Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет
Жизнь текла одинаково день за днем – они сидели в доме и смотрели фильма по четыре в день. Фильмы им выбирали директивно – в том числе советские, восточноевропейские и два американских: «Доктор Живаго» и, как ни странно, «Мотылек»[25], про француза, которого по ложному обвинению отправляют в колонию строгого режима во Французской Гвиане и там обрекают на одиночное заключение; в конце концов француз оттуда бежит, хоть и не с первого раза. Син так и не понял, зачем им показали именно эти две ленты. Может, потому, что обе были экранизациями книг – популярный жанр в обеих Кореях того времени и особенно на Севере, где оригинальные сценарии встречались редко. Но по сути оба фильма – неистовые гимны индивидуализму. В северокорейском кино не признавалась ни любовь вопреки всем препонам как в «Докторе Живаго», ни одиночка против системы из «Мотылька». Не за образцы же их выдают?
Дни шли и шли. Син несколько раз тщетно просил о встрече с Ким Чен Иром и уже заподозрил, что над ним издеваются, про него решили забыть. На самом деле Ким с отцом разъезжал по Китаю. Будущий руководитель партии впервые сопровождал нынешнего вождя в ходе визита на высшем уровне. После его возвращения в мае 1983 года Сину и Чхве привезли документальный фильм об этой поездке – не на рецензию, а чтобы, насколько понял Син, показать, что «руководитель» – не пустой титул: Ким Чен Ир открыто участвует в политике. Еще два месяца просьбы Сина о встрече оставались без ответа. Но 19 августа наконец зазвонил телефон. Как всегда, Ким Чен Ир для начала осведомился о здоровье Сина и Чхве, а затем сказал Сину, что кабинеты для обоих готовы и пора приступать к работе. Машина за ними сейчас приедет.
Машина отвезла их в центр Пхеньяна, к зданию из двух корпусов. Ким Чен Ир обосновался здесь в 1976 году, когда закончил строительство роскошного дворца Кымсусан и Ким Ир Сен переехал туда. Сам Ким-младший работал в трехэтажном корпусе, расчетливо загороженном от посторонних глаз пятиэтажным. Оба корпуса были богато отделаны – высокие потолки, вроде бы мраморные полы, прихотливые гранитные рельефы, – однако выстроены сплошь из железобетона. Внешние стены толщиной почти в метр выдержат бомбовый удар. Автоматическими воротами на семи проходных охранники дистанционно управляли изнутри. Говорят, под зданиями прорыли и широченные подземные тоннели к виллам – на случай, если Ким Чен Иру придется срочно бежать.
Син и Чхве вышли из «бенца»; встречали их сотрудники. В пятиэтажном корпусе размещалось «Творческое объединение „Пэктусан”», предыдущая Кимова команда кинематографистов высокого полета, но их выселили, освободив место новым талантам. В вестибюле на первом этаже – фреска во всю стену, изображавшая этот самый Пэктусан. По соседству с вестибюлем – комфортабельный трехкомнатный кабинет для Сина и Чхве, с отдельной уборной. Весь второй этаж занимал конференц-зал, оборудованный по последнему слову техники и предназначенный исключительно для Ким Чен Ира и его помощников (Сину сказали, что пользоваться этим залом Ким Чен Иру пока не приходилось). На фреске в зале Ким Чен Ир руководил съемками «Моря крови», своей первой «бессмертной классики». Самую большую стену на третьем этаже расписали сценами из «Моря крови», «Цветочницы» и «Судьбы бойца подразделения самообороны». Весь третий этаж занимала огромная просмотровая.
Пару месяцев Син и Чхве устраивались на рабочем месте и ждали так пока и не запланированного свидания с любимым руководителем. 18 октября, в пятьдесят седьмой день рождения Сина, Ким Чен Ир (большой любитель праздновать дни рождения и годовщины) позвонил, поздравил и пригласил пару на ужин. Им предстояло первое формальное совещание.
Син не забыл прихватить диктофон.
Син готовился к разговорам о кино, но собирался наконец спросить напрямик, зачем его и Чхве похитили. Он хотел услышать резоны, но еще – на случай, если им удастся спастись, – хотел получить доказательства того, что они не перебежчики. Их с Чхве слов может оказаться недостаточно. Сину требовалось признание из уст похитителя.
Тайно записывать обоих Кимов считалось очень серьезным преступлением. Син уже отсидел, и если его схватят за руку теперь, после многих месяцев якобы сотрудничества и готовности работать, все надежды пойдут прахом. Его несомненно казнят.
Диктофон они планировали спрятать в сумке Чхве – Чхве и будет его включать и выключать. Перед встречей они поэкспериментировали и проверили, удастся ли включать запись незаметно, прикинули, как разместить диктофон, чтобы запись вышла чище, получится ли приоткрыть сумку, чтобы меньше было помех.
