Кузнецов против абвера - Анатолий Степанович Терещенко
И вот неожиданно в ровенской украинской газете «Во-линь» была напечатана небольшая информация о том, что на днях в Виннице состоялось представление оперы Рихарда Вагнера «Тангейзер», на которой присутствовал начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель. А через несколько дней в разделе хроники прошло сообщение, что концерт артистов Берлинской королевской оперы почтил своим присутствием «наци номер два» — рейхсмаршал Герман Геринг.
От некоторых сбежавших из плена красноармейцев просочилась информация, что около Винницы летом 1942 года немцами велась крупная стройка. К ней привлекалось около двенадцати тысяч наших военнопленных. По завершении стройки их всех расстреляли.
Но последнюю точку в выводах о характере стройки поставил все же «Колонист». В результате общения с некоторыми немецкими офицерами гарнизона он установил, что рейхскомиссар Кох на несколько дней выехал в Винницу. Вслед за ним туда же отправился и ряд других высокопоставленных политических и военных руководителей. Теперь стало ясно, что ставка находится где-то рядом с Винницей. Это были только предположения, нужен был «важняк» — человек, располагающий точной информацией на эту тему. Для «охоты на индюков» Медведев приказал организовать на магистралях ряд подвижных застав для захвата «длинного языка».
Одна из них сработала 15 декабря 1942 года в результате боестолкновения местного коменданта полиции на участке шоссе Костополь — Людвиполь. Группа бойцов под командованием Кузнецова уничтожила местного коменданта полиции, жандармского вахмистра, агента СД из Ровно и шестерых полицейских. Немецкий обер-ефрейтор и несколько полицейских были взяты в плен. Но они ничего вразумительного по винницкой теме не сообщили в силу своей неосведомленности. Несмотря на неудачу Медведев от организации подвижных застав не отказался.
7 февраля 1943 года из леса большого села Рудня-Бобровская после обеда выехало в сторону шоссе Ровно — Киев пять фурманок. На передней сидел, кутаясь в офицерскую шинель с пристяжным меховым воротником, немецкий обер-лейтенант. Порывистый ветер гнал поземкой колючий снег, обжигающий щеки. На повозках сидели кто во что одетые полицейские с белыми повязками на рукавах с надписью на двух языках «Вспомогательная полиция». Начинало темнеть, и вдруг из-за поворота показался автомобиль. По авто с повозок неожиданно для немцев «полицейские» открыли огонь. Но автомашина стала удаляться, поэтому вслед ей один из «полицейских» метнул противотанковую гранату. Автомобиль завилял и уткнулся в кюветный сугроб. К машине, в которой оказалось двое убитых, подбежал офицер в немецкой форме — это был Пауль Зиберт.
— Быстро забрать документы и оружие, — по-русски скомандовал обер-лейтенант.
Только успели разобраться с обстановкой, как снова где-то за поворотом на шоссе послышался глухой звук работающей автомашины. Она быстро приближалась к фурманкам. Это была бронированная легковушка. Открытый по ней огонь из автоматов и винтовок она не почувствовала — пули отскакивали от кузова, как теннисные мячи от стенки. Тогда в мгновение ока по стремительно уходящей на большой скорости машине ударил из пулемета бронебойными один из партизан.
Легковушка вдруг вильнула и остановилась. В салоне сразу же раздались два сухих пистолетных выстрела. Когда подбежали партизаны, они увидели, что в машине находилось четыре человека. Двое уткнувшихся лицами в ветровое стекло были мертвы — солдат и майор с погонами зондерфюрера. Как потом выяснилось, это был граф Гаан. На заднем сидении были двое уцелевших: советник военного управления подполковник доктор Райс и технический инспектор телеграфов обер-лейтенант Планерт. Их погрузили на фурманки, прикрыли сеном, чтобы не окоченели, — все-таки морозец стоял приличный, да и вьюга.
Колонна фурманок, долго петляя и заметая следы, наконец добралась до хутора Вацлава Жигадло, где партизан уже ждал отрядный радист Виктор Орлов. Он присутствовал на допросах и через много лет после войны вспоминал: «После каждого допроса Николай Иванович сосредоточенно обдумывал, обобщал материал, переписывал и отдавал мне шифровки и передачи в отряд. На рации я работал в большой комнате хаты, на глазах пленных. Допрос продолжался пять дней. Было получено много ценных сведений, а также была расшифрована захваченная в портфеле у Райса топографическая карта, на которой были нанесены все пути сообщения и средства связи гитлеровцев на территории Польши, Украины и Германии. С помощью этой карты было обнаружено точное местонахождение ставки Гитлера под Винницей… Все эти сведения были срочно переданы по рации в отряд, а некоторые — непосредственно в Москву».
Эта полевая ставка Гитлера находилась в двух километрах от села Коло-Михайловка и между селами Якушинцы и Стрижавка. Называлась она «Вервольф» («Оборотень»).
Вот и вся история добычи информации о винницкой ставке Гитлера, установленной Паулем Зибертом в ходе боевой операции, проведенной февральским вечером 1943 года. Из истории «Вервольфа» известно, что впервые Гитлер прибыл в единственную на территории СССР ставку 16 июля 1942 года, чтобы быть ближе к своим войскам, которые 23 июня начали большое летнее наступление на Сталинград и Кавказ.
Во второй раз фюрер побывал в «Вервольфе» в феврале-марте 1943 года. Здесь он принял окончательное решение провести летом 1943-го крупную операцию против группировки советских войск в районе Курска.
Третий и последний раз Гитлер приехал в «Вервольф» в августе 1943 года, когда советские войска начали освобождение Донбасса.
13 марта 1944 года наши войска захватили «Вервольф». Военные контрразведчики Смерша обследовали бункеры и территорию ставки, но нашли только брошенные в спешке пустые шкафы и сейфы. Затем немцам удалось вытеснить советские войска из города и окрестностей. Воспользовавшись этим, они подогнали к ставке два вагона взрывчатки и взорвали все, что смогли. Довершила дело вода, затопившая остатки подземных сооружений.
Существует версия, что на этом месте строительные работы велись для ставки Сталина, но от этой идеи отказались из-за того, что коренные породы залежей гранита здесь «фонили». Похоже, версии о разрушительном радиационном воздействии на здоровье Гитлера придерживался и немецкий писатель и журналист Иоахим Фест. В трехтомном издании «Гитлер. Биография» Фест писал: «…По возвращении из ставки Гитлер сразу постарел на пятнадцать лет. После поражения под Сталинградом через день принимает успокоительное. Теперь он не переносит яркого света и по этой причине хотел пошить себе для пребывания вне помещений фуражку с большим козырьком, часто жалуется на потерю равновесия».
Вот и все, что можно сказать о судьбе бункера фюрера «Вервольф» под селом Стрижавка, которое теперь стало поселком городского типа…
Холуи на службе у нацистов
Тогда вас люди называли псами,
Ведь вы лизали немцам башмаки,
Орали «Хайль» осипшими басами,
Ревели «Ще не вмерла» от тоски.
Где вы прошли — пустыни и руины,
Для трупов не хватало больше ям.
Плевала кровью «Ненька Украина»
