растоптан шлейф идиллии, оборвана нить фантазии.
Экспозиция. Сомнение в очевидности произошедших перемен не означает безразличия к проблеме чувств.
Завязка. Когда ошпарило осознание, что с небом, покрытым алмазами, что-то не клеится, вот тут, почти как у Габриэля Гарсия Маркеса, доносится из-за горизонта, с острова Самого красивого утопленника в мире (с поправкой на отечественный климат), запах зимней свежести сосновых иголок. Это девушка одиноко бродит по горизонту. На ум приходят стариковские сравнения: «…как лучезарны эти ноги, лучиста грудь и вдохновенны ручки…» И всякая прочая глупость в голову лезет.
Девушкины портреты не многочисленны, но обманчиво разнообразны: херувимчик, бандитка, учительница, головорез, хулиганка и т. д. Ассортимент «и т. д.» весьма широк. Так или иначе, все они объединены общим знаком – коллекционерка скальпированных сердец, от которой исходит свет надежды и морозная терпкость, обещающие выздоровление и освобождение от неразберихи распадающихся мыслей.
Девушка все-таки не совсем хулиганка. Также нельзя назвать ее любовной бандиткой. Она просто любопытна, как весенняя мышь, и вышла прогуляться в мир лишь для того, чтобы пополнить собрание своих жизненных впечатлений. Ее любопытство сродни занятиям Амели, «которая любила по воскресеньям бросать блинчики в речку, засовывать руку в мешок с фасолью, ложечкой ломать засохшее варенье и набивать карманы камешками со всех незнакомых мест».
Габриэль Лауб справедливо заметил: «Человек берет взятку в одном-единственном случае – когда представляется этот случай». Признание девушки 45-летнему «Я вас люблю» – как раз именно тот случай взятки, которую подсовывает жизнь. В этом признании содержатся мотивы гуманистической эпитафии, в которых при должной мечтательной аранжировке можно расслышать ноты любовного марша. В девушкином любовном объяснении могут звучать самые разные и необязательные темы: шантаж, мелиорация, повестка в суд, письма Тургенева или обвинение в неуплате налогов. Нашему герою слышится иное: просьба напоить водой, мольба о пощаде – обманывает жизненный слух и подводит сердечный опыт.
Девушка искренне клянется, что это ее первая любовь, 45-летний опрометчиво верит, не удосуживаясь поинтересоваться: «Первая за отчетный день?»
Фантазия мужчины рисует метафизические картины. Вот оно – наступление эры новой жизни. Прочь обыденность, в самый дальний ящик семейную пижаму с портретом Чебурашки! Любовь пришла. И кажется, ждет тебя золотой слиток на конце радуги. Пусть чувство девушки на языке суровых ригористов именуется проявлением неустойчивой морали. До ригористов ли нашему герою! Он готов из любовной солидарности и Кафку назвать весельчаком, а свои жизненные принципы – безнравственными.
Теперь не только пыль в углу квартиры подчеркивает смысл существования 45-летнего, и не только «Тефаль» думает о нем. Кажется, весь мир просветлел, и даже может показаться, что холодильник, пока наш мужчина на службе, рассказывает миксеру о том, как ему повезло стоять в квартире, принадлежащей такому человеку.
О, как деликатесен наркотик близости, как вдохновенно убедительна грубовато-эротическая искренность, не знающая изысканности!
Развитие действия. Любое накопленное мужчиной эстетство и знание мира разбиваются о неказистые комплименты. В состоянии влюбленности человек становится все более романтичным и все менее подозрительным. Он никогда не поверит, к примеру, когда юная соблазнительница сравнивает его с Брюсом Уиллисом, но готов умиляться справедливости других оценок: «Какие у тебя мужественные ресницы», «Какие благородные фаланги пальцев», «…бесстрашные морщины», «а сам ты такой забавный…». Подобные эпитеты так и сыплются с лукавого язычка.
Лексикон у девушек небогат, их комплименты откровенно постановочны, но убедительны для человека, который выглядит настолько неважно, что готов принять самые сомнительные басенные похвалы. Но и этого достаточно, чтобы 45-летнего увлечь на поляны тихостных чувств, в поэтические пучины, что называется, под сень струй. Неведомо откуда мужчина узнает, что не все потеряно и есть еще силы, чтобы взять какой-никакой реванш.
Настает момент, когда кажется, что мощь витальности возвращается, и человек чувствует себя независимым от психологической брезгливости по отношению к самому себе. Корыстолюбивая страсть к реабилитации тела побуждает мужчину соотнести угасающий интерес с любой возможностью.
Кульминация, устремляющаяся к развязке. Движение фабулы чувства связано с феноменом кантиленности: какая-то нескончаемость радости, слов, ожиданий. Влюбившемуся 45-летнему следует почаще смотреть в зеркало, чтобы не обольщаться. Или изменить читательские вкусы, отправиться в библиотеку и с безразличным видом заказать «Энциклопедию сексуальной деградации», если таковая существует. Сделать выписки и ужаснуться, допустив мысль, что ты не самый популярный блондин, а банальный меланхолик и роли твои расписаны возрастом. Мужчине не следует шастать по бурелому чувств, а надобно отточить искусство увертываться от опасных ветвей надсадных интонаций.
Ан нет. Любовь, которая движет планеты, пришла. Все пугает, радует, все кажется внове. Мужчина делается беззлобно-ироничным, предусмотрительным, приторно-галантным, театрально-мужественным. Как жаждется быть соразмерным любовному жанру! Как хочется доказать, что освоенное искусство классической борьбы за жизнь – самое искусное и классическое!
Не учитывается одно немаловажное обстоятельство. Все девушки хулиганки, и не потому, что от природы ершисты и вероломны. Все девушки молоды, неопытны, импровизационны. Они не знают чистых жанров борьбы. И часто склонны к балаганной драке излишней требовательности и категоричности. Даже в этом занятии они так лучезарны, лучисты и вдохновенны, что нашего героя ожидают некоторые неудобства – ему попросту вместе с сердцем оторвут и голову. Потеря, следует сказать, прогнозируемая. Это обстоятельство в тысячу раз обиднее: ведь так хотелось на своем примере доказать, что есть исключения. Сценарий жизни не исправить. Ведь совокупно обещали поэты: «…о, как хохочут рудокопы в кустах фарфоровых… тебя обманут и изобьют».
Немолодой искатель душевного соучастия вроде бы и остроумен, однако слишком зол в демонстрации ума; кажется, что он искренен, но в его откровениях слышатся ноты озлобленности и пугающего цинизма. Его соучастие подобно отеческой опеке и сеансу у психоаналитика. Мужчине в 45 лет есть что рассказать. Ему ничего не остается делать, как воспитывать в девушке рафинированные чувства. Больше похвалиться ему нечем. Его привлекает даже не любовь, а желание разделить с кем-нибудь тоску существования. Необходим собеседник молчаливый и, главное, молодой и красивый слушатель.
Барышня поначалу готова внимать рассказам о непонятных переживаниях и сбивчивым объяснениям. Прикосновение к возрасту первых осенних заморозков завораживает ее и пугает. Затем она устает от роли исповедника, сбрасывает с себя личину благопристойного слушателя и вступает в полемику с одногодком своего батюшки. Тип поведения, выработанный в общении с домашними, переносится на разговор с ровесником отца. Девушка становится упрямой и несносно ироничной.
