Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов
Через три месяца Евгений Васильевич снова сел за руль такси
Каждый день оставлял след, и каждое утро Евгений Васильевич шел к своей машине с неизменным чувством ожидания. А вечером или, если он работал сдвоенными сменами через день, в свободный час записывал, что произошло на линии.
Казалось бы, ничего особенного. Поздним вечером, перед концом смены, встревоженная женщина, переходя сразу на душевные ноты, умоляет отвезти в Удельную доктора к заболевшему мужу. Пришлось остаться у светящейся окнами ночной дачи и по мелькающим теням на занавесках судить, все ли там хорошо. Иногда там вдруг начиналась беготня, и шофер боялся, все ли там благополучно. Потом люди стали мелькать реже, дача успокоилась почти совсем, и на рассвете вышел усталый, но спокойный врач. Действительно, больному стало легче. Дорогой об этом рассказывал врач. Оказывается, заболел известный конструктор.
- Это мы с вами вместе спасли его, - сказал врач. И тогда Рыжиков улыбнулся, - принимал похвалу, но понимал, что она преувеличенная. Врач повторил:
- Нет, действительно, мы вдвоем спасли. Я - тем, что оказал помощь. Вы - тем, что она была оказана вовремя.
Было это вчера, тогда казалось обыденным, а сегодня в короткой записи становилось интересным, словно это случилось не с ним, Рыжиковым, а с другим таксистом.
Евгений Васильевич догадывался, но отчетливо не представлял себе, что уже в те довоенные годы молодых шоферов учили, приводя в пример его работу. В парке наставляли:
- Не сидите за рулем хмурые, недовольные. Не разговаривайте, словно вы делаете людям одолжение. Посмотрите на Рыжикова - всегда приветлив. С одним охотно поговорит, другому - только улыбнется, не будет докучать разговором, если чувствует, что человеку сейчас не до этого. Однако улыбкой покажет свое расположение, гостеприимство. Знаете, что о нем говорят пассажиры: ехать с ним легко, дорога короткая, время проходит незаметно. Но только помните: никакой назойливости. Навязанный разговор - это не гостеприимство. Иногда для человека лучше всего помолчать, и не следует показывать вида, что вы заметили его плохое настроение.
Еще в 1937 году, двадцати восьми лет, Евгений Васильевич Рыжиков в числе первых получил звание мастера-водителя высшего класса.
В годы войны Евгений Васильевич продолжал водить машину по Москве - в армию его не взяли: не подошел по здоровью. Видно, сказалась рана. А с виду он был здоровым и все время мучился, когда останавливался женский взгляд на нем. Рыжиков понимал, о чем говорили молчаливые глаза: вот муж мой на фронте, а ты устроился удобно - гонять машину по асфальту. Евгений Васильевич не мог переносить этих невысказанных упреков и находил удобный случай, чтобы объяснить, почему он не в армии. Да будь Евгений Васильевич и крепкого здоровья, администрация единственного не распущенного в годы войны таксомоторного парка - третьего - все равно бы позаботилась, чтобы он остался в Москве. За рулем остались только женщины и слабого здоровья мужчины. Им было трудно работать, как никогда. Иногда, едва добравшись до парка на искалеченной старенькой машине, приходилось ремонтировать ее до ночи, чтобы до комендантского часа успеть вернуться домой. Порою приходилось ночевать в парке: не кончил ремонт.
Таксисты военного времени видели много горя. Люди доверчиво рассказывали о похоронных повестках. Не освоившиеся с костылями раненые долго усаживались в машину - то москвичи возвращались домой. Один ненадолго, другие - навсегда.
Однажды Рыжикову удалось обнаружить вражеского диверсанта. Помогла шоферская наблюдательность. Проезжая по загородному шоссе, он заметил человека, который как-то странно читал книгу на ходу, как если бы был очень близоруким - высоко поднося к глазам. На обратном пути в Москву пассажир повстречался снова. Когда Рыжиков привез красноармейцев к странному читателю, они нашли вмонтированный в книгу фотоаппарат. А в кармане была карта местности с пометками.
Потом поредевших такси не стало вовсе. Рыжиков днем обслуживал денежную кладовую сберегательных касс, вечером возил артистов в студию радпоко-митета.
После войны Рыжиков снова стал таксистом. В 1947 году на его машине загорелся зеленый огонек. Трудно представить себе такси без этого знака - «свободен». Машина с зеленым огоньком стала частью московской жизни.
Евгению Васильевичу повезло: с ним всегда случались занятные происшествия, а если происходили они с другими шоферами, то те непременно рассказывали ему, и Рыжиков их записывал…
Общительный от природы, Евгений Васильевич любил рассказывать о своей жизни и делах таксистских и охотно слушал других. Но он никому не говорил об одной затаенной мечте: все увиденное и услышанное обобщить в книге. То, что эта книга могла быть интересной другим, он чувствовал, когда рассказывал людям бесхитростные истории из жизни таксистов, - так внимательно они его слушали. Но была у Рыжикова и главная задача: защитить профессию таксиста от напрасной людской молвы, показать ее такой, какая она есть.
Приняв решение написать книгу, Евгений Васильевич решил быть искренним до конца. Если он собирается защищать таксиста от навета и преувеличении, то нужно не приукрашивать эту профессию, рассказывать честно все. Только тогда поверят ему.
Евгений Васильевич Рыжиков рассказывал подряд все, что случается, без подхалимства перед будущим читателем. Подробно записал Рыжиков о том, как гнал машину со счастливым отцом, который ехал домой, чтобы взять одежду жены и поехать в родильный дом. А потом шофер, наверное, час ждал пропавшего отца. Водитель понял, что его надули. И обиделся за то, что его так ловко провели. Не жаль было денег, которые придется платить из собственного кармана, - досадно, что нарядно одетый молодой мужчина останется ‹победителем›.
7-й таксомоторный парк.
Рыжиков записал подробности стремительного путешествия с некой аргентинкой до Шереметьева. Им повезло
