Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

После первого массового избиения участников мирной демонстрации 23 февраля 1992 года (затем последовал кровавый разгон 22 июня) дух народа все же стал просыпаться. Символом этого стало возвращение анекдота.

Невероятно, но факт — в 1991 году из обихода ушли анекдоты. Царили сплошные истории о репрессиях и злодействе КПСС.

Весной 1992 года вновь появились анекдоты. Первой из мною услышанных была байка, которую А.И. Вольский на международном совещании рассказал президенту Армении Тер-Петросяну:

«Проснулся утром житель Еревана. Проходя в темноте вдоль стены, задел выключатель, и в комнате загорелся свет.

В испуге побежал в ванную комнату, повернул кран — побежала холодная вода. В полном ужасе повернул второй — побежала горячая.

В полуобморочном состоянии заколотил кулаками в стену соседа:

— Ашот! Ашот! Вставай! Коммунисты вернулись!»

Следом, уже после 1993 года, пошли анекдоты про «новых русских»…[8]

С самого начала 1992 года по образцу и подобию РОС в соперники нам стали делать клонов. Сразу же попытались слепить и противопоставить РОСу Русский национальный собор бывшего управделами Силаева генерала КГБ Стерлигова.

Вскоре появится и Российское общенародное движение (РОД), архитекторы которого почти переписали программу РОС, но завуалировано делали движение лояльным режиму Ельцина. Даже центр РОД и центральный комитет разместили в Омске.

РОС был одним из учредителей Фронта национального спасения, а я — одним из сопредседателей. Среди членов оргкомитета ФНС, подписавших обращение о созыве 24 октября 1992 года Конгресса ФНС, были члены руководства РОС: Алкснис В.И., Бабурин С.Н., Глотов С.А., Гололобов В.А., Зюганов Г.А., Исаков В.Б., Митрофанов A. С., Павлов Н.А., Распутин В.Г., Саенко Г.В., ХайрюзовВ. Н., Чеботаревский Р.З.

Непрофессионализм ельцинской команды был вопиющим. Особенно болезненно это начало сказываться на процессах, происходивших в экономике.

Только один пример.

В апреле 1991 года правительство РСФСР подписало генеральное соглашение о кредитах и поставках со швейцарской компанией Нессима Гаона, известного деятеля международного еврейского движения (фирма «Noga»), на сумму 1 млрд. 426 млн. долларов США. Юридическая неряшливость, если не сказать хуже, допущенная при подписании соглашения, была чудовищна: правительство России подписало соглашение с «Noga» напрямую как юридическое лицо, без обычного в таких случаях посредника в виде специально для того создаваемых организаций, например, Внешторга или Внешэкономбанка. Россия тем самым добровольно отказалась от суверенного иммунитета и, когда соглашение с Н. Гаоном стало буксовать, оказалась в ситуации, что «Noga», опираясь на решение Стокгольмского арбитражного суда, получила право арестовывать любые российские счета или имущество, находящиеся за рубежом.

Вот и получили мы 14 июля 2000 года арест по этому делу в порту французского Бреста российского парусника «Седов» со 115 курсантами на борту, в июне 2001 года попытку ареста российских военных самолетов, участвовавших в авиационном салоне в Ле-Бурже, и даже намерение арестовать самолет Президента России, если он прилетит во Францию.

А ведь была еще и афера с кредитом на 140 млд. долл. США, и многие другие интересные для прокурора истории.

Среди боев, в которых именно российский парламент проиграл, и это дорого стоило всему народу, был бой за создание эффективной частной собственности. Вернув в правовое пространство России частную собственность, мы не могли похвастать, что одновременно породили класс собственников, способных думать не только о своих прибылях, но и о благополучии других людей, о развитии культуры, искусства и образования.

Стоял вопрос, где взять эффективных собственников.

Еще более тяжелым был вопрос, как правильно, без разрушения экономики и социальных потрясений демонтировать наиболее слабые блоки государственной собственности, сохранив и увеличив эффективность народного хозяйства.

Иного пути, как приватизация, не было.

В течение 1991–1992 года Верховный Совет и его комитеты разрабатывали систему мер по проведению приватизации. В июне 1991 года Парламентом был принят закон о приватизации, предусмотревший создание именных приватизационных счетов, которые каждый житель страны сможет использовать для личного участия в приватизации. Предполагалось, что выводимые на приватизацию предприятия будут акционироваться, а все население, включая бюджетников социальной сферы, не подлежащей приватизации, через свои именные счета купит акции этих предприятий.

