Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени
Почти во всех случаях значительную роль в межнациональном конфликте играют исторические факторы: прошлые взаимоотношения наций, прошлое насилие, нарушения законов, характер взаимоотношений между государством и нацией, исторически формирующийся тип расселения народов. К примеру, в Дагестане можно говорить о расселении народов в период колониальных войн, о периоде переселения горцев на равнину, периоде репрессирования и насильственной депортации. Все это не прошло бесследно, исторически наложилось одно на другое. Отсюда – многослойный пирог противоречий. На межнациональные отношения, их эволюцию, созревание конфликта влияют религиозный и экономический факторы, борьба за политическое господство различных групп внутри нации или различных национальных групп, состояние прав человека, представительство наций на тех или иных уровнях власти. Дает о себе знать политика других республик и государств, так или иначе «включенных» в эту систему.
Переходя с макроуровня на промежуточный (средний) и микроуровень анализа, мы должны принять во внимание такие факторы, детерминирующие этнические и межэтнические отношения, как этническая стратификация, то есть проживание, расселение различных национальностей, особенно тех, которые втягиваются или уже втянулись в противостояние; степень развития демократических процессов; характер поведения сторон (агрессивное или миролюбивое); наличие или отсутствие сильного лидера или парламента; существование общепризнанного механизма урегулирования противоречий. Все эти элементы той или иной конкретной ситуации могут выступать в разных регионах по-разному, подчас в весьма необычных формах. Так, если мы вновь обратим свой взор к Северному Кавказу, то увидим: нельзя понять происходящие там этнические процессы, пренебрегая такими исторически сложившимися или появившимися недавно факторами, как советы старейшин (правда, сейчас роль их снизилась), влиятельные в ряде мест мафиозные группировки или, скажем, непредсказуемость политического поведения так называемых лидеров.
Особо хотелось бы отметить резко возросшую роль информационных потоков и информационной политики в возникновении межнациональных конфликтов. Отсутствие информации или преобладание односторонней, а порой и просто ложной информации углубляет конфликт. Ну и, наконец, его возникновение и развитие сильно зависят от психологического состояния населения, массового сознания: взбудоражены ли люди, заряжены на активные действия или же пребывают в апатии.
Мой главный вывод таков: этнический антагонизм или противостояние наций не являются следствием многонациональности того или иного региона. Этнические различия, многонациональность превращаются в источник напряженности и конфликтов лишь тогда, когда они искусственно выпячиваются теми или иными политическими силами, национальной элитой, делающей национальный фактор инструментом достижения своих политических целей. Их заботят не столько реальные национальные проблемы, сколько расширение сферы своего влияния в экономике и политике. Состояние экономики, политики, власти, культуры и нравственности плюс борьба за влияние в этих сферах – вот действительная основа этнополитических и межнациональных конфликтов.
В последнее время во многих республиках, регионах усиливается процесс прямого государственного патронажа распределения сферы экономической и политической власти по национальному признаку. Борьба за размещение всюду своих людей объясняется очень просто: благодаря таким «лазутчикам» расширяется возможность делать бизнес, проводить приватизацию земли, оказывать иное влияние. За этим опять-таки кроется не столько забота о национальных интересах, сколько о корыстных устремлениях национальной элиты. Именно это имел я в виду, выступая еще в начале 1991 года в Верховном Совете Дагестана: «Корни национального антагонизма и противостояний надо искать в этом доме, то есть в Верховном Совете и Совмине Дагестанской республики, а не где-либо. Отсюда исходят нити и сюда возвращаются они, отсюда идет и регулировка межнациональных конфликтов». Кровавые следы национализма берут начало в корыстных экономических и политических интересах отдельных людей. Лидеры национальных движений Дагестана, по-моему, стали это осознавать к лету 1992 года, начав действовать более или менее сплоченно. Да и руководство республики адаптировалось к этой ситуации. И здесь мне кажется уместным вновь поразмышлять о Федеративном договоре. Позволит ли этот документ прийти к нормальной Федерации? Что для этого нужно сделать? Давайте обратимся к истории, вспомним этапы развития России. Все ли зависит от Москвы? Сколько зависит от центра?
