Игорь Зимин - Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.
Приводимых в дневниках и мемуарах собственно текстов анекдотов очень мало. В силу специфики жанра. Чаще просто фиксируется сам факт рассказанного анекдота. Так, Николай II в дневнике 26 августа 1896 г. записал: «Ели, пили кофе, курили и болтали в столовой поезда Вильгельма; как всегда, когда дамы уходят, все начали рассказывать неприличные анекдоты – больше всего он сам и посол наш Остен-Сакен». Обращает на себя фраза «как всегда» и то, что кайзер Вильгельм II был любителем скабрезных анекдотов.
Примечательно, что «пристойные» анекдоты не возбранялись и во время светской беседы за царским столом. По упоминаниям мемуаристов, их рассказывали и совершенно «не приспособленные» для анекдотов люди. Так, аскетический облик «великого инквизитора» обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева совершенно не вяжется с анекдотами. Тем не менее, по воспоминаниям, на одном из высочайших завтраков в Гатчине «Победоносцев порывался рассказывать анекдоты»412.
Наверняка потихоньку рассказывали при Императорском дворе анекдоты и о самодержцах. Они, конечно, были политизированны. За границей революционная эмиграция периодически издавала брошюры этих анекдотов. «Качество» подобных анекдотов весьма сомнительно, однако политическая подоплека очевидна. Вот несколько анекдотов о Николае II:
«Однажды, когда Его Величество сидел в театре, он обратил внимание на человека с большой, густой шевелюрой и поинтересовался узнать, кто он.
– «Мне кажется, что это известный поэт», – сказал Его Величеству сидевший позади министр Двора. «Поэт? – заинтересовался Его Величество. – Может быть, это сам Пушкин?»»413.
«Зайдя в детскую, Его Величество увидел, что дети ссорятся и дерутся из-за большого листа «Русских ведомостей».
– Олечка, Танечка, – сурово приказал он. – Бросьте сейчас же эту дрянную газету.
– Зачем же ты ее получаешь, папа? – спросили в один голос обе девочки»414.
Фотография
Детали повседневной жизни императорской семьи зафиксированы различными источниками. Но одним из самых достоверных остаются фотографии, поскольку они в буквальном смысле фиксировали «мгновенья жизни» императорской семьи. Фотографии «императорской серии» можно разделить на две группы, каждая из которых имела свою историю. К первой относятся официальные фотографии, сделанные профессиональными фотографами, а ко второй – любительские, сделанные либо лично членами императорской семьи, либо лицами, входившими в их ближайшее окружение.
«Kodak». Собственный фотоаппарат императорской семьи
История фотографии начинается в 1839 г., когда изобрели сам процесс фотографии и разработали технические средства для закрепления изображения. Поражает оперативность, с которой эта техническая новинка оказалась в сфере внимания хозяйственных подразделений Министерства Императорского двора. В результате уже осенью 1839 г. Николай I внимательно ознакомился с дагерротипным аппаратом, приобретенным хозяйственными службами Министерства Императорского двора. Возможно, сам факт приобретения аппарата именно Министерством Двора дает основания предположить, что его собирались использовать для фотографирования членов императорской семьи. Однако после осмотра императором дагерротипного аппарата его передали в Академию художеств. К сожалению, несмотря на существовавшие технические возможности, эпоха Николая I не оставила ни одной фотографии самодержца.
На рубеже 1850—1860-х гг. появляются первые официальные фотографии, запечатлевшие внешний облик членов Императорской фамилии. Примечательно, что на этапе формирования «фотографического рынка» среди фотографов императорской семьи оказываются люди, чьи имена впоследствии исчезают из списков официальных фотографов. Так, 29 марта 1862 г. великий князь Александр Александрович, будущий Александр III, дважды ездил фотографироваться «к Робильяру» со своим старшим братом цесаревичем Николаем Александровичем415. Примечательно, что Робильяр (Robillard) впервые приехал в Петербург из Франции в 1852 г. в качестве портретиста, работавшего преимущественно пастелью.
Со временем вокруг императорской семьи сложился круг профессиональных фотографов, они монополизировали за своими ателье права на фотографирование престижных клиентов. К их числу можно отнести фотографов К.И. Бергамаско, А.И. Деньера, И. Дьяговенко, А.А. Пазетти и К.А. Фишера.
Однако самым известным мастером считался Сергей Львович Левицкий. Свою карьеру он начал еще при Николае I в 1849 г., открыв на Невском проспекте «Дагерротипное ателье С. Левицкого». Профессия была настолько востребована, что в конце 1850-х гг. С.Л. Левицкий перебрался Париж, где также держал собственное фотоателье.
