Станислав Аверков - Современные страсти по древним сокровищам
– Что за золото? – переспросил, насторожившись, Анастас.
– Золото наказного атамана Полуботка.
– Интересно! – воскликнул первый секретарь Северо-Кавказского крайкома партии, – что это за женщина и почему она обратилась к тебе, а не, например, ко мне? Я тоже первый секретарь. Но я глава Северо-Кавказского крайкома. А ты Дагестанского. Я вроде бы ближе к запорожским казакам. А ты?
Пришлось Борису выложить правду-матку:
– Женщина получила письмо из Бразилии от бывшего приятеля. Приятель и написал ей обо мне, указав, что я один из потомков наказного гетмана сечи, только я смогу помочь извлечь золото моего родственника гетмана.
– Какого?
– Павла Полуботока.
Микоян чуть ли не опрокинул стол:
– Послушай, дорогой! Если ты гетман, то может быть я – армянский князь?
Шеболдаев вздохнул:
– Анастасик! Не поверишь, но так оно и есть. Я потомок Полуботока в десятом колене.
Дальнейший рассказ Бориса заставил Анастаса отнестись к откровению Шеболдаева серьезно.
– А документом, подтверждающим внесения Полуботоком золота в Английский банк, эта женщина располагает? – сразу же «ухватил быка за рога» деловой Микоян.
Борис развел руками:
– Она сказала, что у ее бывшего любовника кое что есть.
Прошло время. В Австрии, в Украинском консульстве (тогда Украина еще была самостоятельной на международной арене) объявился бразильский бизнесмен. Назвался Остапом Полуботком – потомком наказного атамана Павла Полуботока. Заявил, что может предъявить документы о родстве и еще кое какие сногсшибательные бумаги.
С этой ошеломляющей новостью тут же примчался на всех парах из Вены в Харьков (тогда столицей Советской Украины был Харьков) представитель Украинского посольства Юрий Коцюбинский, потому что не доверил ошеломляющую тайну ни телефонно-телеграфной связи, ни даже дипломатической почте. Его сообщение было экстраординарным. Высшие должностные лица в Харькове немедленно, как на пожар, сбежались на секретное совещание.
Нищая, сплошь в руинах гражданской войны Украина в минувшем двадцать первом году пережила еще и страшный голод. Однако, подвернулся такой нестандартный случай, чтобы озолотить Украину! Не воспользоваться им было бы грешно.
Глава правительства Украины Христиан Раковский находился в отъезде. Поэтому за срочное, государственной степени важности дело взялся всеукраинский староста Григорий Иванович Петровский. Он и созвал свой президиум Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета – наивысшего органа государственной власти в УССР. Для выработки немедленного решения!
Докладывал нарком иностранных дел В.Яковлев. Решили – поручить тов. Коцюбинскому наладить контакт с этим бразильцем и с Английским банком и постараться узнать, сохранилось ли в этом банке завещание Павла Полуботка.
В июне того же 1922 года в живописной местности под Веной, где жил украинский генеральный консул с семьей, была и устроена встреча. Кроме хозяина, на ней присутствовали Остап Полуботок из Бразилии и Роберт Митчелл, представитель Bank of England.
Впрочем, Митчелл с порога заявил, что никаких полномочий от Английского банка он не имеет, приехал исключительно как частное лицо. Но можете не сомневаться, что передаст все в точности своим уважаемым друзьям из банка, о чем бы здесь не пошла речь. Генконсул понимал, что Митчелл без согласия Английского банка на контакт с генконсулом вряд ли вышел бы.
Остап Полуботок передал Митчеллу письмо своего исторического предка. На каком языке было написано письмо? Скорее всего, на английском, ведь Павел Полуботок закончил Киево-Могилянский коллегиум.
А когда гость, наконец, заговорил, то прежде всего высказал недоумение: это же, господа, копия, хотя и качественная. Чтобы в банке состоялся разговор, нужен оригинал!
– Кроме того, вы чего хотите? Выплаты потомкам? Или еще украинскому правительству? Но Великая Британия не признала Советскую Украину независимым суверенным государством. Если даже Великая Британия в один прекрасный день признает Украину суверенной, дело наследства пришлось бы улаживать полюбовно. Поскольку банк не способен выплатить такую сумму одним разом.
После встречи генконсул немедленно отослал в Харьков шифровку с дословным изложением разговора. В Харькове стали рассуждать: встреча не является ли признанием Англией наличия полуботовского золота в Английском банке?
Бразильский бизнесмен Остап Полуботок был разочарован. Ему так хотелось стать миллиардером!
В следующем 1923 году, когда уже Раковского сняли с должности главы правительства, поменяли и его наркомов. Исчезло украинское представительство в Австрии, как и вообще во всех зарубежных странах, потому что Советская Украина вошла в состав СССР.
