Кирпичики - Валентин Иванович Маслов
— А что, братцы, может завтра сходим к Воронину, попросим слезно, чтобы увеличил он нам рабочий день с тринадцати до двадцати четырех часов в сутки… Как-никак, а не замерзнем. Но не всегда подобная шутка находила отклик среди измученных, полузамерзших людей. Тринадцать рабочих часов! Вдумайся, товарищ, в эту цифру. Ты сейчас работаешь пять дней по восемь часов при отличной организации труда. У тебя запланированный обязательный перерыв на обед. К твоим услугам столовая. После работы ты идешь в кино, театр. В твоей квартире паровое отопление, вода, газ, ванна, телевизор, устойчивый заработок…
В архивных документах, бережливо хранящих историю кирпичного завода, мы находим запись, говорящую, что заработная плата мастерового высокой квалификации составляла 20 рублей в месяц. Конечно, по сравнению с тем, что имел крестьянин в деревне, 20 рублей были приличным заработком. Но давайте посмотрим, на что уходили эти, заработанные потом в нечеловеческих условиях труда, 20 рублей? До десяти рублей в месяц высчитывал Воронин с рабочих за харч. День получения зарплаты на кирпичном заводе Воронина был черным днем для мастеровых. Хозяин обдирал рабочих как липку. Чуть ли не вся зарплата уходила на плату за харчи, бараки и кровати, свет и т. д. Нередко рабочий получал на руки считанные копейки, которые тут же с горя пропивались в трактире».
В. Ефремов (продолжение следует)
10 февраля 1970 года (продолжение, начало в № 21)
«Революция 1905 года потерпела поражение..
— Я вам покажу, мужичье сиволапое, как права требовать! — гремел с новой силой голос разбушевавшегося заводовладельца. — Я вам такие права покажу, что и себя не признаете. И, действительно, Воронин создал у себя на заводе условия, невыносимые для работы. Полнейшее отсутствие механизации, никакой речи не могло идти об охране труда. Многие уходили с завода, но не так-то просто было найти работу. Заводы и фабрики тысячами выбрасывали рабочих за ворота, обрекая их на нищенство. Не раз рабочие, ушедшие с завода Воронина, возвращались после долгих мытарств на прежнее место. Бывали случаи, когда истощенный от голода человек, чтобы хоть как-нибудь получить работу, ронял человеческое достоинство, падал ниц. Но чаще были случаи, когда рабочие гордо поворачивали обратно, не забывая напомнить Воронину, что и новая революция не за горами. Подобное напоминание отрезвляло зарвавшегося заводовладельца-самодура.
В один из таких дней, когда непонятная ему самому тоска взяла за самое горло, то ли с перепоя, то ли с чего другого, подступившая враз тревога охватила Воронина. Он вечером сорвался из дома… — Куда? — испуганно спросила жена. Ничего не отвечая, Воронин вышел на улицу. — Поезжай к Герасимову! — приказал он извозчику.
Узнав о приезде в его дом конкурента, Герасимов удивился: «С чего это среди ночи его принесло?». Воронин поразил своим видом. Бледное отечное лицо, горящие глаза. Весь взъерошенный. «Может, он пьян?»-подумал Герасимов.
— Смятение овладело мною, — прямо глядя в глаза Герасимову, заговорил Воронин. — И хозяин вроде, а вот ходишь по заводу, смотришь на эту быдлу и чувствуешь, что вот-вот кирпич на голову об рушат… Думаю я, что объединяться нам надо. Хотя бы объединяться в товарищество. Совместно-то нам сподручнее будет, а?
— Сам об этом подумываю, Иван Павлович, — маслянистыми глазами оглядывая гостя, признался Герасимов. — Революция хотя и не победила, а открыла черни глаза. Я вот думаю, что будет, коли вся Россия поднимется…
— Нет! — стукнул кулаком по столу Воронин. — Нет. Такому не бывать…
Ошибся промышленник. Вскоре после ночного визита к Герасимову на заводе Воронина вспыхнула забастовка порядовщиков. Глазами, полными ярости и бессилия, смотрел Воронин на колыхающуюся грозно толпу людей, медленно, как волна, накатывающуюся на него.
— Вы!..Вы!.. — Воронин, сжав кулаки, пытался броситься на рабочих, разогнать их, но грозный окрик заставил сжаться его в комок, попятиться назад, а затем мелкой рысцой отступить к конторе. А к толпе бастующих присоединяются все новые и новые волны рабочих. «Их не удержать, они сметут мой завод, — лихорадочно соображал Воронин, — им надо уступить. Не то, потеряю больше».
— Слушайте меня, други!
— Медведь тебе друг, — дискантом взметнулся над угрюмо притихшей толпой чей-то злой голос.
— Рабочие, — между тем, говорил Воронин в толпу, — отныне я прибавляю вам зарплату на рупь!
— Мало! Мало! Плати, что положено, — заволновались мастеровые.
— Полтора, други!
— Два!
Воронин на секунду замешкался и тут же рубанул рукой воздух: — Согласен!
Описанный выше случай — стихийное выступление мастеровых — первая победа рабочих на заводе Воронина. Первая русская революция хотя и потерпела поражение, но она сделала свое важное дело: разбудила самосознание рабочего класса, дала ему возможность поверить в свои силы.
Архивные документы донесли жаркое дыхание тех дней. После описанного выше случая Воронину не раз еще приходилось идти на уступки рабочим. И даже объединение Воронина с компаньонами не дало желаемого результата. Идеи, которые несла рабочему классу большевистская партия, возглавляемая Владимиром Ильичем Лениным, были сильнее жалких попыток Воронина упрочить пошатнувшуюся власть.
В России зрела Февральская революция 1917 года. В ее событиях, как и в событиях Великой Октябрьской Социалистической революции, участвовали рабочие Вороминского завода: отцы и деды сегодняшнего поколения завода стеновых и теплоизоляционных материалов».
В. Ефремов (продолжение следует)
14 февраля 1970 года
(продолжение, начало в № 21 и 23).
«Ветер Социалистической революции вдохнул в родившееся заново государство новую жизнь. Масштабы строительства, начатые в нашей стране, вызывали сомнения у зарубежных недругов. Даже фантасты не могли поверить в темпы, взятые большевиками, всем нашим народом. Голодная, разутая Россия, ведя Гражданскую войну, отбивая бесчисленные полчища интервентов, строилась заново, росла. Энтузиазм людей был поразительным. И
