Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»
Чувствовалось, что полярная зима приближается. Куда-то на юг улетали птицы, покидали тундру целыми стадами олени. 4 сентября впервые увидели полыхающие желто-зеленые лучи – знаменитое северное сияние. Но, главное, борьба со льдом продолжалась, становясь только все более изнурительной, не давая почти никакого результата и требуя все большего количества драгоценного угля.
Наконец 22 сентября 1900 г. «Заря» встает на первую зимовку на западном берегу Таймырского полуострова. Точнее, в Таймырском проливе у о. Норденшельда (ныне архипелаг Северная Земля).
Вторая зимовка экспедиции 1901–1902 гг. началась на 12 дней раньше предыдущей, 10 сентября 1901 г. Проходила она в Нерпичьей бухте о. Котельный Новосибирского архипелага.
* * *Почти все события первого прожитого арктического года – с 22 сентября 1900 г. по 10 сентября 1901 г. – складываются в однообразную череду дней, наполненных налаживанием полярного быта, заботой о пропитании, научными исследованиями и наблюдениями, а главное, адаптацией, привыканием к необычным условиям Крайнего Севера.
Правда, среди офицеров и научных работников лишь двое – Колчак и Фридрих Георгиевич Зееберг, астроном и магнитолог – прежде не бывали в Арктике. Остальные прекрасно знали, что зимовка обычно затягивается на 10–11 месяцев, и готовиться к ней надо очень серьезно.
Бухта Колина Арчера, названная Ф. Нансеном в честь судостроителя, на верфи которого переоборудовалась «Заря», выбранная для первой зимовки, была довольно удобна. Яхта вмерзла в лед на десятисаженной глубине закрытого со всех сторон рейда: таким образом судно переводилось на зимнее положение.
Собак свезли на берег – там каюры устроили им будки и усиленно их кормили – собакам предстояло много работы. Передвигаться стали только на лыжах. При этом заядлые охотники не теряли надежды выследить какую-нибудь дичь.
Ученые и офицеры занялись проверкой приборов, писали отчеты о наблюдениях, произведенных во время плавания, и тоже готовились к новым зимним условиям. На безымянном острове, неподалеку от шхуны, устроили настоящий остров Наблюдений, построив на нем обсерваторию, метеостанцию, помещения для инструментов и дежурных наблюдателей. Ледяные домики строили быстро: резали снег, клали стену и обливали ее водой. Внутри потолок и стены утеплили парусиной и поставили керосиновую печь.
Первое время офицеры держались немного обособленно от ученых. Но в плавании и, особенно, на зимовке эта отчужденность исчезла. Совместной работой и вынужденным близким общением сглаживались и выдвинутые дисциплинарным уставом грани между офицерами и «нижними чинами». К тому же своими восторженными рассказами об Арктике и легендарной Земле Санникова Э. В. Толль сумел у всех зажечь веру в успех экспедиции. И теперь это стремление к успеху, сознание важности выполняемых работ объединяло и ученых, и офицеров, и команду.
В библиотеке кают-компании большим спросом стали пользоваться книги о полярных странах, и начальник экспедиции предложил подробнее познакомить с этой темой команду. Первым откликнулся Колчак: в феврале 1901 г. он прочитал популярную лекцию о Великой Северной экспедиции, а вскоре о животном и растительном мире южных полярных стран сделал доклад зоолог Алексей Андреевич Бялыницкий-Бируля (далее – Бируля). Матросов такое отношение необычайно удивляло: они помимо морского дела и боевой подготовки в те времена обучались только грамоте – читать и писать.
Как-то очень быстро, почти через месяц, наступила полярная ночь. В середине дня на несколько часов немного светлело, и наступали какие-то странные сумерки. Не было солнца, не было и теней. Со всего хода можно было влететь в сугроб или угодить в яму. Наружная температура редко поднималась выше –30 °C, а в кают-компании +8 °C.
С наступлением полярной ночи начались суточные наблюдения на всех приборах и установках на острове Наблюдений. Производились они поочередно всеми офицерами и учеными, в помощь им обычно прикреплялся кто-нибудь из команды. «Ночные полярные дни» проходили довольно быстро в повседневной и напряженной работе. Барон Толль, обладавший опытом полярных зимовок, знал, как пагубно бывает безделье в подобных условиях, поэтому и требовал от каждого строгого выполнения определенных обязанностей.