Но упрямый бразилец не сдался. В 30-е годы он попытался по междугородному телефону связаться с таким же, как он, потомком наказного гетмана, то есть с сыном Рашевской. К тому времени Борис Шеболдаев в Ростове-на-Дону уже возглавлял Северо-Кавказский, а затем Азово-Черноморский крайкомы ВКП(б). Разговор вроде бы начался. Но Борис Шеболдаев, когда узнал, кто с ним говорит, бросил трубку.
Дальнейшая биография Бориса Шеболдаева связана с высшей партийной деятельностью. Это была тяжелейшая деятельность! Страна преобразовывалась из феодально-капиталистической в индустриально-социалистическую. В руководящей среде не было единого мнения на способы и методы преобразований. К тому же, как всегда и везде шла борьба за лидерство во власти.
В тяжелейшие годы 1931–1934 Б.П. Шеболдин был первым секретарем Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) в Ростове-на-Дону. И в 1934-37 годы. первым секретарем Азовско-Черноморского обкома ВКП(б) тоже в Ростове-на-Дону. Приезжал в Ростов-на-Дону к Шеболдаеву видный партийный деятель Енукидзе. Пытался агитировать против Сталина. И было за что ругать Иосифа Виссарионовича!
Хлебозаготовки превращались в ад. Привожу цитату из материала О.В. Губенко «От катастрофы до сталинского возрождения (1921 год – 1941 год)» (ИНТЕРНЕТ-ИЗДАНИЕ «ARTOfFWAR»):
«В местах казачьего проживания секретарем Северо-Кавказского краевого комитета ВКП(б) Б.П. Шеболдаевым была введена система "черных досок", на которые вносились станицы, не справившиеся в 1932 году с планом хлебосдачи. У казаков изымалось полностью не только зерно, но и съестные припасы, из магазинов вывозились все товары. Станицы и хутора окружались войсками НКВД, и никого из жителей, кроме активистов, за пределы населенного пункта не выпускали. Под страхом голодной смерти людей заставляли выполнить хлебозаготовки любой ценой. С ноября 1932 по январь 1933 года решениями Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) на "черную доску" было занесено 15 станиц – 2 донских (Мешковская и Боковская) и 13 кубанских: Новорождественская, Темиргоевская, Медведовская, Полтавская, Незамаевская, Уманская, Ладожская, Урупская, Стародеревянковская, Новодеревянковская, Старокорсунская, Старощербиновская и Платнировская».
20 августа 1932 года Б.П. Шеболдаев обратился к Сталину с письмом о ходе хлебозаготовок. Он отмечал, что колхозники «работают это лето лучше прошлого года, но имеется обостренная настороженность в отношении к хлебозаготовкам». Недовольство колхозников, сообщал Б.П. Шеболдаев, вызывает плохое руководство сельским хозяйством, напряженность работ, «администрирование». Крестьяне открыто говорят, что на Северном Кавказе ожидается такое же тяжелое положение, как и на Украине. В этих условиях Б.П. Шеболдаев просил снизить план хлебозаготовок.
По требованию Сталина газета «Правда» опубликовала подборку «Хлебозаготовки. Северный Кавказ на последнем месте, в хвосте южных районов» (Из примечаний в книге Сталин И.В. «Cочинения», том 17, 2004 г.).
Одновременно Сталин прислал Шеболдаеву телеграмму:
«Ростов на Дону. Крайком ВКП(б) тов. Шеболдаеву. Копия: Москва. ЦК ВКП(б) тов. Кагановичу. Вашу записку о сокращении плана получил и отослал в ЦК. Поддержать Вас не могу ввиду плохой работы края в области хлебозаготовок. Если пережившая засуху Средняя Волга сдала в третьей пятидневке 4 миллиона пудов, а Ваш край не сдал и 2-х миллионов, то это значит, что крайком сдрейфил перед трудностями и сдал позиции апостолам самотека, либо крайком дипломатничает и старается вести ЦК за нос. Согласитесь, что я не могу поддержать в такого рода работе. Сталин.» (Телеграмма от 22 августа 1932 года – РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 79. Л. 51.)
Не складывались отношения Шеболдаева со Сталиным.
В воспоминаниях Черчилля приводится его беседа со Сталиным 15 августа 1942 года. «Скажите мне, – спросил Сталина Черчилль, – на Вас лично так же тяжело сказываются тяготы этой войны, как проведение политики коллективизации?». «Ну, нет, – ответил на это Сталин, – политика коллективизации была страшной борьбой». «Я так и думал, что Вы считаете её тяжёлой, – отреагировал тут же Черчилль, – ведь Вы имели дело не с несколькими тысячами аристократов или крупных помещиков, а с миллионами маленьких людей». «С 10 миллионами, – сказал Сталин, подняв руки. – Это было что-то страшное. Это длилось четыре года».
