Томас Кейтли - Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья

Развлечения невозможно было полностью запретить людям, которые вели полумирскую и столь активную жизнь, как тамплиеры. Поэтому им были разрешены турниры, но лишь с затупленными пиками, но трудно сказать, могли ли они проводить их лишь между собой или также в ходе публичных состязаний[90]. Им разрешалось проводить скачки на своих лошадях, но не за большую награду, чем арбалетная стрела без наконечника либо другая безделица. Шахматы и шашки входили в число запрещенных игр. Также им было запрещено участвовать в любых других играх, каковы бы ни были ставки. Соколиная охота полностью исключалась для тамплиеров, возможно, из-за дороговизны соколов, а также потому, что это было любимым развлечением мирских рыцарей. Указанная в статутах причина была следующей: «Поскольку не подобает членам ордена предаваться греховным играм, но следует охотно внимать призывам Всевышнего, чаще молиться и ежедневно в своих молитвах к Господу скорбеть о грехах своих в печали и со слезами». Тамплиер не мог даже сопровождать того, кто отправлялся на соколиную охоту. Более того, поскольку крики и стрельба из лука считались неподобающими для члена ордена, он не мог ни отправиться на охоту в лес с луком или арбалетом, ни сопровождать тех, кто этим занимался, если только его задачей не было защищать их от неверных. Строго говоря, любой вид охоты был запрещен тамплиеру, кроме охоты на льва, «который бродит в поисках, кого бы сожрать, чьи когти против всех и против кого тоже все»[91].

Поле битвы было местом, где тамплиеры приобретали славу, соответственно каждая деталь, относящаяся к поведению ордена в условиях войны, строго регулировалась. В походах тамплиеры, как стражники святого распятия, служили авангардом христианской армии; в боевом порядке они находились на правом фланге. Госпитальеры обычно были в арьергарде, а на поле битвы размещались по левому флангу. Тамплиеры садились верхом и выдвигались вперед по приказу маршала, знаменосец шествовал впереди со знаменем ордена. Они передвигались шагом или мелкой рысью. Обычно из-за жаркого восточного климата поход осуществлялся ночью и предпринимались все меры предосторожности, чтобы избежать замешательства и неудобств. Когда штандарт останавливался для привала, маршал выбирал место для своей палатки и церкви, в которой должен был находиться голгофский крест. Палаткам сервировщика и верховного приора провинции также выделялись отдельные места. После этого выкрикивалась команда: «Братья, во имя Всевышнего, устанавливайте палатки!», по которой каждый тамплиер незамедлительно начинал возводить палатку в своем ряду. Все палатки устанавливались вокруг церкви за ее ограждением. Возле знамени размещался глашатай. Ни один из братьев ни под каким предлогом не мог удалиться дальше чем на голос боевого клича либо расположения кого бы то ни было еще, кроме госпитальеров, но лишь если те размещались по соседству. Место разбивки лагеря выбиралось приором провинции, в которой велись боевые действия, приор в данном случае выступал своего рода генерал-квартирмейстером. Маршал распределял места стоянок и в каждой назначал рыцаря-прецептора для управления и контроля над ней.

Когда начиналось сражение, маршал обычно брал из рук субмаршала знамя и разворачивал его, взывая к Всевышнему. После этого он назначал от пяти до десяти братьев, которые должны были его охранять. Одного из них он делал рыцарем-прецептором, который обязан был держаться рядом с ним с завернутым вокруг пики знаменем, чтобы в случае, если тот флаг, который нес маршал, будет разорван, упадет или произойдет другая неприятность, то он мог бы поднять его на обозрение. Если маршал был ранен или окружен, этот рыцарь должен был поднять знамя вместо него. Никто не должен был ни при каких обстоятельствах опускать флаг, чтобы не вызвать смятение. Братство должно было сражаться по всем направлениям и любым способом, которым можно было нанести урон неприятелю, но все же держаться достаточно близко, чтобы иметь возможность защитить знамя, если это понадобится. Однако, если тамплиер видел, что опасность неминуемо угрожает христианину, он был вправе следовать зову своей совести и поспешить ему на помощь. Ему следовало вернуться на свое место как можно скорее. Если же на его пути к знамени встали тюрки, ему следовало присоединиться к ближайшему отряду христиан, отдавая предпочтение госпитальерам, если те были в пределах досягаемости. В случае если христиан настигало поражение, тамплиер под угрозой изгнания из ордена не мог покидать поле брани до тех пор, пока развевалось знамя ордена, а если флага с красным крестом не было видно, он должен был присоединиться к госпитальерам или любому другому отряду. Если ни одного христианского знамени не оставалось, ему следовало по возможности отступить.

