Леонид Млечин - Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
Останки Распутина доставили в Петроград. Поместили в гараже дворцовой автобазы на Конюшенной площади. Окончательное решение – уничтожить труп – принял первый глава Временного правительства князь Георгий Львов. Ему хотелось покончить с этой историей, не привлекая к ней внимания.
Исполнение поручили уполномоченному Временного правительства Филиппу Петровичу Купчинскому. До революции он занимался организацией в городе крематория, поэтому выбрал хорошо известное ему место. Тело Распутина ранним утром 11 марта сожгли в котельной городка Политехнического института, располагавшегося за городом в лесу. Помогали ему студенты Политехнического, состоявшие в охране института.
Участники этой тайной операции, покончив, как они думали, с Распутиным, составили акт, который и по сей день хранится в музее политической истории Санкт-Петербурга.
«Мы, нижеподписавшиеся, совместными силами сожгли тело убитого Григория Распутина, привезенного на автомобиле уполномоченным Временного Комитета Государственной Думы, в присутствии представителя Петроградского Общественного Градоначальства… Само сожжение имело место при абсолютном отсутствии посторонних лиц, кроме нас, ниже руки свои приложивших».
Династия Романовых ненадолго пережила Григория Распутина. Через несколько дней после его убийства, в конце 1916 года, один из лидеров оппозиции князь Георгий Евгеньевич Львов сел писать речь, обращенную к единомышленникам:
– То, что еще недавно мы говорили шепотом на ухо, стало теперь общим криком всего народа и перешло уже на улицу. Когда власть становится совершенно чуждой интересам народа, надо принимать ответственность на самих себя. Мы взываем к Государственной думе: оставьте дальнейшие попытки наладить совместную работу с настоящей властью. Не предавайтесь иллюзиям, отвернитесь от призраков! Власти – нет!
Князь Георгий Львов после Февральской революции станет первым председателем Временного правительства.
«Я бы спокойно и с чистой совестью отправила бы Львова в Сибирь, – советовала императрица Николаю II. – Идет война, и в такое время внутренняя война есть государственная измена. Почему ты так на это не смотришь, я, право, не могу понять. Я только женщина, но моя душа и мой ум говорят мне, что это было бы спасением России. Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом. Раздави их всех!»
Вот уже почти сто лет императора упрекают в том, что он не подавил восстание, не расстрелял вышедших на улицы Петрограда и не предотвратил революцию. Почему он отдал власть без сопротивления?
«Николай, – считал один из его сановников, – надеялся, что его оставят в покое и что он и его сын смогут «возделывать свой сад в Ливадии». Но главным мотивом царя было нежелание проливать кровь, подавляя революцию».
На Николая II возлагают моральную ответственность за то, что он был недостаточно жесток, что не приказывал расстреливать.
Возможно, он был худшим правителем России, чем некоторые его предшественники из династии Романовых. Но много лучше своих сменщиков! После него к власти приходили люди, которые охотно приказывали убивать и виновных, и невиновных, и пролили море русской крови и всякой другой. Он мог попытаться удержать власть и утопить страну в крови. Он этого не сделал. Можно ли считать это недостатком? Упрекать его в безволии? После него так легко убивали людей и отправляли в лагеря…
Не должны ли мы с высоты нашего исторического опыта задуматься над тем, что был некогда у власти в России человек, который не хотел убивать? Он один отказался от всего, только бы не стрелять в своих.
Историческая вина Николая II в другом. В царской России были влиятельные сторонники политических реформ, поклонники, например, британской конституционной монархии, призывавшие следовать этой модели. Но во дворце медлили. В определенном смысле упустили время. Хотя с 1906 года политическая ситуация в стране изменилась.
Движущая сила событий февраля 1917 года – отнюдь не недостаток демократии. Политикам, которые совершили государственный переворот и лишили императора власти, вполне хватало свободы, прав и возможностей. Решающее значение имели социальные проблемы – из-за войны жизнь миллионов людей ухудшилась.
Волнения в Петрограде, которые привели к Февральской революции, были спровоцированы нехваткой хлеба. К концу Первой мировой повсюду ощущалась всеобщая усталость. Продовольствия не хватало во всех воюющих странах. Но режимы рухнули только в империях, не успевших модернизироваться – России, Австрии и Германии. В Англии конституционная монархия пережила Первую мировую.
