Кавказский фронт Первой мировой войны - Корсун Николай Георгиевич
Таким образом, обозы были выведены в район Карса по той самой дороге, которая признавалась Мышлаевский, на основании имевшихся сведений и его личной рекогносцировки при бегстве с фронта через Каракурт—Кагызман, совершенно недоступной для колесных обозов и артиллерии.
Организация тыла 3-й турецкой армии не соответствовала характеру предпринимаемой операции широкого обхода. В результате удаленность обходного крыла от тыловых баз, плохая организация подачи продовольствия и фуража, неудовлетворительная работа санитарных учреждений до крайности ослабили турецкие части, понесшие очень большие потери обмороженными и замерзшими.
9-й и 10-й турецкие корпуса, направленные в обход, должны были взять с собой продовольствие и боевые припасы в большом количестве, чтобы быть менее зависимыми от подвоза. Запас огнестрельных припасов был увеличен до 500 патронов на винтовку, а продовольствия — на 5—7 дней. Однако большая убыль вьючных животных вызвала большие перебои в снабжении войск фуражом и продовольствием в первые же дни подхода к району Сарыкамыша.
Для установления порядка в тылу Кавказской армии в связи с поражением турок у Сарыкамыша коменданту крепости Каре было приказано учредить административные органы во всем очищенном от турок приграничном районе, так как в селениях лежало много турок, раненых и больных тифом и дизентерией. Целый ряд селений и дорог на Бардусском направлении сплошь был забит трупами людей «убитых, замерзших и умерших от инфекционных болезней», а также павших животных. С наступлением весны это грозило появлением тифозной эпидемии и в рядах Кавказской армии.
По данным русских гражданских властей, приступивших весной 1915 года к очищению окрестностей Сарыкамыша от трупов, всего было похоронено 28 ООО человек и 13 ООО животных. Пленных зарегистрировано до 3500 здоровых турецких солдат и офицеров.
XVIII. Оценка действий сторон в оперативном отношении
Турецкое командование ввиду недостатка сил мыслило произвести окружение русских в районе Сарыкамыш путем глубокого обхода одного фланга главных сил Кавказской армии с целью отрезать обороняющиеся русские войска от Карса, прижать их к недоступной трещине реки Араке и принудить к капитуляции.
В турецкой военной литературе отмечается беспорядочность предпринятого маневра «Сарыкамыш», являющегося будто бы повторением маневра Мольтке под Седаном, который в 1870 году был произведен с организованными и обученными войсками на театре военных действий, располагавшем отличной сетью путей, с большими продовольственными ресурсами и при благоприятных климатических условиях.
Турецкие же войска были недостаточно подготовлены в боевом отношении и не обладали необходимым снабжением, чтобы произвести маневр такого большого размаха. Главное же — турецкий командный состав не имел навыков к проявлению инициативы, столь необходимой в горных условиях войны.
Район, где проводился широко задуманный маневр, являлся горной страной с труднопроходимыми зимой дорогами и перевалами, крайне затруднявшими сообщение по фронту. Более выгодным районом для операций — долиной реки Араке — располагал 11-йтурецкий корпус. В полосе наступления 10-го корпуса имелось шоссе от Ольты до Косора, тогда как 9-й корпус, наносивший непосредственный удар и первый выходивший в район Сарыкамыша, располагал до Бардуса лишь вьючными тропами. Это лишило 9-й корпус возможности иметь в первые же дни боев под Сарыкамышем сильную артиллерию.
Предпринятая операция в горах, при снеге глубиной не менее 1 м и морозах до 20°, крайне замедлявших движение войск, причиняла туркам много страданий, вывела из строя свыше 80 % бойцов и невероятно затрудняла снабжение войск всем необходимым, так как подвоз производился лишь вьючным обозом.
К снабжению продфуражом турецкое командование отнеслось чрезвычайно легкомысленно, возложив его на организованную на месте турецкую администрацию, которая должна была, опираясь на эмиссаров, подготовленных еще в мирное время, собирать на месте все необходимое от местного курдского и турецкого населения. Несмотря па колоссальные потери, понесенные 9-м и 10-м корпусами, оставшийся в них личный состав едва удовлетворялся продовольствием и фуражом, доставленным с мест. При этой системе снабжения солдаты в массе голодали, так как все войсковые вьючные транспорты были направлены, главным образом, для подвоза боеприпасов, в которых турки, вследствие малочисленности частей и малого количества оставшихся в строю исправных орудий, затруднений вообще не испытывали.
В целом устройство тыла на горном театре являлось важнейшим вопросом подготовки к операции. Здесь не должно было быть что-либо забыто, расчету следовало уделить исключительное внимание. В горной войне, как нигде, справедлив меткий наполеоновский афоризм: «Тайна войны — в тайне сообщений».
Сарыкамышская операция еще раз подчеркивает роль в горной войне смелого, инициативного и не теряющегося в сложной обстановке командира. В этом отношении командование как Кавказской, так и 3-й турецкой армий в лице Мышлаевского и
Энвер-паши, бросивших на произвол судьбы главные силы своих армий, считавшиеся ими уже потерянными, дают резко отрицательный пример. Кавказская армия была спасена настойчивостью в проведении решений частными начальниками, в то время как старшие командиры растерялись и готовы были отступать за крепость Каре. Немалую роль в исходе сражения сыграла выносливость русских войск, испытывавших сильные лишения, а также истощение турок, «замороженных» Энвер-пашой, и отсутствие взаимодействия между их войсковыми частями, растянувшимися на широком фронте, разновременно выходившими в район Сарыкамыш и разделенными горами.
Бросив на произвол судьбы главные силы Кавказской армии, Мышлаевский не урегулировал вопросов управления Сарыкамышской группой. Посланное им в пути сообщение Берхману о вступлении последнего, как старшего в чине, в командование этой группой не было известно начальнику штаба Кавказской армии, который в критический момент операции готовился отстранить Берхмана от командования — что могло еще в большей степени осложнить вопрос управления Сарыкамышской группой, действовавшей отрядами на изолированных горных направлениях.
В крайне неудовлетворительном положении было управление и у турок, во главе которых стояли Энвер-паша и командиры корпусов — ученики германской школы и германские инструкторы. В их действиях наблюдалось отсутствие расчетов при организации маршей, доверчивое отношение к заведомо неверной карте, выполненной турецкими топографам и под наблюдением германцев; предоставление полной самостоятельности командиру 10-го корпуса, который потерял два дня при преследовании отряда Истомина; отсутствие связи с командирами корпусов при совершении маршей и т. д.
Турецкие военные исследователи, называя Сарыкамыш-скую операцию «преступлением», считают ответственными за нее Энвер-пашу и принявшего командование над 10-м корпусом Хафыз-Хакки-пашу.
Со времени успеха в боях за Кеприкей турецкое верховное командование в Константинополе впало в свою старую ошибку, безмерно переоценив боеспособность турецких войск, что в значительной степени было причиной разгрома их в 1912 году на
Балканах. Этому командованию казалось, что наступление турок в период Кеприкейской операции развивалось недостаточно быстро, между тем никто из них не имел представления о передовом Кавказско-Турецком театре военных действий. Впоследствии немец Гольц-паша1 писал об этих лицах:
«К сожалению, на Кавказе один из новоявленных Бонапартов, произрастающих на здешней почве, сделал глупость, дав своей армии задачу, которая ввиду ее внутреннего состояния была ей не под силу, и этим нанес ей серьезный ущерб».
