Роман Белоусов - Частная жизнь знаменитостей

Уайлда не оставляло гнетущее предчувствие скорого несчастья. Он верил в приметы, и однажды ему показалось, что от его любимого опала, вделанного в набалдашник его трости, словно повеяло сыростью и холодом. Внезапно цвет камня изменился, и он потускнел. Уайлд понял, что это к беде. И она грянула в виде скандала, который учинил отец Альфреда, маркиз Куинсберри. Он давно подозревал сына в противоестественной связи с Уайлдом. Когда же к нему попали любовные письма Уайлда к Альфреду, маркиз явился в дом Уайлда и стал обвинять того в греховной связи с сыном. Стал угрожать:

— …Если я встречу вас вместе с моим сыном в публичном месте, я вас изобью.

На что Уайлд хладнокровно заявил:

— Я не знаю, что делают в подобном случае маркизы Куинберри, Уайлды убивают своего оскорбителя…

И приказал своему лакею никогда не впускать в его дом «это животное».

Разъяренный и оскорбленный маркиз в тот же вечер в театре, где давали пьесу Оскара Уайлда, вновь пытался произвести скандал и забросать актеров гнилыми яблоками, а автору пьесы просил передать нелепый, как скажет Уайлд, букет из овощей, что иначе, как идиотской и недостойной выходкой, не назовешь.

На этом маркиз, однако, не угомонился. Он написал на визитной карточке в клубе «Альбемарл»: «Оскару Уайлду, ставшему содомитом». Таким образом, сделал всеобщим достоянием свой текст, поскольку адресатом он был получен лишь десять дней спустя. Возмущенный и подстрекаемый Дугласом, который ненавидел отца, Уайлд подал на маркиза в суд за клевету. Так начался знаменитый процесс Оскара Уайлда против маркиза Куинсберри.

Тем временем отец пытался образумить сына, призывал порвать с содомитом, грозил лишить наследства и прекратить давать деньги. Альфред ответил телеграммой, обозвав отца «смешным маленьким человечком».

Уайлд проиграл процесс. Более того, против него было выдвинуто обвинение «в аморальном гомосексуальном поведении». Куинсберри представил суду список из двенадцати молодых людей, которые выступили как свидетели и подтвердили, что Уайлд приставал к ним с содомитскими предложениями. Перед судом прошла целая вереница этих парней, многие из которых были обыкновенными вымогателями и шантажистами. Второй процесс Оскар Уайлд тоже проиграл, хотя его защищали три опытных адвоката. Правда, по первому разу присяжные, просовещавшись три часа сорок минут, так и не пришли к единому мнению. Состоялось новое слушание в Центральном уголовном суде. На этот раз присяжным потребовалось три часа, после чего они вынесли свой вердикт — виновен. Судья приговорил Оскара Уайлда к двум годам каторжных работ. При вынесении приговора он сказал: «На мой взгляд, это наказание слишком мягкое за все содеянное этим человеком, а процесс этот самый неприятный в моей практике».

Отбывал срок Оскар Уайлд в Рэдингской тюрьме. Во время суда и из тюрьмы он писал Альфреду страстные письма, называя его «моей прелестной розой, моим нежным цветком, моей лилейной лилией». И был уверен, что ему предстоит тюрьмой проверить могущество любви, узнать, сможет ли он силой своей любви к Альфреду превратить горькую воду в сладкую. «Даже забрызганный грязью, — уверял он, — я стану восхвалять тебя, из глубочайших бездн я стану взывать к тебе».

Освободившись из заключения, Уайлд нашел в себе силы совершить путешествие на юг Франции, а оттуда в Неаполь, Рим, Флоренцию и дальше на Сицилию, в Таормину, где когда-то к берегу пристал Одиссей, а теперь там находился Альфред. Возвращение к нему, как считал Уайлд, было психологически неизбежно. Но если даже оставить в стороне тайную жизнь души с ее стремлением любой ценой осуществить свои чаяния, его, как он говорит, принудили к этому люди. Он не мог существовать вне атмосферы Любви: он должен любить и быть любимым, как бы дорого ни приходилось за это платить. Мир захлопнул перед ним свои врата, но калитка Любви по-прежнему была открыта.

Он понимал, что с Альфредом будет несчастлив, но, несмотря на это, любил его. «Уже одно то, что он разбил мою жизнь, заставляет меня любить его», и связывал единственную надежду вернуться к жизни и творчеству с Альфредом, которого любил в прошлом с такими трагическими последствиями для своего доброго имени.

