Николай Стариков - Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока
Зеленский. Да.
Вышинский (к Председательствующему). Можно обвиняемого Ягоду спросить?
Председательствующий. Да.
Вышинский. Обвиняемый Ягода, вы подтверждаете этот факт?
Ягода. Да. Это было дело его брата. Его брат был арестован. Зеленский очень волновался. Брат был провокатором и расстрелян в 1924 году.
Вышинский. А вы передали этот материал Зеленскому? Почему?
Ягода. Он был в то время секретарем Московского комитета партии. Он не приехал, но звонил, чтобы я приехал.
Вышинский. Вы были?
Ягода. Был. Я ему показал все дело. Зеленский очень взволновался и просил оставить у него дело.
Вышинский. И вы оставили?
Ягода. Нет, я забрал обратно.
Вышинский. А каким образом эти дела оказались у него?
Ягода. Я не помню.
Зеленский. Он привез мне дело моего брата и мои лично самарские дела.
Вышинский. Вот эти дела?
Зеленский. Да. Я попросил дать мне эти два фотографических снимка.
Вышинский. Два?
Зеленский. Два или сколько там.
Вышинский. Здесь целых девять снимков.
Зеленский. Но эти карточки не удостоверяют...
Вышинский. Мне важно сейчас зафиксировать показания обвиняемого Ягоды, что вы волновались, интересовались и в результате этих ваших интересов и волнений 9 карточек вашего брата, провокатора, оказались в вашем распоряжении. Вы кем были тогда?
Зеленский. Секретарем Московского комитета.
Вышинский. Вы сообщили тогда Центральному Комитету партии об этом факте?
Зеленский. Нет, не сообщил.
Вышинский. Значит, вы скрыли все это? Рассказывайте теперь дальше.
Зеленский. Теперь — вопрос относительно моей вредительской работы. Я примкнул к организации правых в конце 1928 или в начале 1929 года. Примкнул по мотивам, которые указаны в обвинительном заключении, — из-за боязни разоблачения моей преступной деятельности.
Вышинский. Какой преступной деятельности?
Зеленский. Провокаторской.
Вышинский. Вот так и говорите.
Зеленский. Я был завербован А. П. Смирновым. Приезжая из Ташкента, я принимал участие на ряде собраний правых, имевших место у Смирнова в течение 1929-1930 годов. На собраниях резко критиковалась линия партии и вырабатывалась линия борьбы против ЦК партии.
В 1929-1930 годах Смирнов давал мне ряд указаний относительно срыва коллективизации в Средней Азии.
Указания эти заключаются в следующем: необходимо всячески сохранить, как Смирнов выражался, мощное хозяйство, подразумевая под этим кулацкие хозяйства; необходимо всячески тормозить развитие коллективного движения — тормозить и срывать колхозное строительство. Он указывал на необходимость оказать поддержку правой националистической организации в ее борьбе против партии. В Ташкенте я выдвинул лозунг «догнать и перегнать передовые в отношении коллективизации районы Союза». На основе этой директивы местные организации разработали план быстрых темпов коллективизации и приступили к организации колхозов, применяя при этом административные методы. Этот способ срыва колхозного строительства был подхвачен национал-шовинистическими организациями, которые организовали ряд перегибов. Когда недовольство приняло значительные размеры и перед ЦК нельзя было скрывать этих грубых ошибок, допущенных при коллективизации, мною было дано указание о том, чтобы вместо исправления ошибок пустить дело таким образом, чтобы люди выходили из колхозов, — не препятствовать этому. Под этой, казалось бы, легальной формулой открывался путь для кулацкой агитации и кулацкой активности в направлении развала колхозов.
