Игорь Атаманенко - Шпионский пасьянс

В ходе многочасовых бесед Вальтер часто повторял Рицлер одну и ту же фразу: «Я не хочу с тобой любовных отношений, потому что мне неуютно с умными женщинами».

…Кардинал от разведки Вальтер Шелленберг по достоинству оценил интригабельный ум Рицлер и богатую фантазию для принятия авантюрных решений. Он сделал ей такое предложение, от которого Гретхен не смогла отказаться, – посулил такую сумму, что она тут же сменила профессию и стала гидом-переводчицей, обслуживающей иностранцев из сопредельных Германии стран.

После вербовки в обязанности Гретхен входила организация отдыха и развлечений для иностранцев из недружественных рейху государств, но основным её предназначением было выяснение их отношения к нацизму вообще и к Гитлеру и его политике, в частности…

Это был проверочный этап способностей Рицлер добывать оперативно значимую информацию методом выведывания, а также её умения соблюдать конспирацию.

Когда Шелленберг понял, что Рицлер способна дать сто очков форы легендарной Мата Хари, он помог ей получить немецкое гражданство и эмигрировать в Германию, где в полной мере раскрылись её шпионские дарования.

Достаточно сказать, что в его ведомстве под Рицлер был создан целый аналитический «цех», в задачу которого входили обработка и оценка поступавшей только от неё информации.

Виртуальные предположения, добытые ею в постельных играх с депутатами парламентов, политическими деятелями и высокопоставленными военачальниками государств Запада и Востока, после обработки в «цехе» превращались в реальные прогнозы, а последние – в конкретные задания для целой сети секретных сотрудников немецких спецслужб, действовавших по всему миру.

…Вальтер Шелленберг не мог нахвалиться своей секретной сотрудницей, всякий раз подчёркивая, «что если вермахт имеет на вооружении уникальное штурмовое орудие, прозванное «Большой Бертой», то в его арсенале есть не менее эффективное оружие – «Секс-бомба Гретхен».

Но это была лишь шутка. В действительности Рицлер в секретных файлах политической разведки и в ведомостях выплаты денежного вознаграждения проходила под псевдонимом «HERZ».

Бурная жизнь Гретхен Рицлер, наполненная интимными связями и скандальными романами, вызывала зависть у самых богатых и красивых женщин Старого Света.

Вместе с тем многочисленные поклонники красавицы Гретхен отмечали, что знакомства и мимолётные связи со знаменитостями не приносили ей ощущения счастья. Её томила какая-то ущербность, граничащая с самоуничижением… Может быть, поэтому она, встретив своего будущего куратора Вальтера Шелленберга, вмиг влюбилась в него по уши, как в последующем в свою тайную жизнь шпионки…

…Состоя на службе и иждивении ведомства Вальтера Шелленберга, Рицлер, ставшая примадонной берлинского театра оперетты, обладала особым даром в течение двух-трёх часов интенсивных сексуальных экзерсисов подготовить к вербовке любого из намеченных её шефом кандидатов, будь то блистательный принц, политический деятель, дипломат или банкир. Но особо удачлива она была в работе по офицерам генеральных штабов и сотрудникам военных миссий славянских стран, ибо их сердца распахивались, стоило ей только упомянуть национальность своей матушки…

Глава седьмая

Гербарий секс-идолов

Накануне «случайной встречи» с русским разведчиком на Будапестштрассе Рицлер проснулась раньше обычного. В кромешной темноте нащупала выключатель ночника. Подумав мгновение, решила не зажигать свет, а продлить наслаждение, ещё и ещё раз просматривая картины сноведений прошедшей ночи, в которых ей изобильно виделись её, казалось бы, забытые любовники…

Впервые за много лет Гретхен, благодаря стайке выпорхнувших из подсознания воспоминаний о полной захватывающих приключений молодости, явившихся ей во сне, вновь ощутила вкус чувств, которые ей довелось испытать в пору своей порочной юности…

Чем дольше Рицлер ворошила в памяти счастливые моменты прошлого, тем чаще её память давала сбои, так и норовя исподтишка высветить какое-нибудь событие, из-за которого она не просто испытывала чувство мимолётного душевного дискомфорта, а готова была биться головой о стену, рвать на себе одежды и волосы…

«Воистину, – мелькнула мысль, – правы те мудрые люди, утверждающие, что Бог проклял человека, наделив его памятью.»

…Одним из таких событий, вызывавших у Рицлер острое чуство стыда и протеста одновременно – прогулка по утренней Вене после первой ночи продажной любви в обществе с арабским шейхом, подставленным ей Паулем Мозером.