Они встретились, и Уайлд в восторге повторял: «О, прелестнейший из всех мальчиков, любимейший из всех любимых, моя душа льнет к твоей душе, моя жизнь — к твоей жизни, и во всех мирах боли и наслаждения ты — мой идеал восторга и радости».

Конечно, он понимал, что продолжение их отношений не сулит ему ничего хорошего. Друзья и родственники уговаривали его навсегда порвать эту злосчастную связь. Однако это было выше его сил. Но однажды ему пришлось узнать не известную еще ему сторону Альфреда. Уайлд нуждался в деньгах и как-то попросил их у него, зная, что тот только что выиграл крупную сумму на скачках. Что тут произошло с Альфредом! Слова о деньгах вызвали у него вспышку бешеного гнева, перешедшего в язвительный смех. «Я не могу позволить себе тратить деньги на других», — закричал он. В этот момент, говорит Уайлд, он был совершенно отвратителен, просто мерзок, подлый, мелочный и жадный. Но и после этого великодушный Уайлд надеялся, что примирение их состоится и все будет, как прежде. Этого не случилось. Оскар Уайлд умер.

К тому времени жена Уайлда два года как скончалась после операции на позвоночнике. На памятнике, установленном на ее могиле, сделали лаконичную надпись: «Констанс Мэри Ллойд». В 1963 году к этим словам добавили: «жена Оскара Уайлда». Когда разразился скандал и начался суд, она с детьми бежала в Геную. Однако не отреклась от Оскара, не перестала его любить, снабжала его деньгами, которые он, конечно, тут же пускал на ветер. Но увидеться им больше не довелось.

Своим сыновьям Констанс дала другую фамилию, они стали Холландами, отца больше никогда не видели. Старший, Сидни, погиб на фронте во время Первой мировой войны в 1915 году, младший, Вивиан, дожил до I960 года и выпустил книгу «Сын Оскара Уайлда». Внук Мерлин тоже носит фамилию Холланд, но собирается вернуть себе фамилию знаменитого деда. К столетию выхода Уайлда из Редингской тюрьмы он подготовил «Альбом Уайлда», в котором собраны многие ранее не публиковавшиеся семейные фотографии и документы.

Былое: случаи, курьезы, слухи

Однажды Оскар Уайлд зашел в студию художника Бэзила Уорда, у которого часто бывал. В тот день ему позировал юноша исключительной красоты, прозванный Лучистым. Когда портрет был готов и молодой человек ушел, Уайлд сказал, задумчиво играя тростью: «Как жаль, что столь великолепное создание должно состариться!» Художник согласился, добавив: «Было бы прекрасно, если бы он мог вечно остаться таким, как сейчас, а старел бы вместо него портрет».

Такова легенда о том, как зародился замысел «Портрета Дориана Грея». Впервые об этом было упомянуто в предисловии к роману Уайлда, изданному в 1906 году в Нью-Йорке. К книге был приложен и прекрасный портрет юноши, вдохновившего автора, о чем сообщалось на клапане суперобложки. А предисловие было подписано именем самого героя романа — Бэзил Холлуорд. От издательства говорилось, что портрет этот — впервые публикуемое изображение прообраза героя романа Дориана Грея. И еще было сказано, что также впервые приоткрыта тайна происхождения сюжета романа.

Так что же это? Действительный факт? Ничуть не бывало. Всего лишь рекламный трюк издателя. Никакого художника по имени Бэзил Уорд или Бэзил Холлуорд не существовало. Однако домысел этот продолжал жить, и еще сегодня его можно встретить на страницах книг о творчестве О. Уайлда.

Есть и другие версии происхождения сюжета «Портрета Дориана Грея». По одной из них идея стареющего портрета родилась у самого Уайлда, когда он позировал художнице Фрэнсис Ричардс. Во время сеанса он печально заметил, что ему очень хотелось бы, чтобы постарел этот портрет, а не он сам. Удивительно, до чего подобные выдумки оказываются живучими.

Так что же, значит, невозможно установить источник замысла романа о живописном «двойнике»? Оказывается, можно. Дотошные детективы-литературоведы раскопали одну скандальную историю, разыгравшуюся вокруг романа Б. Дизраэли «Вивиан Грей», о чем Оскар Уайлд не мог не знать. Книга Дизраэли была «с ключом», то есть герои имели реальных прототипов из современной жизни, которые легко угадывались. Они не преминули возмутиться и облить автора грязью. Скандал вышел громкий.

Но не только это привлекло внимание Уайлда к книге. В ней он нашел небольшой, чуть ли не в духе романа ужасов, эпизод, который и подсказал ему мысль об «ожившей картине» (не говоря о созвучии Вивиан Грей — Дориан Грей).