Таковы были боевые принципы ордена тамплиеров, принципы, которые:

                                                   вместо яростиВливают храбрость свободно дышать, твердо и несгибаемоПод страхом смерти не бежать и не отступать с позором;

и никем, без всякого сомнения, не демонстрировалось столь решительное бесстрашие, кроме тамплиеров. Даже если бы все были храбрыми и отважными, как прославленные герои рыцарских романов, тамплиеры все равно считались бы особенными. Поэтому кардинал де Витри мог в начале XIII столетия, когда их уже можно было считать несколько утратившими свое первоначальное величие, сказать о них: «Они стремятся изгнать врагов креста Иисуса с земель христианских, сражаясь мужественно и идя в битву по сигналу и команде того, кто стоит во главе их войска, не безудержно и беспорядочно, но расчетливо и со всяческими предосторожностями – сперва в наступлении, потом при отходе. Непозволительно им также обращаться спиною в бегстве либо беспорядочно отступать. Они стали внушать такой страх противникам Христа, что один обращает в бегство тысячу, а двое – десять тысяч. Когда их призывают к оружию, они не спрашивают, сколько их, а лишь где они. Львы на войне и агнцы в своей обители, суровые воины в походе, монахи и затворники в церкви». Конечно, слова достопочтенного кардинала напыщенны и переполнены риторикой и их не стоит воспринимать буквально, тем не менее, если все это убрать, оставшегося будет достаточно, чтобы увидеть в рыцарстве Храма достаточное количество достоинств, за которые они снискали первоначальную славу.

Глава 9

Выше было дано описание ордена тамплиеров со времени его основания до момента, когда владения романцев на берегах Сирии навсегда были повержены, а также изложено, в определенной степени, его внутреннее устройство, было рассказано также о степени его влияния и размахе владений. Остается лишь показать, как этот могущественный орден внезапно был уничтожен, изучить выдвинутые против него обвинения[92] и, как было обещано, доказать их лживость и необоснованность – задача хотя и болезненная, но вполне заслуживающая благодарности, поскольку позволяет укрепить веру в справедливость и усилить ненависть к тирании и угнетению, реабилитируя память тех, кто пал жертвами несправедливости много веков назад. Также это очередной пример того, насколько действенен столь распространенный в мире принцип, по которому, даже если лжи и казуистике удается сделать все, чтобы сокрыть правду, всегда остаются средства опровергнуть их и изобличить зло в его истинном свете, насколько бы оно ни было защищено высотою положения.

В 1297 году, когда главная резиденция ордена обосновалась на острове Кипр, магистром был избран Жак де Моле – уроженец Безансона во Франш-Конте. Де Моле, как представляется, всегда пользовался уважением и почетом, но, если доверять словам рыцаря по имени Гуго де Травю, он заполучил свой пост не без уловки, схожей с той, которую использовал папа Сикстус V, чтобы стать понтификом. Капитул, согласно Травю, не мог прийти к единому мнению, одна его часть была за Моле, другая, более мощная, – за Гуго де Пейро. Моле, понимая, что у него мало шансов на успех, заверил нескольких из наиболее влиятельных рыцарей, что не будет претендовать на этот пост и сам проголосует за своего соперника. Поверив ему, они охотно сделали де Моле верховным приором.

Теперь он заговорил по-другому: «Мантия готова, осталось прикрепить капюшон к ней. Вы назначили меня верховным приором, и, желаете вы того или нет, я буду и великим магистром». Пораженные рыцари тут же избрали его.