Знакомство С.Л. Левицкого с членами императорской семьи состоялось в 1865 г., в очень тяжелой ситуации для императорской четы. В апреле в Ницце умер старший сын Александра II цесаревич Николай Александрович. Тогда же наметился окончательный разрыв между Александром II и его женой Марией Александровной. Так сложилось, что летом 1865 г. С.Л. Левицкий в Ницце снимал российских аристократов, в том числе и лиц, входивших в окружение императрицы. Видимо, именно они составили фотографу протекцию, поэтому до нас дошло несколько фотографий, запечатлевших Александра II и Марию Александровну в трауре по старшему сыну. Вероятно, С.Л. Левицкий произвел на императрицу хорошее впечатление, и она попросила его вернуться в Санкт-Петербург.
К этому времени в Министерстве Императорского двора сложилась нормативная практика присуждения весьма престижного звания придворного поставщика. Это звание юридически оформили в 1856 г. Но еще ранее при Дворе существовала группа поставщиков, имевших право использовать государственный герб в рекламных целях. В 1854 г. С.Л. Левицкий попытался получить двуглавого орла на свою продукцию, однако ему отказали на том основании, что фотография – это искусство, а не производство. Надо заметить, что с подобным отзывом сталкивался не только Левицкий. Поэтому нормативные документы, связанные с присвоением звания придворного поставщика, скорректировали, и с 1859 г. фотографы получили возможность получать звание поставщика и придворного фотографа. Как и другие потенциальные поставщики, они должны были 8—10 лет печатать фотокарточки царской семьи. Если отсчитывать время начала работы на императорскую семью с 1865 г., то получение С.Л. Левицким звания «Придворного фотографа Их Императорских Величеств» в 1877 г. выглядит вполне логичным.
Именно С.Л. Левицкому принадлежат хрестоматийные фотографии семьи Александра II и Александра III. Именно его приглашали для фотографирования скончавшихся российских монархов и коронации. В дневниковых записях Романовых в 1860—1870-х гг. по большей части упоминается имя Левицкого. В мае 1875 г. императрица Мария Александровна с детьми посетила ателье Левицкого, и, по словам великого князя Сергея Александровича, фотографии «…хорошо удались, мы также сняли группу втроем и я вдвоем с Мама»416. В мае 1877 г.: «Поехали… к Левицкому, снимались в различных видах и очень долго, трогательные группы с Павлом[21]»417.
Именно Левицкий фиксировал памятные моменты из жизни Императорского дома. Например, 26 февраля 1876 г., когда цесаревичу Александру Александровичу исполнился 31 год, в Аничковом дворце состоялись торжественная обедня и завтрак. Потом вся семья отправилась к Левицкому, где «сняли группу пантомимическую… Отлично все удалось и отдельные карточки также»418. Через несколько дней Сергей Александрович посетил ателье фотографа Бергамаско, где «снимался в гусарской венгерке и чачкирах»419.
Надо отметить, что счета за фотографии были весьма значительными. Если посмотреть счета, оплаченные императрицей Марией Федоровной только в июне и июле 1881 г., то картина будет следующей: в июне 1881 г. фотограф Соловьев снимал для Марии Федоровны интерьеры в столь дорогом для нее Аничковом дворце. За 15 фотографий ему было уплачено 280 руб.420 В июле 1881 г. императрица получила счет от своего официального фотографа Левицкого на 486 руб.
В 1890 г. Левицкий начал строительство около Казанского собора на Невском проспекте «Фотографического дома». Примечательно, что в проекте предусматривался специальный подъезд для членов императорской семьи. Фотографический дом открыли в 1894 г. К этому времени Левицкий начал передавать дело своему сыну – Льву. Молодой Левицкий к этому времени специализировался на выездной съемке, а с 1898 г. полностью унаследовал дело отца421.
Следует отметить, что тиражирование и продажа фотопортретов членов императорской семьи являлось достаточно прибыльным делом. Это право давалось Канцелярией Министерства Императорского двора. Поначалу бизнесом «на лицах» занимались несколько фирм, связанных с Императорским двором. Но в начале 1900-х гг. фирме «Боассонна и Эгглер» удалось добиться монопольного права на тиражирование некоторых царских фотографий. Видимо, речь шла о нескольких версиях официальных фотопортретов членов императорской семьи. Можно только предполагать, каким образом швейцарский фотограф Фредерик Боассонна и его компаньон, германский подданный Фриц Эггер, приобретшие в 1902 г. популярную в Петербурге фотографию А.А. Пазетти на Невском проспекте, добились этого права.
