Дадли Поуп - Новогодний бой (с иллюстрациями)
Пока Соединение R завершало свою работу, то есть отгоняло «Хиппер» и «Лютцов», что начал успешно делать Шербрук и продолжил Кинлох, конвой продолжал двигаться на юг. Его возглавлял тяжело поврежденный «Онслоу». В 14.45, как только стало ясно, что немцы оставили конвой в покое, он снова взял курс на точку G. Там конвой должен был разделиться. Часть кораблей направлялась в Мурманск, а остальные шли дальше на восток, в Архангельск.
Чуть раньше, в 13.28, с «Онслоу» на NNO заметили сильный взрыв. Зарево сияло несколько секунд. Трудно сказать, что это было, но скорее всего — взрыв «Фридриха Экольдта». Он был расстрелян британскими крейсерами где-то примерно в этой точке, после чего его экипаж продолжал безнадежную борьбу за спасение корабля. Больше этот эсминец не видел никто, ни англичане, ни немцы. Вместе с «Экольдтом» погибли капитан 1 ранга Шеммель и все 340 человек команды.
Экипаж «Онслоу», которым теперь командовал Том Мерчент, хорошо представлял себе размеры повреждений своего корабля. Погибли 14 человек, 3 умирали, 23 моряка были ранены. Корабль имел сильную течь через большую пробоину в левом борту. Эсминец сел носом и кренился на левый борт. Этот крен привел к тому, что пробоина ушла под воду, и течь усилилась еще больше.
Кроме того, в верхних кубриках и коридорах собралось несколько тонн воды, использованной при тушении пожаров. Много воды было вылито и в кубрике торпедистов на нижней палубе. Вся вода стекла к левому борту, увеличивая крен. Все свободные моряки были брошены на откачку воды, в ход пошли ручные насосы и ведра. Переносные электрические помпы тоже использовались, однако они весили 400 фунтов и считались «переносными» с некоторой натяжкой.
Требовалось любым путем облегчить носовую часть корабля и уменьшить крен. Если это удастся сделать, тогда можно было бы постараться вызвать крен на правый борт, чтобы пробоина вышла из-под воды. Следовало помнить, что носовой артиллерийский погреб по левому борту был затоплен. Именно это стало главной причиной крена и дифферента, хотя большое количество воды в других отсеках носовой части тоже сыграло свою роль. Кто-то сообразил, что следует затопить носовой снарядный погреб, расположенный по правому борту, это поможет выправить крен. Так и сделали. После этого осушили цистерну с пресной водой и запасную цистерну с котельной водой левого борта.
К счастью, основные нефтяные цистерны были уже пусты, поэтому было решено затопить одну, которая находилась в кормовой части по правому борту. Это решение оказалось исключительно удачным. Носовая часть эсминца сразу поднялась вверх, и он получил небольшой крен на правый борт.
Позднее Мерчент писал: «В 18.00 был получен прогноз метеорологов. Они предсказывали, что на подходах к Мурманску мы попадем в шторм. Так как корабль был совершенно бесполезен для защиты конвоя, а также потому, что сейчас основную угрозу представляли подводные лодки, бороться с которыми мы не могли, так как асдик вышел из строя, я решил, что главное для меня — благополучно привести эсминец в порт».
Он отправился переговорить с капитаном 1 ранга Шербруком. Следует отметить, что Мерчент впервые покинул мостик после начала боя. Он позднее так описал эту встречу:
«Капитан 1 ранга Шербрук просил информировать его обо всем происходящем. Когда в 18.30 я пришел в его походную каюту, сильный и едкий запах кордита, горелого дерева, резины, краски, тусклый свет единственной масляной лампы невольно унесли меня в тот день, когда я посетил старый деревянный корабль «Виктори».
В этот день конвой пережил еще несколько неприятных моментов, когда поднималась тревога, после того как радар обнаруживал какой-то корабль. Кинлох снова принял командование эскортом у Склатера, когда антенны «Обидиента» были отремонтированы. Он не мог знать наверняка, что немецкие корабли отогнаны, и очень опасался того, что немцы все еще могут преследовать конвой.
Повидав Шербрука, Мерчент снова поднялся на мостик и передал на «Обидиент»:
«У меня большие пробоины в носовой части, которые станут опасными в случае ухудшения погоды. Желательно немедленно идти в Кольский залив. Командир флотилии согласен».
Кинлох немедленно ответил согласием и чуть позднее приказал Мерченту передать по радио Адмиралтейству координаты конвоя, его курс и скорость, как только «Онслоу» отойдет на некоторое расстояние.
Потрепанный эсминец постепенно увеличил скорость и оставил позади транспорты и их сопровождение. Началась гонка с падающим барометром. «Онслоу» не мог развивать более 20 узлов, так как иначе вода снова начинала захлестывать пробоины.