Было ей тогда всего шестнадцать лет и постельные экзерсисы с денежными тузами или заезжими знаменитостями воспринимались ею как наполненные негой приключения…

Мысль о том, что ей удалось «раскрутить» нувориша из аравийских пустынь ещё на целых 10 тысяч шиллингов, помимо тех комиссионных, которые он отдал Мозеру, окрыляла и вдохновляла на новые знакомства, с кем бы они ни состоялись – с арабами, китайцами или даже неграми.

Гретхен пешком отправилась на виллу Мозера. Она с наслаждением вдыхала ароматы весеннего утра и улыбалась каждому встречному прохожему, наивно полагая, что все они должны разделять её восторг.

Наивное заблуждение!

Шедшие навстречу мужчины и женщины, мельком взглянув на её вульгарный наряд, измазанное косметикой лицо, провокационное покачивание бёдрами, сразу понимали, какую религию она исповедует – религию продажной любви.

Оценив реакцию прохожих, Грета стала вкладывать иной смысл в язык взглядов…

…Рицлер обогнали два оживлённо спорящих молодых человека. Встретившись с ней взглядами, парни умолкли, а когда, как им казалось, Грета не могла уже их расслышать, один из них громко воскликнул:

– Чёрт побери! Что происходит в Вене?! Никогда бы не подумал, что в этот час город отдан на откуп продажным девкам!

…Вот ещё прохожий. Он очень спешил и окинул Гретхен беглым взглядом. Но этого мгновения было достаточно, чтобы девушка прочла в глазах незнакомца презрительную иронию:

«Что это ты выплясываешь тут в неурочный час? Порядочные девушки не гуляют здесь в это время. Ну а настанет ночь – и ты вновь окажешься в постели с кем-нибудь из нас, самцов… Не исключено, что именно со мной!»

…Один возвращавшийся с ночной смены работяга был безапелляционно откровенен:

– Задрать бы твою юбку-носовой-платок, да и всыпать от души, а то, видно, родителям недосуг тобой заниматься!

…Проходя через скверик, Гретхен обратила внимание на сидящего на лавочке господина преклонных лет. Лучи поднимавшегося за его спиной солнца образовывали вокруг него светящийся нимб. Заметив приближающуюся женскую фигуру, старик вынул пенсне из внутреннего кармана пиджака, проводил Рицлер испепеляющим взглядом и даже погрозил тростью…

..Ещё две-три такие встречи с ранними прохожими, во взглядах которых явно читался обвинительный вердикт – и Гретхен расплакалась навзрыд.

«Я понимаю, – говорила она себе, – почему вы все меня осуждаете, а осуждая, ненавидите! Все вы бесцельно и безрадостно прожили молодость, у вас не за горами время, когда уже не останется ни надежд, ни желаний, – ваша жизнь утекла сквозь пальцы, а сами вы алчущие, нищие и завистливые! Да-да, вы все мне завидуете! Моей молодости, красоте, беспечности, деньгам, которыми набита моя сумочка… Но если вам когда-либо приспичит, то идёте вы не к маме и сестре – к женщине, чьим телом можно обладать только за деньги! Но на те крохи, что у вас в кармане, вы можете снять шлюху лишь на привокзальной площади. Вы ненавидете меня, потому что я для вас недосягаема!»

Рицлер с остервенением вытерла кулаками слёзы и, обретя абсолютное спокойствие и уверенность в своей правоте, остановила такси.

…Когда она рассказала о своих утренних переживаниях Мозеру, тот посоветовал ей возвращаться домой на авто. Пояснил:

– С точки зрения обывателя, вступать женщине в интимные отношения с мужчинами за деньги – творить зло. А зло надо прятать… Так что, девочка, как бы мало ты ни заработала за ночь, – домой надо добираться на такси, держась подальше от завистливых глаз… А то ещё, не дай бог, сглазят!

Через некоторое время чередой пошли секс-знакомства со знаменитостями. Общение с ними внушили Гретхен уверенность в правильности избранного пути. Она начала подумывать, что рождена для чего-то возвышенного.

Звёзды кино и эстрады, известные не только в Западной Европе, но и за океаном, принимали её как представительницу избранного общества.

В этом была заслуга не столько самой Рицлер, сколько сначала Мозера, а затем Шелленберга. Они из кожи лезли вон, чтобы подать свою «подопечную» в лучшем виде. Цели у них были разные: Мозер стремился «срубить» побольше деньжат, Шелленберг – добыть ценную информацию и выявить в богемной среде потенциального агента.