Или уж так складывались обстоятельства, или, действительно, со школьной скамьи чувствовалась в нем та моральная сила, которой невозможно было противиться, но постепенно на фоне всех экспедиционных дел и забот прорисовывается фигура молодого вахтенного офицера-гидролога как одного из самых активных, деятельных и почти незаменимых членов экспедиции. Это сегодня становится хорошо понятным и заметным, когда особенно внимательно начинаешь вчитываться в воспоминания, записи, дневники той далекой полярной зимовки.
Так, в донесении великому князю Константину Константиновичу, отправленному в январе 1901 г., Э. В. Толль сообщает: «Станции (остановки судна) начинались всегда гидрологическими работами, которыми заведовал лейтенант А. В. Колчак. Эта научная работа выполнялась им с большой энергией, несмотря на трудности соединять обязанности вахтенного офицера и должность ученого».
Правда, ради объективности, наверное, стоит сказать и о том, что, по воспоминаниям капитана «Зари» Н. Н. Коломейцева, «…на всякую работу, не имеющую прямого отношения к судну, [Колчак. – Авт. ] смотрит как на неизбежное зло». Иначе говоря, с большим увлечением Колчак делает только то, что, с его точки зрения, было необходимо или вызывало у него интерес. Собственную же работу он делал отменно.
Александр Васильевич постоянно вел гидрологические и океанографические замеры; выходя на катере, промерял глубины; дежурил на метеостанции, вел наблюдения за земным магнетизмом. Помогал зоологу Бируле – брал пробы грунта морского дна, собирал водоросли и живые организмы. Совершал поездки по суше, исследуя малоизвестные места побережий материка и островов. Особый интерес у него вызывало изучение состояния морского льда. С началом льдообразования он вел наблюдения за этим процессом и определил, например, что толщина покрова доходит до 180 см и зависит от суровости зимы. Все эти наблюдения позднее легли в основу обширного научного труда «Лед Карского и Сибирского морей».
«Наш гидрограф Колчак – прекрасный специалист, преданный интересам экспедиции», – писал Э. В. Толль в дневнике. Поэтому и спутником своим во время поездок по тундре начальник экспедиции чаще всего брал Колчака. Так было во время закладки продовольственного депо в заливе Гефнера для весеннего обследования берегов Таймырского полуострова (10–18 октября). Сопровождал Колчак барона Толля и во время весеннего путешествия через мыс Челюскина вглубь полуострова.
И во время плавания вдоль побережья, и в любых поездках по суше Колчак непременно вел морскую и топографическую (маршрутную) съемку, постоянно уточнял координаты приметных ориентиров астрономическими определениями. На основании этих записей и схем впоследствии были существенно изменены физические карты побережья Сибири от о. Диксон до мыса Челюскина, сделанные по данным прежних экспедиций, а Колчаком составлена карта рейда шхуны «Заря».
Приближалось Рождество, потом Новый год. В такие праздничные дни для всех членов экипажа совершались богослужения. Матросы пели молитвы, Евангелие читал… Колчак. Элемент религиозности в его характере отсутствует во многих исследованиях жизни будущего адмирала. Более подробно об этом пишет в своих воспоминаниях его сын Ростислав: «Александр Васильевич был очень верующий, православный человек, его характер был живой и веселый (по крайней мере, до революции и Сибири), но с довольно строгим, даже аскетически-монашеским мировоззрением. У него были духовники, монахи, и я слышал, как он, будучи командующим Черноморским флотом, навещал одного старца в Георгиевском монастыре в Крыму. Вероятно, эти черты были заложены его матерью».[11]
В кубрике устроили самодельную елку со свечами, из тайника вытащили заветный ящик с надписью: «Вскрыть на Рождество 1901 г.». В нем оказались подарки от президента Академии наук: шашки, домино, головные щетки, коробки сигарет и проч. В конце вечера барон Толль произнес замечательные слова о том, что праздник этот «знаменует искреннюю дружбу, без которой не может завершиться ни одно задуманное дело».
Полярная ночь шла заметно на убыль. В полуденные часы все ярче и ярче пылала багрянцем заря, предвещавшая возвращение дневного светила. Наконец, на горизонте показался край Солнца – это было 21 января 1901 г.
Начиналась самая активная и ответственная часть любой арктической экспедиции – поездки ученых в те малоизученные уголки прибрежной или островной территории, которые значились в плане различных исследований. Считая, что западная часть Таймырского полуострова достаточно изучена, исследовательские поездки Э. В. Толль направлял в основном на восток, к мысу Челюскина, и на север. Обычно в поездках ученых сопровождали матросы (Колчака чаще всего – матрос Василий Александрович Железников), которые, быстро освоив езду на собачьих упряжках, становились заправскими каюрами.