С приходом в правительство Е.Т. Гайдара, А.Б. Чубайса, А.Н. Шохина и их команды закон был поправлен, но не принципиально. Принципиально изменилась ситуация в экономике. Цены за 1992 год возросли в России в 20–30 раз, а стоимость оборудования российских предприятий не изменилась. Когда Ю.Г. Гехт, М.И. Лапшин, С.А. Полозков и многие другие депутаты, работавшие в экономических комитетах, стали криком кричать, что стоимость основных фондов стала меньше стоимости оборотных средств, услышать их не пожелали.

Когда ректор оплота прозападных «либералов» — ВШЭ Ярослав Кузьминов утверждает, что «Гайдар — человек, который вошел в историю. Человек, изменивший экономику России в большей мере и на более долгий срок, чем Витте или Столыпин», он прав, страшно прав. Гайдар оказал именно такое воздействие, как говорит Кузьминов, с одним существенным нюансом — Витте и Столыпин приумножили достояние России, а Гайдар уничтожил труд многих поколений, отбросив Россию социально-экономически на десятилетия в прошлое. И для исправления результатов гайдаровских «экспериментов» срок потребуется реально долгий.

В анализе внутренних экономических проблем советского общества Е. Гайдар (и не только он, еще в большей степени — академики Л.И. Абалкин, Н. Петраков и С. Шаталин, профессора Т. Карягина, Г. Попов и другие) часто был прав, а вот в рецептах решения проблем прав не был совершенно.

Идея народных предприятий, проповедовавшаяся В.А. Тихоновым из Красноярска, которую мы горячо поддерживали, так же как и права трудовых коллективов, была похоронена командой Президента.

И «демократическое» правительство пошло на ординарное жульничество. Вначале при утверждении Программы приватизации на 1992 год они с молчаливым коварством, не привлекая внимание депутатов, ввели в Программу формулировку: «7. Использование именных приватизационных вкладов граждан в 1992 году. 7.1. Система именных приватизационных счетов (приватизационных чеков) водится не позднее 1 ноября 1992 года».

На появление никому не понятных приватизационных чеков никто не обратил внимания (счета то — на первом месте!) в том числе потому, что так захотел Комитет по экономической реформе и собственности, который возглавлял С.Н. Красавченко, единомышленник «реформаторов».

На втором этапе жульничества ими был подготовлен указ Президента России о приватизации, которым с 1 октября 1992 года в Российской Федерации вводилась система приватизационных чеков (приватизационных счетов). Каждый гражданин РФ получил право получить по одному приватизационному чеку «равной номинальной стоимости каждого выпуска».

В соответствии с предоставленными, вопреки нашим усилиям, дополнительными полномочиями Президента указ передавался в Парламент и, если в течение двух недель Парламентом не принималось иного решения, публиковался и вступал в силу.

Был август. Верховный Совет, в том числе его председатель был охвачен периодом отпусков (я, например, был на войне в Абхазии). Именно в этот момент указ был представлен в Парламент. Исполнявший обязанности Председателя его первый заместитель С.А. Филатов и С.Н. Красавченко, председатель профильного комитета, утаили получение указа. Через две недели указ стал законом.

Ваучерами заменили счета. Государство и общество было отстранено от контроля за процессом приватизации. Миллионы людей спровоцированы на жульничества со своими или чужими ваучерами. Собравшийся осенью Верховный Совет уже был бессилен что-либо изменить.

Убежден, что боязнь ответственности за воровскую приватизацию, как и страх ответственности за разрушение СССР — это две главные причины, толкнувшие Б. Ельцина и его окружение на вооруженный мятеж в октябре 1993 года.

Мы пытались сохранить единство страны

Впервые прибыл в героическое Приднестровье я летом 1993 года, на первую годовщину Бендерской трагедии.

Память погибших отмечали возвышенно и скорбно: море цветов, живой коридор от главной площади в Тирасполе и до площади в Бендерах, многотысячный митинг в Бендерах. На трибуне митинга — И.Н. Смирнов, Г.С. Маракуца, А.А. Караман, А.И. Лебедь, располосованный пулями флаг Приднестровской Молдавской Республики. Меня и других народных депутатов России принимали с надеждой, что и вся Россия помнит и не бросит Приднестровье.