Александр Модестов - Бои за Ленинград
Для чего создавался этот плацдарм? Вроде бы ясно: для того, чтобы с него начать наступление на соединение с 54-ой армией и якобы деблокировать Ленинград. Но эта задача не только не была выполнена, – мы ни разу за всё время существования первого Невского пятачка, с 20 сентября 1941 года по 29 апреля 1942 года (впрочем, как и второго, захваченного 26 сентября 1942 года), не прорвались за кольцо блокады самого пятачка, – но и не могла быть выполнена, так как немцы могли свободно, без потерь, по суше посылать свои подкрепления, а мы могли делать это только через широкую Неву, неся при этом большие потери. Шигин показывает, что в октябре-ноябре 1941 года, когда на Невском пятачке разгорались самые ожесточённые бои, Сталин требовал обязательно прорваться через пятачок с целью вывести через него все войска Ленинградского фронта с последующей сдачей Ленинграда немцам. Но самое главное, что если бы даже частям 54-ой армии удалось прорваться к защитникам пятачка и освободить Шлиссельбург и Синявино, то Ленинград не был бы деблокирован. В 1941 году при полном господстве немцев в воздухе невозможно было ни строительство железной дороги, ни тем более строительство железнодорожного моста через Неву. Одним словом, доставка грузов и связь Большой земли с Ленинградом через этот район в 1941 году были невозможны. Если бы 54-ой армии и удалось бы соединиться с войсками на Невском пятачке, то положение блокадного Ленинграда практически не улучшилось бы. Чтобы действительно снять осаду Ленинграда, надо было освободить примерно 30-километровый участок железной дороги Ивановское-Мга-Мишино с наступлением от станции Сапёрной навстречу 54-ой армии. На мой взгляд, осуществить это было гораздо легче, чем соединиться с 54-ой армией, неся громадные потери при переправе через Неву, и при высадке на пятачок при невозможности переправить туда тяжёлые танки. При наступлении от станции Сапёрной при поддержке тяжёлых и средних танков была бы окружена большая мгинская группировка немцев, а Ленинград получил бы железнодорожную связь с Большой землёй и был бы деблокирован. Однако Сталин, как видно, с подачи Жукова, приказал идти на соединение с 54-ой армией только через пятачок, и его приказ нельзя было нарушить.
Но вернёмся к пятачку. Основными нашими переправочными средствами в свободное ото льда время были тихоходные гребные лодки и плоты, легко уничтожаемые пулемётно-артиллерийским огнём немцев. «Из переправочных средств мы располагали всего лишь собранными со всего правобережья рыбацкими лодками. Нам доставили из города небольшое количество прогулочных лодок. Из подручного материала было сделано несколько паромов-плотов» (Коньков). Средств переправы тяжёлых танков КВ у войск вообще не было. Несколько попыток переправить их по льду закончились потоплением. Переправленные 2 ноября 1941 года одиннадцать (по докладу Жданова Сталину семь) средних танков были очень быстро уничтожены артиллерией немцев. Четыре раза наши войска пытались прорвать оборону Ленинграда с Невского пятачка, неся громадные потери, и ни разу им не удалось даже прорвать кольцо блокады самого пятачка. В тактическом отношении позиции немцев были лучше наших – они находились на более возвышенных сухих местах. Наши позиции были более открыты, чем немецкие. Немецкая артиллерия, и особенно миномёты, могли с небольшого расстояния бить по нашим позициям более точно, чем наши через Неву. Как писал командир 115-ой дивизии генерал В. Ф. Коньков, «…гитлеровцы просматривали с высокого железобетонного здания 8-ой ГЭС, с зольных горок, с насыпи узкоколейной дороги, из рощи Фигурной и со стороны Арбузова весь плацдарм вдоль и поперёк. Они пристреляли каждый метр пятачка, его переправы и не жалели ни снарядов, ни мин». Вот ещё описание участника боёв А. Ф. Белоголовцева в книге «Невский пятачок»: «Переброска боеприпасов, снаряжения и других грузов осуществлялась на плотах, так как из 21 лодки, с которыми мы начинали форсирование, теперь на плаву было всего две. К сожалению, полевые кухни были разбиты во время переправы, и бойцам приходилось пока довольствоваться сухим пайком. Снаряды и бомбы взрывали пятачок вдоль и поперёк, поднимали тучу пыли. Она засыпала глаза, набивалась в уши, в рот, засоряла оружие. Окопы, вырытые в песке, быстро оседали и осыпались, а укрепить их было нечем – леса не было».
Насколько плотной была блокада пятачка, рассказывает отец моей невестки, полковник, а тогда курсант, Карабанов Михаил Яковлевич. С большим трудом добравшись до левого берега, их часть попала под перекрёстный обстрел. Их позиции хорошо просматривались с высокого здания ТЭЦ. Окопаться не было возможности, они прятались за трупами погибших. На десятый день он был ранен в ногу. С наступлением ночи ему было приказано самостоятельно переползти по льду на правый берег Невы. Река почти непрерывно освещалась ракетами. Он полз в период между пуском ракет, так как немцы вели стрельбу и по одиночным целям. Весь путь до правого берега занял больше часа, который показался вечностью. Как рассказывал В. В. Путин, с Невского пятачка подобным образом, только средь бела дня, был перенесён его раненый отец. «Все понимали, что это самоубийство, потому что там был пристрелян каждый сантиметр». На мой взгляд, немцы просто пощадили раненого.
