Николай Черкашин - Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны

Его младший брат, Иван Бутаков совершил кругосветное плавание на знаменитом фрегате «Паллада». Особо заметим его участие в Американской экспедиции русского флота, когда в 1861 году российские моряки пришли на выручку США, отстаивавшим свою независимость.

В годы Первой мировой войны на русском флоте служили сразу семь Бутаковых — из них два контр-адмирала, два капитана 1-го ранга, капитан Корпуса гидрографов, прапорщик по адмиралтейству и мичман Григорий Александрович Бутаков, продливший старейшую флотскую династию аж до 1978 года. В годы Великой Отечественной войны капитан 1-го ранга Бутаков командовал отдельным дивизионом канонерских лодок.

Когда я узнал о подводнике контр-адмирале Григории Лукиче Бутакове, я был уверен, что он тоже из этого блестящего семейства Бутаковых. И хотя Григорий Лукич отрицает это, я не верю в простое совпадение сразу четырех наследственных черт: имени, фамилии, морской профессии и адмиральского чина. Не зря в Японии всех однофамильцев считают родственниками и даже запрещают браки между носителями одной и той же фамилии.

Как бы там ни было, нет сомнений, что род Бутаковых с гордостью причислил бы к своему древу и подводника-атомщика Бутакова, родившегося в далеком уральском селе в семье простых крестьян.

Григорий Бутаков:

— Американцы остервенели. Вертолеты подняли, стали нащупывать меня, наверное, где-то хватанули… Двое вели, а третий проверял слежение вместе с «Орионом». Ну, я опять своим излюбленным приемом — ушел под один из кораблей. Они наконец поняли, где я от них прячусь. И этот фрегат, под который я ушел, рванул вперед. Он дает 15 узлов, и я тоже. Он 20, и я 20. Он 30, и я 30. Так и ходили, пока поблизости не оказалась большая цель. Потом застопорил турбины, стал слушать. Транспорт какой-то шел в Сиэтл — я под него. И снова вернулся на исходную. Мне самое главное, чтоб меня в открытый океан не выгнали. Там-то они разгуляются, буев набросают, никуда не уйдешь. А здесь в узкости, в стесненных обстоятельствах можно было играть в «кошки-мышки». Как говорят китайцы, безопаснее всего в пасти тигра. Вот я в этой пасти и прятался. Главное, что успел задание выполнить. Шумы «Мичигана» у нас уже были на магнитофоне…

Так что, несмотря на хваленую противолодочную оборону, можно было работать у входа в американские базы.

Все-таки экипажи у нас в то время были очень хорошо отработаны. У меня получалось в морях по двести суток в год. Кораблей много поступало, надо было их отрабатывать… Вот и ходили. Даже в тот год ходил я аж на трех лодках.

Из того похода мы вернулись в базу 20 октября — все живые и здоровые. К нам на лодку примчался начальник штаба дивизии, глянул в наши отчеты. «Вы что там натворили?! Немедленно журнал переписывайте!» А как его перепишешь, там у нас столько эпизодов было, не успевали фиксировать.

О приключениях «щук» в годы холодной войны можно было бы написать целую книгу. За несколько месяцев до похода Бутакова на К-360 его однокашник по Тихоокеанскому высшему военно-морскому училищу, капитан 2-го ранга Вадим Терехин ходил «под Америку» с другой стороны — со стороны Атлантики. В Карибском море терехинская К-324 намотала на винт секретнейшую американскую буксируемую кабель-антенну, из-за которой едва на разразился вооруженный конфликт с кораблями США

Годом спустя пятерка «щук» отправилась в центральную Атлантику курсом к берегам США, переполошив все противолодочные силы американских ВМС

«Щукари» холодной войны достойно продолжали боевые дела подводников Великой Отечественной, водивших свои «щуки» в глубины Балтики, северных морей, Черного моря. Вот только «щуки» новейших лет были намного зубастее и грознее.

Страна так и не узнала о подвиге бутаковского экипажа- Даже на родном Тихоокеанском флоте мало кто знал, какой ценой были добыты ценные разведданные. Да, впрочем, они и сами-то не считали свой поход выдающимся деянием — обычная подводницкая работа И только командующий 2-й флотилией, Герой Советского Союза, вице-адмирал Эдуард Балтин знал, чего стоили те 20 тысяч подводных миль и эта маленькая магнитофонная кассета с шумовым «портретом» «Мичигана». Именно он подписал представление командира К-360 на звание Героя Советского Союза Жаль, что в высоких штабах так и не дали хода этому документу. Слишком молод командир, показалось кому-то. Как будто на войне кто-то смотрел на молодость и даже юность героев. Но Бутаков-то помнит о том наградном листе. И даже та, не врученная Звезда греет ему порой душу.

