Остановки в пути. Вокруг света с Николаем Непомнящим. Книга первая - Николай Николаевич Непомнящий
Теперь снова вернемся к той информации, которую щедро выдал нам компьютер в редакции «Тайм».
Наша гостиница, расположенная на 44-й улице, между Пятой и Шестой авеню, называлась «Ирокез». По соседству – отель «Алгонкин». Имена двух крупнейших групп индейских племен, в значительной степени истребленных колонизаторами. Ирокезы – это Народ Великих Холмов (сенека), Народ Причала (кайюга), Горцы (онондага), Народ Гранита (онеида), Народ Кремня (могавки)… Алгонкины – это оджибве, могикане, делавары, кри, монтанье, наскапи, чейены… Каждое племя владело определенной территорией. Люди занимались рыбной ловлей, трапперством, земледелием. Обитали в поселках из лепившихся друг к другу вигвамов. Ставили их обычно поблизости от берега, потому что хотя и имелась надежная сеть потаенных троп, все равно большей частью индейцы путешествовали по воде. Они придумали лодку, прекрасно показавшую себя в бурных речных стремнинах, – пирога, долбленный из цельного ствола дерева челн, бывало, вмещала до дюжины смельчаков.
В Нью-Йорке жили разнообразные племена: народ лени-лекапе, или делавары, занимали территорию современных Нью-Джерси, юго-востока штата Нью-Йорк и остров Статен. Манхэттен же и примыкающая к нему часть материка были пристанищем рекагавов (их еще часто называют манхэттенами). Карта Нью-Йорка до сих пор пестрит индейской топонимикой…
За столетие до торговцев, в мае 1524 года, почти через три десятилетия после Колумбова открытия Америки, первый европейский путешественник проник в район нынешней нью-йоркской гавани. Это был Джованни де Веррадзано, уроженец Апеннин, состоявший на службе у французского монарха. На каравелле «Дельфин» он прошел на север вдоль побережья, заглядывая в бухты и бегло обследуя окрестности.
У статуи Свободы
Несмотря на дружеский прием, оказанный индейцами, Веррадзано гостил тут недолго. Опасаясь шторма, поспешил выйти в открытое море. Однако перед отплытием его зоркий взгляд заметил впадающий в море пресный поток, и руководитель экспедиции отправил матросов на берег, чтобы наполнить бочонки питьевой водой. Тому ручью на острове Статен суждено было приобрести многовековую известность. Все моряки знали его под именем «Место, где вода». Позже, уже в нашем веке, менее чем в трех милях от этой точки был сооружен огромный мост, соединяющий остров Статен с Бруклином.
– Кстати, вот он. – Сэт показывает на ажурное чудо архитектуры 1964 года рождения длиной 4176 метров – мост Веррадзано-Нарроус. Вместо 32 запланированных на строительство лет, его возвели всего за пять. Наш автобус кажется на нем издалека маленькой пестрой букашкой…
«Руки из бессемеровской стали»
В 1883 году, когда был построен первый мост от острова Статен к Бруклину, этот район буквально заполнили муниципальные чиновники из Манхэттена. Местные жители по сему поводу в восторг не пришли. Впрочем, не один Бруклин недолюбливает Манхэттен, и тут есть свои исторические причины. Все началось после гражданской войны, когда Манхэттен пожелал стать не просто городом, но и метрополией. У Соединенных Штатов уже была столица – Вашингтон, поэтому Манхэттен, ядро «великого» Нью-Йорка, никак не устраивала роль национального центра, его могло удовлетворить только всемирное первенство. Отсюда и стремление к захвату других районов города. Экспансия осуществлялась при помощи мостов и тоннелей.
Бруклинский мост, на постройку которого ушло 13 лет, доказал свою значимость, связав район мэрии на Манхэттене с районом муниципалитета в Бруклине. По образному выражению биографов Нью-Йорка, Манхэттен «руками из бессемеровской стали» загребал районы-спутники.