В конце января 1917 года в Петрограде собрались представители Антанты, чтобы обсудить финансовые аспекты ведения войны.
Министр финансов России Петр Львович Барк, открывая заседание, сказал:
– Я хочу напомнить вам о давно открытом законе, согласно которому для ведения войны необходимы три вещи: во-первых, деньги, во-вторых, деньги, и в-третьих – снова деньги.
Он рассказал о трудностях составления бюджета, поскольку Россия в начале войны отменила монополию на спиртное. А страна и до войны испытывала потребность во внешних займах. Россия – единственная страна, где значительно сократился золотой запас. В результате цены подскочили чуть ли не в пять раз. Министр финансов призвал союзников поддержать рубль предоставлением кредитов. Военных – нарастить поставки вооружений и боеприпасов.
Союзники просили – раз уж нельзя получить золото – увеличить экспорт зерна.
Генерал Василий Иосифович Гурко, исполнявший обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего, объяснил, почему это невозможно:
– Российские железные дороги загружены, как никогда, поскольку должны удовлетворять потребности армии. Приходится перевозить довольствие для десяти миллионов человек и фураж для двух миллионов лошадей на многие тысячи верст. А люди и лошади потребляют гораздо больше, чем в мирное время. Железные дороги уже работают на пределе своих возможностей.
Министр финансов Петр Барк пророчески заметил:
– Если курс рубля не будет поддержан, может случиться катастрофа, как в эпоху Французской революции, когда ассигнации потеряли всякую ценность.
Поезд императора
Пожалуй, все началось в тот февральский день 1917 года, когда находившийся в Царском Селе Николай II сказал дворцовому коменданту Владимиру Николаевичу Воейкову, генерал-майору свиты его величества:
– Я решил в среду ехать в Ставку.
В разгар Первой мировой войны император делил время между Царским Селом, где находились императрица и дети, и Ставкой, расположенной в Могилеве. Два месяца, после убийства Григория Распутина в декабре 1916 года, император провел с семьей.
Генерал Воейков считал момент неподходящим для отъезда. Спросил, почему император принял такое решение, когда на фронте относительно спокойно, тогда как в столице спокойствия мало и его присутствие в Петрограде было бы весьма важно.
Император ответил, что в Ставке его ждет начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев и желает обсудить какие-то вопросы. Что касается положения в столице, то министр внутренних дел Протопопов уверил его, что нет оснований ожидать чего-нибудь особенного.
Дворцовый комендант по телефону уточнил у Протопопова:
– Александр Дмитриевич, государь решил в среду ехать в Ставку. Как ваше мнение? Все ли спокойны и не является ли этот отъезд несвоевременным?
Министр внутренних дел России, по обыкновению изъяснявшийся на английском языке, стал объяснять, что Воейков напрасно волнуется, так как всё вполне благополучно.
В два часа дня 22 февраля императорский поезд отбыл из Царского Села в Ставку. Александр Исаевич Солженицын, много писавший о Февральской революции, считал отъезд императора в Ставку роковой ошибкой: «В те часы, когда начинали бить хлебные лавки на Петербургской стороне, царь уехал из-под твердого крыла царицы – беззащитным перед самым ответственным решением своей и российской жизни».
Почему он все-таки уехал? Во-первых, действительно шла подготовка к наступлению, и Верховный главнокомандующий должен был утвердить его план. Во-вторых, возможно, несколько устал от семейных дел.
Пройдет всего несколько дней, и поезд Николая II будет метаться по стране. Но ему уже не будет места. Нигде. Этот маршрут меньше чем через полтора года закончится расстрелом царской семьи…
На следующий день после отъезда императора, 23 февраля 1917 года, в столице начались забастовки, выстроились длинные очереди за хлебом. Городская дума обсуждала вопрос о введении хлебных карточек. Хлеб в стране был, проблема состояла в подвозе. Николай не видел большой проблемы. А тут еще дети заразились корью.
«Мой ангел, любовь моя! – писала императрица Николаю. – Ну вот – у Ольги и Алексея корь. У Ольги все лицо покрыто сыпью и глаза болят. Алексей лежит в темноте. Только что получили твою телеграмму, что прибыл благополучно, – слава Богу. Представляю себе твое ужасное одиночество. Ах, любовь моя, как печально без тебя – как одиноко, как я жажду твоей любви, твоих поцелуев, бесценное сокровище мое, думаю о тебе без конца!»