Российская государственность начала складываться с IX века, когда сод эгидой Киевской Руси объединились Новгородское, Смоленское, Черниговское и другие княжества. Объединение не всегда шло мирно, было трудным из-за отсутствия прочных экономических связей. В XII веке союз княжеств земли русской распался. Через несколько десятилетий процесс объединения возобновился, но теперь его ядром стали северо-восточные земли. Затем опять пауза, вызванная татаро-монгольским нашествием. Новый подъем объединительного процесса наступил в XV веке. Россия начинает расширяться, вбирая в себя огромные пространства и разные народы. Она с самого начала формируется как многонациональное государство, и это формирование продолжалось до конца XIX века. Немаловажное место в нем заняло заключение ряда договоров с другими государствами, пожелавшими войти в состав России. Тем самым российская государственность, русское национальное самосознание изначально складывались как федералистские. В спокойной обстановке элементы федерализма тихо дремлют, всеми забытые. Но при обострении противоречий, когда возникают и усиливаются крайности унитаризма и сепаратизма, все нации одновременно приходят в движение и требуют удовлетворения собственных интересов. Вот почему так важно, чтобы этот процесс шел в русле федерализма, а не унитаризма или сепаратизма.
Наши теоретики ищут объяснение борьбе за перераспределение власти и полномочий между национальной элитой в специфике истории России. Пни отмечают, что национальная буржуазия не имела возможности добиться государственной независимости в условиях Российской империи. Здесь не могло быть и речи о выходе ее из состава России, а любые попытки такого рода жестоко пресекались. Впервые такую перспективу приоткрыли Февральская и Октябрьская революции, но сумели ею воспользоваться лишь Польша, Финляндия и государства Прибалтики (до 1940 г.). В чем-то история сейчас повторяется, но уже в зеркальном отражении. Коммунистические структуры и их руководители продолжали дело тех, кто предотвратил распад Российского государства, создав СССР. Они без колебаний пресекали самые мысли о выходе из состава СССР и РСФСР. Но как только ситуация изменилась, произошло волшебное превращение некоторых из них в лидеров национальных движений и национальной элиты.
Однако наследие прошлых эпох дает о себе знать, с ним не так легко разделаться. Еще раз напомню, что Ленин был убежденным поборником унитаризма, лишь угроза распада вынудила его обратиться к идее федерации. Создание двух федераций – Союза ССР и Российской Федерации – было равносильно закладке взрывного устройства под фундамент советской государственности, поскольку толкало на проведение несбалансированной политики. В ходе социалистического строительства федеративное государство постепенно превратилось в преимущественно унитарное. И дело не только в направленности политических, экономических, социальных процессов, но и ь характере КПСС, которая была унитаристской по своей природе партией, без малейших элементов федерализма. Российская Федерация никогда не была федеративным государством. Она была лишена даже тех условных конституционных прав, что имели другие союзные республики. Ее автономные образования, края и области находились под двойным гнетом – союзных и своих, российских органов. И до сих пор федеративность государства не всегда учитывается.
Что такое земельная реформа для всей России? Одно дело – Псковская, Волгоградская области, другое – Татарстан, Осетия, Тува. Что такое приватизация для огромной территории? Какие-то единые подходы возможны и нужны, но только в самом общем виде, все остальное должно строиться при строжайшем учете местной специфики.
Помню, как в конце 1991 года Верховный Совет обсуждал вопросы приватизации, разграничения уровней собственности. Дебаты шли горячие, никто не хотел никого слушать. Пришлось просидеть ночь, чтобы хоть как-то состыковать интересы и не вызвать очередного взрыва эмоций в наших республиках. Президиум Верховного Совета принял специальное постановление. И тем не менее традиция не считаться с республиками, краями, областями, автономиями очень глубока в управленческих структурах. Мы начинаем беспокоиться, суетиться и делиться властью лишь в крайних случаях, когда кто-то заявляет о выходе. Мы готовы договориться чуть ли не по всем пунктам с Татарстаном, готовы договариваться с Чечней. Но это нужно сделать эволюционным путем, не разрушая целостность государства. Истошные крики крайних заглушают порой все.
