Дэвид Ирвинг - Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения
Фон Браун написал отчет на семи страницах: «Двигатель самолета-снаряда развивает тягу в 670 фунтов и представляет собой дальнейшую разработку реактивного двигателя Шмидта. Поскольку снаряд самостоятельно взлететь не может, он катапультируется с наклонной пусковой установки длиной в 230 футов…» Далее фон Браун указывает, что скорость самолета составляет около 470 миль в час, а максимальная высота полета – от 700 до 6500 футов.
Пробный запуск опытного образца самолета– снаряда прошел успешно. Однако фон Браун знал, что производство 1000 самолетов-снарядов в месяц с лета 1943 года, как планировалось в ВВС, осуществить невозможно, поскольку нехватка катапульт, стартовая перегрузка, неблагоприятные погодные условия и прочие проблемы неизбежно внесут свои поправки в эти планы.
Самолет-снаряд должен был стоить 10 000 рейхсмарок, в то время как оценочная стоимость ракеты «А-4» доходила до 30 000 марок[1]. У ВВС уже были заводы («Аргус», «Физелер» и «Рейнметал»), оборудованные для производства самолетов-снарядов. Независимость такого самолета от дистанционного управления по радио делала это оружие «помехоустойчивым». Однако фон Браун верно предсказал, что боеголовка ракеты «А-4» с ее ударной волной в 4 Маха вызовет значительно большие разрушения, чем оружие ВВС, несмотря на их сопоставимую полезную нагрузку.
В начале декабря 1942 года сам Герхард Физелер взлетел на бомбардировщике над Пенемюнде и выпустил в воздух первый самолет-снаряд. В канун Рождества самолет-снаряд был благополучно запущен с катапульты.
ВВС с воодушевлением восприняли эту новость. 3 января 1943 года генерал-лейтенант Вальтер фон Акстельм, главнокомандующий германской зенитной артиллерией, приехал в Пенемюнде, чтобы лично наблюдать за пуском снаряда. Находясь под сильным впечатлением от увиденного, он заявил начальнику штаба ВВС, что самолет– снаряд – это простейший способ атаки целей на расстояние до 225 миль без риска потерь в живой силе.
Фон Акстельм узнал также, что Мильх разработал план, предусматривающий строительство огромных бункеров на побережье Ла-Манша. Из этих бункеров должен был производиться запуск самолетов-снарядов, которому не помешал бы даже ураганный обстрел неприятеля. Фон Акстельм заметил Мильху, что такие грандиозные строительные работы, несомненно, привлекут к себе внимание неприятеля и бункеры будут уничтожены еще до завершения их строительства. В свою очередь, он предложил соорудить около 100 небольших, гораздо менее уязвимых мобильных пусковых установок. Мильх настаивал на своем плане строительства восьми гигантских пусковых бункеров. Решено было оставить последнее слово за рейхсмаршалом Германом Герингом.
5
24 февраля Комитет по «А-4» утвердил программу по массовому производству ракет. Программа была обоснованной и с умеренными запросами. Ее автор, Детмар Шталькнехт, высококвалифицированный инженер из числа сотрудников министерства вооружений, ранее занимался поставками дюралюминия и стали для производства танков. В соответствии с этой программой экспериментальный завод в Пенемюнде должен был производить все ракеты «А-4» до июля 1943 года, когда заработает завод во Фридриксхафене. С декабря 1943 года месячная норма по выпуску ракет будет поделена пополам между двумя заводами, и к сентябрю 1944 года каждый завод будет производить до 300 ракет ежемесячно[2]. В целом этот план оказался близок к достигнутым показателям.
В начале марта в Пенемюнде пришла печальная новость из ставки Гитлера. Шпеер, который находился в ставке с 5 марта, с тревогой сообщил Дорнбергеру, что Гитлеру приснился сон, будто бы ракета «А-4» не в состоянии достичь Англии, и распорядился приостановить работы.
Что должен был ответить Шпееру Дорнбергер? Последний посетовал, что теперь они должны бороться не только с волокитой и косностью чиновников, но также и «со снами нашего величайшего военного диктатора». В действительности представляется маловероятным, что Гитлер на самом деле видел такой сон. Логично предположить, что Шпеер уловил перемену, произошедшую в настроении Гитлера за последние месяцы, – в феврале в Пенемюнде произошел ряд запусков ракет, окончившихся полным провалом. Не желая лишаться своей репутации в политических кулуарах, Шпеер развил тему «сна фюрера», чтобы оправдать свою неспособность вытребовать продолжения финасирования, а также присуждения разработкам столь желанного статуса первоочередной важности, которого он и Дорнбергер добивались с января. Любым доводам можно было противоречить, но только не «сну фюрера».
