Сергей Кремлев - Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров
Прошло почти тридцать лет, и 16 октября 1952 года на пленуме ЦК Сталин сказал (предлагаю сравнить со словами 1923 года):
«Мы, старики, все перемрем, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела. Кто ее понесет вперед? Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит вырастить политического, государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия, Потребуется десять, нет, все пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля».
Это был непреходяще актуальный подход великого лидера к самой главной проблеме общества — кому им, этим обществом, руководить и как сделать так, чтобы обществом руководили компетентно, в интересах общества, а не вопреки им?..
СТАЛИН задумывался о будущем, а для Ленина реальностью было лишь настоящее, которое почти полностью занимала болезнь.
15 мая 1923 года Ленина перевезли в Горки — как действующий политик он кончился.
Во второй половине июля 1923 года в состоянии здоровья Ленина наступило улучшение, он начал ходить и упражняться в письме левой рукой.
18 октября 1923 года Владимира Ильича в последний раз привезли в Москву, он даже отобрал себе книги из библиотеки, но 19 октября уехал обратно в Горки.
Вернулся он в Москву обратно лишь 23 января 1924 года — уже в гробу.
Надо сказать, что обстоятельства смерти Ленина лично для меня ясными давно не являются — есть, есть там много такого, что позволяет заподозрить в форсировании смерти Ленина не только Троцкого (что очевиднее), но и, скажем, Бухарина.
У Сталина не было оснований опасаться ремиссии болезни у Ленина (говоря проще — хотя бы временного выздоровления).
Выздоровевший Ленин опирался бы на Сталина, И это сразу бы подмочило акции Троцкого и К°…
Впрочем, много говорить об этом здесь — не место.
Так или иначе, 21 января 1924 года Ленина не стало, а 23 мая 1924 года открылся XIII съезд ВКП (б).
За три дня до его открытия Крупская, выполняя волю Ленина, передала в ЦК пакет с ленинскими диктовками от 24–25 декабря 1922 года с характеристикой Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова и еще одну диктовку от 4 января 1923 года, о которой — чуть ниже.
Как сообщила вдова Ленина, Владимир Ильич «выражал твердое желание, чтобы эта его запись (от 24–25.12.22 и от 4.01.23 г. — С.К.) после его смерти была доведена до сведения очередного партийного съезда».
21 мая 1924 года пленум ЦК принял следующее постановление:
«Перенести оглашение зачитанных документов, согласно воле Владимира Ильича, на съезд, произведя оглашение по делегациям и установив, что документы эти воспроизведению не подлежат, и оглашение по делегациям производится членами комиссии по приему бумаг Ильича».
Что и было сделано.
Предельно закрытый способ оглашения записей Ленина был вполне объясним, поскольку ситуация создалась, надо заметить, пикантная… В диктовках от 24 и 25 декабря содержались такие ленинские оценки, которые били по Троцкому и противникам Сталина. И Троцкому, Каменеву, Зиновьеву очень не хотелось знакомить партию с этой частью заметок Ленина.
Но вот диктовка от 4 января 1923 года… Ее Троцкий был готов зачитать хоть на Красной площади!
Она была такой (я даю ее полностью):
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека…»
Прерву цитирование, чтобы обратить внимание читателя на следующий момент… Из вышеприведенного отрывка следует, что Ленин, смотря на дело так, как это изложено в его диктовке, просто не мог настолько бурно — до якобы разрыва отношений — реагировать на «грубость» Сталина по отношению к Крупской. Тем более что Сталин отчитал ведь не жену Ленина, а члена партии, обязанного выполнять решение ЦК…
Засим продолжу цитирование:
«…Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мной выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».
Именно эту диктовку чаще всего объявляют поддельной, но Сталин не нуждается в подобном адвокатстве. Он сам не раз потом подчеркивал, что он — да, груб с врагами партии и что в любом случае Ленин критиковал личное поведение Сталина, в то время как в части политических оппонентов Сталина Лениным были даны нелицеприятные политические оценки.
Но все же услышать такие посмертные ленинские слова в свой адрес особой радостью для Сталина не было. Зато они, конечно же, обрадовали троцкистов и Троцкого, который, собственно, и провоцировал больного Ленина против Сталина.
Оглашать пришлось, однако, все.
И про Троцкого — тоже…
КОНФЛИКТ между Сталиным и Троцким не был тайной для широких масс страны по крайней мере с конца 1923 года, когда этот конфликт вышел на страницы партийной печати. Как я уже сообщал, 15 декабря 1923 года Сталину пришлось выступить в «Правде» со статьей «О дискуссии», и там он умно поддел Троцкого, изображавшего из себя «партийного старика», Сталин мягко намекнул на очень уж свежий «большевизм» Льва Давидовича (тот ведь вошел в большевистскую партию лишь в августе 1917 года).
Однако теперь, когда Ленина не стало, четко обозначился и стал обостряться более широкий конфликт между сталинским пониманием ленинизма и троцкизмом. Вскоре конфликт стал виден всем, что называется, невооруженным глазом.
Страсти этого конфликта проявлялись не только в прямой полемике, их можно увидеть, например, в статье Сталина о Свердлове, которая была опубликована в ноябрьском номере журнала «Пролетарская революция» за 1924 год и которую я уже ранее цитировал.
Сталин писал:
«Что значит быть вождем-организатором в наших условиях, когда у власти стоит пролетариат? Это не значит подобрать помощников, составить канцелярию и давать через нее распоряжения. Быть вождем-организатором в наших условиях — это значит, во-первых, знать работников, уметь схватывать их достоинства и недостатки, уметь подойти к работникам, во-вторых, уметь расставить работников так:
1) чтобы каждый работник чувствовал себя на месте;
2) чтобы каждый работник мог дать революции максимум того, что вообще способен он дать по своим личным качествам;
3) чтобы такого рода расстановка работников дала в своем результате не перебои, а согласованность, единство, общий подъем работы в целом;
4) чтобы общее направление организованной таким образом работы служило выражением и осуществлением той политической идеи, во имя которой производится расстановка работников по постам».
Это было сказано о Якове Свердлове, но это же было своего рода деловым манифестом Иосифа Сталина и ответом Троцкому, Троцкисты обвиняли Сталина в бюрократизации партийных органов, а он пояснял, что опасность исходит прежде всего от неделового подхода к повседневной работе. И при этом Сталин осведомлял всю страну о том, как он видит задачи вождя-организатора масс, то есть — его собственные задачи.
И это был тоже ответ Троцкому, как было ответом ему само начало статьи о Свердлове:
«Есть люди, вожди пролетариата, о которых не шумят в прессе (камешек в огород, конечно, Троцкого. — С.К.), может быть, потому, что сами они не любят шуметь о себе, но которые являются тем не менее жизненными соками и подлинными руководителями революционного движения…»
Я уже писал, что все вышесказанное в полной мере было верно в отношении самого Сталина, Как лично сталинской программой были и такие строки:
«Идеологи и агенты буржуазии любят повторять истасканные фразы о том, что большевики не умеют строить, что они способны будто бы лишь разрушать… Партия, породившая такого великого строителя, как ЯМ Свердлов, может смело сказать, что она умеет так же хорошо строить новое, как и разрушать старое».
Разрушать старое, чтобы строить новое, — вот в чем видел Сталин смысл и цель как своей жизни, так и жизни той страны, руководство строительством которой ложилось теперь на плечи Сталина. И он был великим социальным Строителем.
Строить, делать великое державное Дело — вот что надо было Сталину.
И делать его Сталин хотел в России и для России, обеспечивая фактом мощной социалистической
России перспективы для великого народного дела уже во всем мире.