Сегодня контр-адмирал запаса Григорий Лукич Бутаков работает в одной медицинской фирме, которая занимается инновационными исследованиями.

Старший штурман К-360, а ныне капитан 1 — го ранга Юрий Прокопьевич Еремин возглавляет ныне морской корпус имени Петра Великого в Санкт-Петербурге.

Бывший командир вычислительной группы Евгений Симонов стал одним из преуспевающих бизнесменов Санкт-Петербурга. И даже купил себе дом в Нью-Йорке, в той самой Америке, на которую так и не смог посмотреть в перископ в 1984 году.

Вели да и сейчас ведут гидроакустическую разведку американские подводники вблизи наших баз. Не раз и не два подобные акции приводили к драматическим ситуациям, а то и вовсе трагическим Достаточно вспомнить, что в районе учений атомной подводной лодки «Курск» находились сразу три иностранные подводные лодки — американские «Мемфис» и «Толедо», британская «Сплендид». Есть много фактов, говорящих о том, что именно их слежение за действиями «Курска» стало роковым обстоятельством в судьбе русского подводного крейсера. Впрочем, это тема для особого разговора.

Печально то, что сегодня, после ввода кораблей НАТО в Черное море полувековая холодная война после недолгой паузы снова продолжилась.

Но холодная война в кабинетах политиков — это одно, а холодная война в океане, в отсеках подводных лодок — совершенно другое…

За семь лет до гибели «Курска» в этих же водах американская атомная подводная лодка «Грейлинг» наскочила на российский подводный крейсер стратегического назначения с 24 баллистическими ракетами К-407. Командир К-407, капитан 1-го ранга Андрей Булгаков до сих пор помнит все до мелочей.

— Мы возвращались из Северной Атлантики домой. На штурманском столе уже лежала карта родного Баренцева моря. 20 марта 1993 года в 6 утра я сдал командирскую вахту старпому и пошел в свою каюту. За минуту до столкновения проснулся от неизъяснимого чувства тревоги. Всегда поднимаюсь легко и бодро, а тут — тягостно… Вдруг толчок, и довольно сильный. Тренькнул «Колокол» (ревун) и сразу же стих. Гаснет свет, и тут же загорается аварийное освещение. Это перегорели предохранители от непонятного пока удара. Что это?!

Вскакиваю и мчусь в центральный пост, одеваясь на бегу. Краем глаза замечаю, что впереди меня несутся на боевые посты люди, но все как в замедленной киносъемке. Кажется, что они движутся мучительно медленно. Быстрее! Быстрее!!

Врываюсь в центральный пост и отталкиваю два рослых и тяжелых тела — разлетаются, как пушинки. Вижу и слышу, как инженер-механик Игорь Пантелеев отдает четкие распоряжения:

— Боцман, одерживай дифферент! Держать глубину!

Все правильно — я не вмешиваюсь. Смотрю на глубиномер — 74 метра Первая мысль: столкнулись с лодкой. В этих районах айсбергов не бывают.

За два дня до того получил радиограмму о том, что американская ПАА ведет слежение за российской подводной лодкой… А гидрология — самая мутная… Даю команду. «Осмотреться в отсеках!»

Докладывают, в аккумуляторной яме разбито два плафона. В одной из обмоток размагничивающего устройства сопротивление изоляции «ноль». Сгорели предохранители ревунной системы и, предположительно, повреждена носовая цистерна главного балласта Вот и все наши потери.

Тем временем К-407 выполняет маневр прослушивания кормового сектора Акустик докладывает, что слышит уходящую подлодку. Тут уж я скрываться не стал- врубил активный тракт и измерил параметры уходящей ПАА — скорость 16–18 узлов. Перевел ее за корму — всплыл. Передал радио. Дал команду боцману — отпереть дверь ограждения рубки. Вышли на носовую надстройку, осмотрели корпус. Огромная вмятина была измазана своеобразной пастой.

Я знал, что американские подлодки покрывают нижнюю часть своего корпуса специальной противообрастающей пастой для улучшения гидродинамики. Понял четко — лодка американская. Приказал радисту выйти на международные частоты в эфир и запросить неизвестную ПЛА, не нуждается ли она в помощи.

Я готов был оказать любую помощь, если бы потребовалось. Мало ли что у них после такого удара могло случиться? Однако американец на связь не вышел. Но ведь и я мог нуждаться в помощи! Ведь и у меня могли быть более серьезные повреждения. И мой визави на помощь бы не пришел. Вот и верь после этого во всеобщее морское братство.