Прежде чем прозвучало: "Поехали!" - Адольф Борисович Дихтярь
Директор музея космонавтики при Дворце культуры Звездного городка Татьяна БЕЛЯЕВА. «Это чудесно, что наш первый космонавт приземлился на весеннее поле, вспаханное под будущий хлеб…» «Я слышала, что ваш космонавт приземлился на пшеничном поле. Не правда ли, символично - ракета и хлеб! И совсем не то ощущаешь, когда ракета падает в океан и ее вылавливают военные корабли и вертолеты».
Первая фраза - из письма Василия Костюка, которое пришло на имя Юрия Алексеевича Гагарина из волынского села Колодежного. Второе письмо прислала парижанка Женевьева Ламаск.
Писем, созвучных по мыслям с этими, в архиве нашего музея не перечтешь. Сразу же после возвращения Юрия Гагарина из полета в космос в его адрес хлынул такой неиссякаемый поток писем, что Министерству связи не осталось ничего иного, как ввести для корреспонденции, адресованной Гагарину, особый индекс, как для целого почтового отделения. «Москва-705» - таким был почтовый адрес Юрия Алексеевича Гагарина.
«Колос и космос», «голубь мира и космическая ракета», «советский космонавт - пахарь космической целины», «мирное небо над мирным полем и мирный космос над мирным небом» - эти темы на разных языках, но в одной и той же, оптимистической, тональности варьировали в своих письмах адресанты Гагарина.
Преподаватель Саратовского аэроклуба Сергей САФРОНОВ. У памятника цветы: круглый год они здесь, эти живые, как память, цветы. А под осень, когда на Гагаринском поле вызревают хлеба, первый сноп, обвязав его, как перевяслом, красной лентой, механизаторы приносят тоже сюда - к подножию обелиска, вставшего между Волгой и хлебным полем.
В последний раз Юрий Алексеевич видел это поле в январе шестьдесят пятого года.
О чем он думал, глядя на сквозную дымчатую тень, которую обелиск отбрасывал на изборожденный поземками снег? Вспоминался ли ему тот полдень по местному времени, когда он с послеполетной сумасшедшинкой в глазах стоял вот здесь, в этом поле, и озирался по сторонам?…
«Где же вы, дорогие мои земляне?» - будто бы спрашивал он у Волги, у неба, у пашни.
И он их увидел, и он их встретил, дорогих землян - шестидесятилетнюю женщину в сером с прозеленью ватнике и шестилетнюю девочку - Анну Акимовну Тах-тарову и ее внучку Риту.
Я часто возвращаюсь мыслями к каждому из участников той в прямом смысле этого слова исторической встрече, которая произошла по воле случая в полуденный час за околицей заволжской деревеньки.
Итак - трое. И на первом плане конечно же человек в ярко-оранжевом скафандре и в гермошлеме - первый космонавт Юрий Гагарин.
…Когда Юре минуло семь лет и ему нужно было бы начинать учебу в школе, разразилась война - пожалуй, самая кровопролитная в небедной на войны истории человечества.
«Нашу семью выгнали из дома, который заняли немецкие солдаты, - напишет позднее Юрий Алексеевич Гагарин. - Пришлось выкопать землянку, в ней и ютились».
В середине XX века мальчишка прозябал в землянке: совсем как троглодит - житель словно бы вновь возвратившегося каменного века. А в это время немецкий ученый Вернер фон Браун готовил для своего фюрера «вундерваффе» - «чудесное оружие». Им должна была стать ракета, сеящая гибель по всему миру. «Чудесное оружие» не помогло фашистам утвердить «новый порядок», базирующийся на том, чтобы Гагарины, ютящиеся в землянках, работали на фон Браунов, роскошествующих во дворцах.
«Вундерваффе» не спасло третий рейх, но через 16 лет после окончания войны мальчик из землянки как раз с помощью ракеты пронесся вокруг Земли по космической орбите. И через 16 лет после войны тот же самый
Мир вам, люди!
Вернер фон Браун - Вернер Коричневый, коричневый не только по фамилии, но и по человеконенавистнической своей сути, - прослыл отцом американской астронавтики.
Хотя не стало гитлеризма, хотя эвфемизм «новый порядок» уступил место эвфемизму «свободный мир», Вернер фон Браун не прекратил работ над усовершенствованием ракет. А потому и те, кто благодаря краху гитлеризма смог выйти на свободу из темных землянок, вынуждены были, затянув пояса потуже, тоже заняться конструированием ракет.
Перекрасившиеся фон Брауны старались внушить людям, что пилотируемые корабли-спутники - это всего лишь побочный продукт гонки вооружения. Голубоглазый юноша, которого фон Брауны мечтали низвести до положения раба, вырвавшись на простор космоса, показал всему миру, что это значит - советская программа использования космоса в мирных целях.
«Сердце сжимается, когда подумаешь, что наш земной шар может стать полем термоядерной войны. Кому это нужно? Какие злые силы равнодушно, не внимая голосу разума, готовят такую судьбу Земле? Неужели они всерьез думают при помощи ядерного оружия повернуть или хотя бы остановить ход истории? Неужели им безразличны судьбы сотен миллионов людей?! Неужели и космосу суждено стать еще одной областью, где люди будут состязаться в усовершенствовании орудий войны? Этого не должно случиться: не для этого на весь мир прозвучали из небесных глубин сигналы первого советского спутника Земли. Эти сигналы звали к тому, чтобы человечество покончило с оружием, с войнами. Космос станет недоступным для человека, если в нем начнется гонка вооружений. Космосу не нужны ядерные взрывы. Там хорошо и без них!» - говорил Гагарин. И слова эти как завет - нам, его современникам, и тем, кто будет жить на Земле после нас.
Приглядимся теперь еще к одному действующему лицу - к Анне Акимовне Тахтаровой, сухонькой пожилой татарке в ватнике и в линялом платке из светлой в черную клеточку бумазейки, наглухо обмотанном одним концом вокруг шеи, той самой жене лесника, которая, сноровисто нажимая на лопату, вскапывала огород и тут же, прямо под лопату, сажала картошку.
Анна Акимовна была ровесницей XX века, и ее детство пришлось на времена дореволюционные, на времена отсталой, полуфеодальной России.
До чего же стремительно промчалась через ее жизнь история! Промчалась войнами и революциями, такими коренными преобразованиями, как индустриализация и коллективизация, изменившими до неузнаваемости лицо России.
Я не знаю подробностей жизни самой Анны Акимовны, но вот письмо старой учительницы Смирновой - тоже ровесницы века, а следовательно, ровесницы Анны Акимовны Тахтаровой:
«Дорогой Юрий Алексеевич! Я пишу Вам потому, что Вы из наших краев - из Гжатска. В свое время газеты отмечали, что среди Ваших