Петер Вайатт проложил курс на Кольский залив, до которого еще было очень и очень далеко. В нижних отсеках корабельный врач Холланд с помощью фельдшера Хенли оказывал помощь раненым. Чуть позднее, в наступившей темноте и на ледяном ветру, была проведена печальная церемония похорон погибших.
Сразу после полуночи «Онслоу» отправил следующую радиограмму:
«Передал командование эскортом JW-51B «Обидиенту». Координаты, курс и скорость конвоя на 31 декабря, 20.00: 72? 42' N, 32? 30' О — 110? — 8,5 узлов. «Онслоу» поврежден и следует в Кольский залив самостоятельно. Расчетное время прибытия 1 января 7.00. Ситуация на момент оставления конвоя: «Акейтес» поврежден. Местонахождение не известно. Остальные корабли эскорта и 12 транспортов невредимы. «Брэмбл» и 2 транспорта оторвались 29 декабря».
* * *В действительности «Акейтес» затонул, причем несколько часов назад. Это произошло после смелой, но бесполезной борьбы за спасение корабля. Около полудня, когда стало ясно, что новых атак против конвоя не предвидится, Пейтон-Джонес объявил отбой боевой тревоги и передал всех уцелевших матросов аварийным партиям, которыми руководил механик Питер Райт. Люди отчаянно пытались заделать сотни осколочных пробоин, укрепляли поврежденные переборки, налаживали помпы. Пейтон-Джонесу оставалось только ждать исхода этой борьбы.
Сигнальщик Тейлор сумел извлечь из-под обломков маленькую сигнальную лампу и получил приказ уточнить у «Хайдерабада», достаточно ли эффективна поставленная дымовая завеса. Корвет ответил, что она «очень полезна», поэтому Пейтон-Джонес приказал продолжать поддерживать ее.
Время с 12.00 до 13.00 на мостике «Акейтеса» тянулось очень медленно. «Изредка заглядывали Питер Райт и Дэвидсон с рапортами о происходящем. Первый явно проигрывал битву воде, а второй продолжал собирать и перевязывать раненых, которых оказалось очень много. Но мы, находясь на мостике, ничего не могли сделать. Оставалось только ждать и размышлять… Постепенно становилось все темнее и холоднее», — вспоминал Пейтон-Джонес.
Хотя положение было очень серьезным, оно все-таки не считалось критическим. Крен медленно, но неотвратимо увеличивался. Сначала 15°, потом 17°, наконец 20°. При этом под воду уходили все новые осколочные пробоины, которые не успевали заделать аварийные партии. Это увеличивало поступление воды, что в свою очередь увеличивало крен.
Наконец Райт поднялся на мостик и доложил, что больше не может поддерживать пары в котле № 1 — единственном, который еще действовал. «Акейтес» медленно остановился. Он находился в 3 милях на правом траверзе конвоя, и ближайшим к нему кораблем оказался траулер «Ноферн Гем».
Пейтон-Джонес приказал сигнальщику вызвать его. Примерно в 13.00 помятая сигнальная лампа передала печальный сигнал:
«Не могу управляться. Подойдите ко мне».
Затем Пейтон-Джонес приказал Дэвидсону подготовить корабль к буксировке кормой вперед. Однако через пару минут Дэвидсон вернулся и сообщил, что корабль имеет такой крен, что завести тросы будет исключительно сложно, если вообще возможно. Тогда Пейтон-Джонес приказал ему подготовить к спуску все спасательные плотики и резиновые лодки.
Пейтон-Джонес потом признался, что он просто не сразу сообразил, насколько велик крен. Лишь когда он прошел назад и увидел, что вельбот, все еще закрепленный на шлюпбалках, просто плавает в воде, он осознал, что эсминец не имеет никаких шансов на спасение.
Переговорив с Питером Райтом, Пейтон-Джонес приказал всей команде подняться на верхнюю палубу. Медленно, но безостановочно корабль продолжал крениться дальше. Море уже плескалось на палубе. Сначала под воду ушли леера, потом она подобралась к основанию трубы и облизнула лафет орудия Y.
Дэвидсон с помощью нескольких матросов быстро обошел корабль, отдавая крепления спасательных плотиков. Пока они занимались этим, Пейтон-Джонес приказал выпустить торпеды, заблокировав взрыватели, и сбросить в воду поднятый на палубу боезапас. Однако он тут же понял, что это уже не поможет спасти корабль.
В нижних отсеках крен казался еще более сильным. Людям уже было трудно подниматься и спускаться по трапам. Как только был отдан приказ всем подниматься на верхнюю палубу, моряки бросились вниз, чтобы вытащить раненых из лазарета и постов первой помощи. Многие из них не могли передвигаться, и их приходилось нести на руках по перекосившимся трапам, другие могли идти, но лишь с посторонней помощью. Однако не всех можно было трогать, и содержатель корабельной лавочки Драммонд и стюард Аллан Джонес решили остаться внизу вместе с ними, хотя они прекрасно знали, что корабль может в любую минуту перевернуться. В этом случае отсеки превратятся в смертельную ловушку, и все это понимали.