2 ноября 1941 года силами пяти дивизий Хозин пытается прорвать через пятачок оборону немцев, идя на соединение с 54-ой армией. Но хотя им противостояла только одна 96-ая пехотная дивизия немцев, прорвать их оборону так и не удалось. За два дня боёв в нашей 168-ой дивизии осталось 200 человек, во 2-ой стрелковой дивизии НКВД – 300 человек. 9 ноября на пятачок высаживаются ещё три дивизии и одна бригада.
Из 50 выделенных для поддержки наступления танков переправить удалось только 11 средних, которые вскоре были уничтожены. Немцы, подтянув ещё две дивизии (это всё, что у них оставалось в резерве), отразили наши атаки. В ответ на упрёк Сталина на неудовлетворительные действия наших войск Жданов отвечает: «Наступающая пехота натолкнулась на довольно хорошо подготовленную оборону противника. Артподготовка была достаточной, но атаки пехоты захлебнулись, а семь танков, имеющихся на плацдарме, быстро вышли из строя. Ни одному из танков КВ, на которые полагались при наступлении, не удалось форсировать реку из-за потерь переправочных средств. Поскольку артиллерия не могла форсировать реку, дальность её стрельбы была недостаточно велика, чтобы обеспечить поддержку при прорыве с плацдарма». 8 ноября Сталин лично потребовал провести с Невского плацдарма новую операцию. За пять дней было безрезультатно потеряно ещё пять тысяч бойцов. Но бессмысленные атаки продолжались. Только за последние десять дней декабря мы потеряли на пятачке более 25 тысяч убитыми. Командующий Ленинградским фронтом Хозин в статье «Об одной малоисследованной операции» пишет, что кроме плохой организации операции были и ещё причины: «В боевых действиях Ленинградского фронта 8-ой армии при форсировании у Невской Дубровки, помимо указанных недочётов слабо применялись орудия прямой наводки для уничтожения огневых точек. Артподготовка без надлежащей разведки и корректировки огня по целям была малоэффективной. Кроме того, резко сказывались недостаточная насыщенность их танками и самоходной артиллерией… наступательные бои обеспечивались, главным образом, огнём 76 мм полковых пушек образца 1927 года». Как видно, большинство из тех трудностей, на которые указывали Жданов и Хозин, были бы исключены, если бы боевые действия по прорыву блокады велись в местах непосредственного соприкосновения с немцами – из района Сапёрной или другого района западнее.
Как раз в это время в районе Сапёрной в составе разведгруппы служил отец моей жены Павел Смирнов, который рассказывал, что они неоднократно проникали за линию обороны немцев. В одной из вылазок Смирнов был тяжело ранен в ногу (нога у него была ампутирована по самое основание), но был вынесен в плащ-палатке через линию фронта. Понятно, что вести поиск, проходя открытое пространство Невы туда и обратно, было практически невозможно. В то же время капитан Анатолий Мужаков пишет: «Когда мы были на Невском пятачке, мы не могли даже корректировать огонь, настолько всё хорошо просматривалось и простреливалось немцами. Земля перемешивалась со снегом, всё было чёрное. Поэтому для пехоты там были очень тяжёлые условия». В апреле 1942 года, когда на Неве начался ледоход, и пятачок, по существу, стал отрезанным от правого берега, немцы решили его уничтожить. Юрий Лебедев пишет, что для его уничтожения немцы выделили один полк с приставленным к нему сапёрным батальоном. Наши войска отошли, оставив на левом берегу около 500 человек. Попытка помочь им окончилась неудачей – все 20 лодок были уничтожены ещё у правого берега Невы. Оставшиеся на пятачке героически погибли, и только 117 человек, в основном раненые, попали в плен. Всего в завершающей операции мы потеряли 1400 человек, немцы – 81 убитыми и 389 ранеными. Вот как описывал в своём дневнике бывший немецкий унтер-офицер Б. Буфф из 227-ой пехотной дивизии последние дни первого Невского пятачка: «Операция на плацдарме 27 февраля, в которой мы участвовали, стоила противнику 1400 убитых, 9 орудий и 6 танков. Когда плацдарм был уже в наших руках, русские сделали безнадёжную попытку переправиться через Неву на лодках, чтобы перейти в контратаку. То, что не было уничтожено при переправе через Неву на лодках, было завершено при высадке. Не знаю, чему больше удивляться: безумству тех, кто отдал приказ на эту безнадёжную операцию, или мужеству смертников, выполнивших его». Вообще, я считаю, что немцы при желании могли и раньше сбросить нас в Неву, но не делали этого, видя, как мы на убой им в их ловушку бросаем громадное количество наших бойцов. А как наши перестали их подбрасывать – сразу уничтожили пятачок. Но на этом мы не остановились. В ночь на 26 сентября 1942 года мы опять высаживаем десант вблизи того места, где был первый пятачок. Опять сразу же он был блокирован. В планах операции «Искра» пятачку опять уделяется большое внимание. На него высаживаются две дивизии, но и на этот раз прорвать блокаду самого пятачка не удалось, хотя для противодействия двум нашим дивизиям немцы дополнительно выделили два полка. Это, как писали некоторые исследователи этих событий, было «серьёзное» отвлечение немецких сил от направления главного удара». В феврале 1943 года пятачок был деблокирован с внешней стороны нашими войсками, наступающими по направлению к реке Мойке.