После снятия меня из Ташкента и по приезде в Москву я продолжал поддерживать отношения со Смирновым, как представителем центра правых. После того, как Смирнов был разоблачен как правый, я стал держать связь с Антиповым. От него я получал указания относительно активизации вредительской работы в кооперации и Центросоюзе. Цель вредительской работы, которую ставила себе организация правых в торговле, заключалась в следующем: Антипов и все правые придавали особое значение дезорганизации хозяйства в тех отраслях, которые наиболее близко соприкасаются с населением, — жилищное дело, кооперация, торговля, — чтобы вызвать недовольство населения плохой работой по снабжению, а этим самым вызвать недовольство против правительства, то есть с явно провокационной целью. Содержание вредительской работы заключалось в следующем. Правые организовали перебои в торговле товарами повседневного спроса. Так, например, такие перебои были организованы в Курской области в первом квартале 1936 года в торговле сахаром, многие лавки в течение недели-двух не имели сахара. Такого же рода вредительские перебои были организованы в Ленинградской области в торговле махоркой. Такого же рода перебои были летом 1936 года в торговле печеным хлебом в ряде сельских местностей Белоруссии, расположенных в пограничных районах.
Чтобы дать некоторое представление о том, какого характера были эти перебои, я укажу на следующее: из 30 тысяч лавок, которые были обследованы торгово-кооперативными секциями советов и торговой инспекцией, в первом квартале 1936 года не было соли в 3700 лавках. Из 42 тысяч лавок в 2 тысячах лавок отсутствовала продажа сахара. В третьем квартале 1936 года отсутствовала продажа махорки в 1600 лавках из 36 тысяч лавок. Так что это были не единичные явления, а довольно распространенные.
Вышинский. А насчет масла как обстояло дело благодаря вашей преступной деятельности?
Зеленский. Маслом мы в деревне не торгуем.
Вышинский. Я не спрашиваю, чем вы торгуете. Вы торговали раньше всего основным — родиной. А я спрашиваю, какие меры предпринимала ваша организация для того, чтобы сорвать товарооборот и лишить население необходимейших, первых предметов потребления? Кроме сахара и соли известно ли вам что-нибудь относительно масла?
Зеленский. Нет.
Вышинский. Например, то, что не выпускали дешевых сортов масла.
Зеленский. Это совсем другое дело.
Вышинский. То есть как другое?
Зеленский. Я хочу рассказать вам то, что имело отношение...
Вышинский. Я спрашиваю вас: известны ли вам преступные операции в отношении снабжения населения маслом, в частности, дешевыми сортами масла, или нет? Операции, которые были проделаны по указанию вашего «право-троцкистского блока», известны вам или нет?
Зеленский. Да, известны.
Вышинский. В чем они заключались?
Зеленский. Они заключались в следующем: все заготовительные организации при выработке масла пользовались мировыми стандартами, определяющими сортность масла.
Вышинский. Вы хотите мне объяснить технику дела, а я хочу выяснить суть этого дела.
Вот вы говорили на предварительном следствии, что подрывной характер работы заключался и в следующем: установленная шкала для определения сортности масла, вырабатываемого из молока, приводила к тому, что получалось масло только высшего сорта, дешевого масла на рынок не поступало. Факт это или не факт?
Зеленский. Факт.
Вышинский. Дальше. Это отражалось на бюджете потребителя. Так или не так?
Зеленский. Правильно.
Вышинский. И вызывало это со стороны населения удовольствие или неудовольствие?
Зеленский. Неудовольствие.
Вышинский. Вы стремились к этому?
Зеленский. Стремились.
Вышинский. А то масло, которое выпускалось, всегда было доброкачественным или вы тоже старались сделать его недоброкачественным?
Зеленский. Да.
Вышинский. Были ли случаи, что члены вашей организации, имеющие отношение к масляному делу, в масло подбрасывали стекло?
Зеленский. Были случаи, когда в масле оказывалось стекло.
Вышинский. Не «оказывалось», а подбрасывалось стекло. Вы понимаете разницу — подбрасывалось стекло. Были случаи такие или нет?
Зеленский. Были случаи, когда в масло подбрасывалось стекло.
Вышинский. Были ли случаи, когда ваши соучастники, сообщники преступного заговора против Советской власти и советского народа подбрасывали в масло гвозди?
Зеленский. Были случаи.
Вышинский. С какой целью? Чтобы было «вкуснее»?
Зеленский. Это ясно.
Вышинский. Вот это и есть организация вредительской диверсионной работы. В этом вы себя признаете виновным?
