Роберт Джонс - Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй Мировой войне. 1941-1945
Кроме того, в производственных планах США не фигурировали стратегические бомбардировщики для СССР, к тому же некоторое специальное оборудование для больших самолетов выпускалось такими незначительными партиями, что срочно поставить его было нереально даже для Америки. В то же время генерал Арнольд давно уже мечтал иметь базы на советской территории для организации челночных полетов бомбардировочной авиации, что дало бы возможность американским бомбардировщикам вылетать с территории Англии или Италии, наносить авиаудары в восточной части Германии, а затем совершать посадку для пополнения боезапаса и горючего на территории Советской России. Это позволило бы летчикам по пути на базы совершать еще одно бомбометание. Гарриман и Дин в результате успешных переговоров договорились о трех таких базах на территории Советской Украины, которые должны были войти в строй начиная с июня. За лето ВВС совершили всего семь полетных заданий. Последний раз это было 18 сентября, когда в Варшаву для поляков сбросили грузы с целью поддержки восстания против немцев, которое оказалось слишком поспешным, чтобы увенчаться успехом. К осени 1944 г. ВВС больше не нуждались в новых базах на советской территории, так как уже оставалось совсем мало территории нацистской Германии, которая была бы недоступна для их ударов, которые бомбардировочная авиация наносила из других мест18.
Летом 1944 г. Гарриман, Дин и сотрудники его военной миссии в Москве попытались оказать давление на своих партнеров в Кремле с целью заручиться одобрением советской стороны для совместных действий ВВС США и СССР на Дальнем Востоке против Японии. Не потому, что авиабазы в Сибири были бы настолько необходимы для американских ВВС. Просто в июле американские армейские стратеги приняли решение начать вторжение непосредственно на территорию Японских островов, в связи с чем они хотели бы начать активно планировать с командованием Красной армии день, когда Россия вмешается в войну на Тихом океане. Советские переговорщики не давали определенного ответа, и вопрос повис в воздухе, однако было понятно, что они не намерены предпринимать ничего такого, что нагоняло страх на японцев, пока не завершатся боевые действия на Европейском театре. В июне советские представители разрешили офицерам США проинспектировать порты на Дальнем Востоке, однако при этом американцы не должны были быть в военной форме. В момент, когда переговоры застыли без достижения определенного результата, Гарриман хотел использовать угрозу прекращения поставок по ленд-лизу для того, чтобы заручиться военной базой в Сибири. Но, как и прежде в подобных случаях, Белый дом заблокировал эту инициативу, так как она противоречила установившейся политике ленд-лиза19.
Администрация Рузвельта в 1944 г. стояла перед лицом очередных выборов, что послужило еще одной причиной того, что в это время не проводилось дипломатических конференций на высшем уровне, особенно таких, какие требовали бы отъезда президента из страны. Кандидат от Республиканской партии губернатор Томас Дьюи энергично штурмовал один город страны за другим, выступая с одной речью за другой, чтобы обеспечить республиканцам одобрение избирателей, но он избегал резких политических шагов. Пропагандистов стран оси Дьюи разочаровал тем, что он поддержал внешнюю политику, проводимую Рузвельтом. А мощное правое крыло его собственной партии было недовольно тем, что он не выступал с нападками на политику нового подхода в социальной сфере. Вместо этого Дьюи сосредоточился на внутренних распрях (таких, как, например, отставка председателя Комитета по военному производству Чарльза Уилсона) и делал акцент на том, что молодое поколение могло бы завершить войну и заключить мир лучше и эффективнее, чем уставшие мужчины более старшего возраста. Другие представители республиканцев подвергали Рузвельта нападкам за то, что он скорее «заманил Америку и втянул ее в войну», чем «повел американский народ на войну». Или за то, что он якобы отправил эсминец для спасения на одном из Алеутских островов своей собаки по кличке Фала, что обошлось государству в миллионы долларов. Республиканцы не стали подвергать нападкам программу ленд-лиза в Россию, такая тема вообще не фигурировала в их избирательной кампании20.