Спутники? Бруклин – сам по себе огромный город, с более чем трехмиллионным населением, а Манхэттен считает его просто придатком!
Каждое утро потоки рабочих и служащих устремляются по Бруклинскому и новому Уильямсбергскому мостам, тоннелям Бруклин-бэттери и подземкой к «маленькому надменному центру мироздания» – Манхэттену, а вечером устало текут обратно. Диккенс однажды сказал другу: «Бруклин – это спальня Нью-Йорка, он, должно быть, набит деньгами…»
На южном краю омываемого океаном Бруклина лежат парк Кони-Айленд и Манхэттен-бич. «Кони – милое и оживленное местечко, прекрасно справляющееся с ролью «легких» великого города», – писал один приезжий сто лет назад. Сегодня ньюйоркцы среднего класса не считают его ни милым, ни оживленным. Но он остается местом развлечений. В жаркий полдень зеленые лужайки Кони-Айленда становятся пестрыми от зонтиков и купальных костюмов отдыхающих, съехавшихся со всего города. Здесь, как рассказал нам Сэт, можно съесть самый вкусный в Нью-Йорке «хот дог», ну и, конечно, поплавать в теплом море, посмотреть на обитателей внушительного аквариума: пираний, акул, китов, пингвинов…
Этническая картина Бруклина под стать Манхэттену. Здесь трудятся бок о бок представители многих национальностей. Существует даже поселок индейцев могавков – все, что осталось от величественного когда-то Народа Кремня. Благодаря своему природному хладнокровию могавки работают главным образом монтажниками-высотниками. Именно они и строили мост Веррацано-Нарроус…
Отправляемся на машине в Куинс, лежащий к востоку от Бруклина. Первыми на глаза попадаются овощные лавки выходцев из Юго-Восточной Азии. Пряные запахи индийской и южнокитайской кухни, груды авокадо и манго… Арбузы и дыни, нарезанные кубиками и прикрытые битым льдом… Улыбчивые круглые лица продавцов, вежливо осведомляющихся о ваших намерениях. Но у Куинса много других достопримечательностей. Это район беженцев эпохи урбанизации. Если в 1960-е годы население Манхэттена сократилось, то в Куинсе прибавилось четверть миллиона. Отсюда – рост кварталов многоквартирных домов, развитие проектов дешевого жилья и приток бедняцких семей, которых обитатели особняков презирают и всячески выживают. Судьбы чернокожих и белых жителей тут переплелись самым удивительным образом.
В Куинсе не встретишь людей, которые нахваливали бы весь свой район: сословные, классовые и национальные барьеры слишком велики. Но все же есть какое-то единство в этой сложной мозаике.
К юго-западу от аэропорта Ла-Гуардиа, в Вудсайде, – большой ирландский квартал. Район Астория, названный в честь торговца мехами Джона Астора, который умер в 1848 году самым богатым человеком Америки, лежит к северо-западу от Вудсайда и выходит на Ист-Ривер. Он занимает второе место после Греции по числу греков… Обитатели Куинса редко выезжают за пределы своего района. Им вполне хватает собственных достопримечательностей…
Бронкс, расположенный к северо-востоку от Манхэттена, в три раза меньше Куинса, но население его значительно больше. Общеизвестно характерное приветствие обитателей Бронкса – громкое пощелкивание языком.
Здесь хватает места и грубости, и злу, и грязи.
В Южном Бронксе – вотчине продавцов наркотиков – есть обширные районы брошенных домов и выгоревших ночлежек. Нередко квартиросъемщики сами поджигают свои жалкие жилища, чтобы получить льготное право на муниципальное жилье. Случается, пожарники находят брошенные поджигателями банки с бензином и ванны, набитые кирпичом, – чтобы перекрытия рухнули наверняка…
В Бронксе нередки расовые волнения. Здесь быстро растет пуэрториканское население, пытающееся отвоевать себе место под солнцем. Ничто не может остановить расползания бедности, насилия и предотвратить массовый выезд граждан среднего достатка. Власти принимают все