Около пяти вечера 19 октября личный лимузин Ким Чен Ира повез Сина и Чхве в здание Центрального комитета. На заднем сиденье Син про себя репетировал вопросы. «Бенц» подъехал к боковой проходной, миновал двое чугунных ворот с коваными серпами, молотами и кисточками для письма и остановился. Кабинеты Кима располагались в небольшом строении под бдительной охраной. На первом этаже за столом сидел охранник; он вскочил, отсалютовал звездным гостям и провел их внутрь, не обыскав. Их проводили к лифтам и отправили на третий этаж.
Там их уже поджидал Ким Чен Ир.
– Давно не виделись! – приветственно улыбаясь, вскричал он. – Столько дел – у меня совсем не хватало времени. Пожалуйста, примите мои извинения.
Вокруг вились фотографы – запечатлевали момент. Пощелкали камеры, затем Ким Чен Ир взмахом руки прогнал фотографов, велел куратору Сина и Чхве подождать снаружи и провел гостей в приемную.
Чхве сунула руку в сумку и нажала кнопку диктофона.
Приемная была громадная. У одной стены большой письменный стол, у стены напротив – мягкие кресла и круглый стеклянный столик. Справа от письменного стола – так, чтобы из-за него было видно, – шесть телевизоров. Войдя, Ким включил один, с новостями по каналу Кей-би-эс, Южнокорейской службы телерадиовещания. Тут же выключил, пояснил, что по Эм-би-си, другому крупному южно-корейскому каналу, «как раз сейчас фильм», и включил другой.
– Са Ми Джа хорошая актриса, – отметил он, мгновенно узнав не самую известную актрису на экране.
Продемонстрировав свои познания в зарубежном телевидении, он снова все выключил и пригласил гостей присесть. Молодой официант между тем принес и расставил на столе напитки.
– Поговорим часик, – сказал Ким Чен Ир, – а потом поужинаем.
Говорил он два часа, почти не переводя дух. Удалось записать лишь сорок пять минут – одну сторону кассеты, поскольку не выпало шанса ее перевернуть. (Гораздо позже, наконец попав к журналистам, эта пленка вызвала фурор: публика впервые услышала, как Ким Чен Ир ведет откровенную частную беседу.)
Его советник Хван Джан Ёп вспоминал, что Ким Чен Ир ужасно тараторил и старшим товарищам удавалось его понять, «лишь предельно сосредоточившись». У Сина и Чхве сложилось такое же впечатление. «Слова [его] летели пулеметными очередями, – вспоминал Син. – …Голос пронзительный. Он отвлекался, порой обрывал или неверно строил фразы и, не закончив мысль, переходил к новой». Непохоже на утонченного любимого руководителя, которого Син наблюдал в публичной обстановке. «Он был совсем не такой, как на приемах. Может, волновался – говорил с напором, как будто спорил… [Он] пространно рассуждал, перескакивая с резонов и подготовки нашего похищения к состоянию северокорейской киноиндустрии и причинам ее отсталости. Он не делал пауз – речь лилась сплошным потоком. С той минуты, когда он открыл рот, нам не удавалось вставить почти ни слова».
Аудиозапись просто поразительна – настолько, что позднее конспирологи сомневались в ее аутентичности, хотя подлинность ее подтвердили и ЦРХ и КЦРУ Расспрашивать не потребовалось – Ким практически бахвалился похищением. Ему рассказали, сообщил он Сину – к которому обращался сонсэн (учитель) и формально, а не фамильярно (на вы, а не на ты), – «что вы лучший режиссер в Южной Корее. Мы обсуждали кинорежиссеров, и Чхве Ик Кю сказал, что вы лучший. К тому же, вы родились в Северной Корее, – (еще один плюс к пропаганде), – и это тоже помогло нам принять решение». В записи слышно, как Ким Чен Ир смеется, и Син с Чхве смеются вместе с ним.
– Мы узнали, что на Юге у вас дела неважно. У вас проблемы с Пак Чон Хи, а мы рассудили, что Пак станет цепляться за власть еще долго, вам будет нелегко, вы поедете искать работу за рубежом… Мы слышали, вы хотите за границу.
– У меня тогда отозвали лицензию, – подсказал Сии.
– Да, точно, – ответил Ким. – И я думаю: надо привезти его сюда. Но это невозможно – он же мужчина. Невозможно, и мы решаем, как бы вас заманить, чтоб вы приехали. Надо приманку. И мы привезли учителя Чхве, чтоб вы соблазнились. – Он опять засмеялся, и гости его поддержали. – Если честно… Вы нужны позарез. И я о вас мечтал, но что тут поделаешь? Говорю товарищам: если мы хотим режиссера Сина, надо секретную операцию.