Сам же Альберт Шпеер не потерял веру так же легко, как его фюрер. Своим более поздним распоряжением он отправил профессора Петерсена, директора «АЕГ», в Пенемюнде в качестве председателя новой Комиссии по бомбардировочной авиации дальнего действия. 25 марта Петерсен написал для Шпеера оптимистичный отчет.
Вооруженный этим отчетом, Шпеер сумел рассеять пессимизм Гитлера. Фюрер всегда радовался, когда разговор заходил о каком-нибудь грандиозном проекте. Если проект предусматривал использование сотен тысяч тонн бетона, фюрер приходил в экстаз.
Вечером 29-го на совещании в Оберзальцберге Шпеера вызвали к фюреру, чтобы он продемонстрировал чертежи, изготовленные «Организацией Тодта» для гигантского пускового бункера в Северной Франции под кодовым названием «Северо-западная электростанция». Гитлер одобрил чертежи, но указал, что, если производство ракет не будет налажено, бункер должен легко переоборудоваться для размещения войск Западного фронта.
Еще в конце декабря 1942 года группа экспертов из Пенемюнде произвела обследование области Артуа во Франции в поисках подходящего для бункера места. Необходимо было найти площадку, с которой удалось бы обстреливать как можно больше английских объектов. Решено было возводить бункер в Эперлеке, в одной миле западнее Ваттена.
К обоснованию выбора места для бункера (в соответствии с докладом Дорнбергера) были добавлены следующие соображения: 1) свободный доступ к основным магистралям; 2) площадка окружена лесом; 3) железная дорога проходит в одной миле от бункера; 5) станция Ваттен расположена в полутора милях; 6) исключительно благоприятное энергоснабжение.
«Организация Тодта» гарантировала поставку рабочих рук и материалов – не так уж мало для проекта, который должен был поглотить около 120 000 кубометров бетона[3].
Каркас бункера должен был быть возведен за четыре месяца, к концу июля 1943 года. Положение с энергоснабжением было столь благоприятным, что по завершении строительства бункера в него можно было перевести завод по производству жидкого кислорода. Бункер должен был обслуживаться тремя независимыми электросетями, и только разрушение всех трех могло вывести батарею из строя.
Разве мог Гитлер отвергнуть такой масштабный проект?
В Берлине 24 марта на заседании «Комитета по «А-4» были предприняты первые шаги к налаживанию массового производства ракеты. На заседании присутствовали шестнадцать ведущих специалистов по ракетостроению, включая Эрнста Штейнхоффа, директора по телеметрии в Пенемюнде, и Фридриха Кирштейна, разработчика системы радиоуправляемого отключения двигателя. Были детально проанализированы защитные меры против воздушных налетов, поскольку сейчас проект «А-4» находился на своем наиболее уязвимом этапе: почти каждую неделю в Пенемюнде проводились запуски ракет и союзники уже наверняка должны были забить тревогу. Никак нельзя было исключить возможность воздушного налета на Пенемюнде или на связанные с проектом заводы. Программа производства была еще не готова, и возможный воздушный налет мог породить непреодолимые задержки. Учитывая сомнения фюрера в целесообразности всего проекта, это могло привести к непоправимым последствиям. На берлинском заседании было решено: всем службам, задействованным в реализации проекта, необходимо незамедлительно принять меры – если это еще не сделано – по обеспечению безопасного хранения технической документации.
Пять месяцев осталось до того дня, когда британские ВВС предприняли первую атаку на Пенемюнде, и к тому времени заблаговременно предпринятые немцами меры предосторожности частично лишили эту атаку смысла.
К апрелю Дегенколб уже три месяца был председателем «Специального комитета по «А-4». Он стал свидетелем запуска ракеты в Пенемюнде и тщательно изучил программы массового производства. 27 апреля министерство Шпеера отменило программу Шталькнехта и заменило ее составленной Дегенколбом программой по массовому производству ракет «А-4». Эта программа предусматривала сборку к декабрю 1943 года ежемесячно в целом 950 ракет «А-4» на трех заводах: в Пенемюнде, Фридриксхафене и заводе Хеншеля в Винер-Нойштадте[4].
30 апреля фон Браун распорядился: программу, предложенную директором Дегенколбом, являющимся руководителем комитета по «А-4», с этого времени считать единственной имеющей силу программой, на которой следует базировать дальнейшие планы. Все предыдущие программы считать недействительными.