Демократы, следуя правилу, согласно которому «было бы недальновидно менять коней на переправе», вновь выбрали для избирательной гонки «старого и уставшего» Рузвельта. Шервуд, вернувшийся из освобожденного Парижа, чтобы писать речи, испытал шок, увидев, как выглядел Рузвельт. Лицо президента выглядело опустошенным, несмотря на то что «он больше, чем когда-либо, лучился хорошим настроением и желанием бороться». Гопкинс и Па Уотсон вызвали Шервуда домой, так как беспокоились за исход кампании, и совсем не из-за Дьюи, а из-за действующего президента, которому, по словам Уотсона, «ни до чего не было дела». Уотсон и Гопкинс хотели, чтобы Шервуд помог им заставить Рузвельта сойти с высокой колокольни главнокомандующего и окунуться «в грязь на политической арене». Вместе с Любином (который переслал Рузвельту довольно глупые стихи из «Филадельфия рекорд»: «В Нью-Йорке может идти дождь, а в Сан-Франциско стелиться туман. Но никогда Дьюи не бывать в Вашингтоне») они преуспели в этом. Рузвельт сам прокомментировал историю с собакой Фалой так, что выставил себя в выгодном свете. «Республиканцам мало нападок персонально на меня, мою жену и моих сыновей. Теперь они переключились на мою маленькую собачку Фалу». Как кто-то заявил, американский народ посчитает, что схватка идет между Дьюи и Фалой. В той же речи Рузвельт дал ответ и на фразу «старый и уставший», заявив, что он «на самом деле старше своего оппонента на четыре года, что почему-то раздражает некоторую публику». Избирательная кампания вдруг сделалась гораздо живее, но искру в нее внес не бывший прокурор Дьюи с его речами «судебного заседателя», а сам Рузвельт. Среди демократов пошли разговоры, что эта партия, как побеждающая команда, намерена оставить прежнего квотербека на поле до конца игры. С 21 октября по 7 ноября Рузвельт запланировал произнести в ходе президентской кампании пять речей, что было гораздо менее насыщенным графиком, чем в 1940 г. И хотя отрыв Рузвельта от соперника был не таким впечатляющим, как в предыдущие годы, он одержал победу в 36 штатах с 432 голосами выборщиков и набрал 25 млн 600 тыс. голосов населения по сравнению с 22 млн, которые набрал Дьюи21.
В воскресенье 1 октября в Белом доме побывал Халл, который проинформировал президента, что он (Халл) вынужден подать в отставку по состоянию здоровья. «Президент, – писал Халл позже, – похоже, не хотел мне верить». Будучи недовольным собой, Халл все же заявил президенту, что «в последнее время он перенапряг свои силы и теперь понял, что его физическое состояние… вынуждает его уйти в отставку». После этого Халл, пытаясь выздороветь, провел почти три недели в постели дома, а затем еще семь месяцев – в военно-морском медицинском центре в Бетесде, штат Мэриленд. Рузвельт навещал Халла в военно-морском госпитале, чтобы отговорить его уходить в отставку, но добился лишь обещания Халла не покидать команду президента до окончания выборов. 21 ноября, через две недели после выборов, Халл направил официальное письмо с просьбой об отставке Рузвельту, который очень неохотно ее принял. В качестве возможных кандидатур на замену Халлу называли имена Джеймса Бернса и Самнера Уэллеса, но Гопкинс добился этого назначения для Стеттиниуса. А в это время Стимсон, который в возрасте 77 лет и был одним из тех «старых и усталых» политиков, на которых совершали нападки республиканцы, спросил у Гопкинса, не желает ли президент его отставки. Будучи, несомненно, в лучшей форме, чем Халл, он тем не менее мог работать лишь ограниченные часы. Гопкинс выразил убеждение, что президент не желает отставки Стимсона22.
Пока президентская кампания в США подходила к своему последнему месяцу, Черчилль договорился о встрече со Сталиным в Москве. Войска Красной армии с боями продвинулись в Польшу, Прибалтику, Венгрию и Югославию, вышли к границам Турции и Греции. Британская армия вернулась в Грецию[21]. Срочно возникла проблема военного контроля над Юго-Восточной Европой, которую нужно было решать на высшем уровне, и даже американские избиратели не могли помочь отсрочить ее. В сложившихся обстоятельствах Рузвельт не мог присутствовать на встрече, но договорился с Черчиллем, что в ходе переговоров, когда разговор пойдет о Тихоокеанском регионе, по политическим вопросам Соединенные Штаты будет представлять Гарриман, а по военным – генерал Дин. Президент настоял на этом из-за того, что Соединенные Штаты были в огромной степени заинтересованы и чувствовали груз ответственности за ход войны в этом регионе. В результате тех переговоров Сталин согласился с тем, что пора начать совместное с американской стороной планирование кампании против Японии. А на встрече, на которой не присутствовала британская делегация, Сталин представил список советских запросов на поставки в район Сибири. Этот список послужил основой для так называемой программы «Майлпост». Сталин заявил, что поставки должны быть завершены до 30 июня 1945 г. Гарриман получил указание передать Сталину, что Рузвельт рассматривает встречу с Черчиллем в Москве как «предваряющую конференцию с участием всех нас троих». Трое лидеров встретились позднее в Ялте, в Крыму, 4—11 февраля 1945 г. Ялту как место проведения конференции предложил Гопкинс, который предупредил Рузвельта, что «нет ни малейшего шанса сейчас встретиться со Сталиным вне территории России». И точка зрения Гопкинса оказалась верной23.
