Григорий Панченко - Луки и арбалеты в бою
Что ж, возможно, в то время (1612) стойкость и управляемость московской конницы действительно ослабла. Англичанин Джильс Флетчер в 1591 г. характеризовал эти качества еще едче, из-за чего его сочинение «О государстве Русском» было одно время запрещено в… Англии, опасавшейся, что такая публикация может охладить торговые отношения. Однако за двадцать лет до него молодой шотландец Джордж Турбервиль изложил свои впечатления о Руси в стихотворной форме – и, хотя там порой звучит ирония (такой уж он был человек, Турбервиль, что подшучивал над всеми, включая себя), есть и высокая оценка конных лучников, приводящаяся с большим вниманием к деталям. При этом те самые качества, которые Петрей и Флетчер воспринимают как слабость у московитов (а у татар – как силу), Турбервиль оценивает более взвешенно:
«Казак их носит войлок, чтоб сохранить тепло,Проста на лошадях уздечка и седло,Удил же нет, уздечки, седла – все с шотландским так схоже,Широкою попоною лошадей у русских накрывают тоже,Колени седока от пота лошади хранит она,Когда идет война, тогда короткие используются стремена.И если русского преследует жестокий враг,Он скачет прочь и, повернувшись (я никогда б не изогнулся так),Направит на врага свой быстрый лук.И падает преследователь вдруг.Короткий лук их я сравню с турецким смело,Из сухожилий и березы сделан он умело,Так беспощаден их стрелы острейший наконечник,Что враг любой не избежит с ним встречи».
Уже хорошо знакомый нам голландец Н. Витсен в своем «Путешествии в Московию» дает, кажется, единственное описание, в котором лучники вооружены «на старый манер», причем их экипировка отчетливо противопоставляется не только огнестрельному оружию, но и сабле: «…За нами следовал отряд с тридцатью лошадьми. Сперва мы решили, что это поляки и, навострив уши, схватились за ружья, но оказалось, что это были русские, которые направлялись в Печору, и нам их дали с собой как конвой. Они были вооружены саблями, карабинами, пистолетами, некоторые – луками и большими мечами».
Перестрелка лучников по так называемому «Лицевому своду»: подход к изображению другой, но в целом оружие и тактика боя сопоставимы с описаниями иностранцев
Очень интересные сведенья можно обнаружить в дневниках Патрика Гордона. Этот отважный шотландец, участвовавший в качестве «солдата удачи» во многих войнах (и не всегда на одной стороне), словно связывает две российские эпохи: в старости он был военным наставником Петра I, а задолго до этого успел повоевать на стороне Польши против «казаков и московитов»; впрочем, еще раньше он воевал и против Польши, хотя не на «московитской» стороне. В 1658–1660 гг. Гордон не раз имел возможность оценить, каковы в бою польские и казачьи лучники. Эта его оценка, правда, фактически одинакова и не так уж высока – но с тем, что лук остается боевым оружием, Гордон согласен.
Несколько раз он на близком расстоянии попадает под «смешанный» стрельно-пулевой обстрел и сохраняет жизнь лишь за счет быстроты перемешений, не давая многочисленным противникам как следует прицелиться: «Вблизи города поляки прекратили погоню, опасаясь пушек и мушкетеров… Мой мундир был во многих местах пробит пулями, и в оном торчало три стрелы. По милости Божьей я получил лишь одну легкую рану стрелою в правое бедро, хотя по мне было выпущено более сотни выстрелов, и притом вблизи»; «…одни пускали в меня стрелы, другие соскочили с коней и дали десяток или дюжину выстрелов из длинных ружей. Я кидался из стороны в сторону, не держась прямой дороги, и по милости Божьей не получил телесных повреждений, только две пули прошили кафтан».
А когда Гордон командует драгунами в бою против казачье-московитских войск (впрочем, из луков в этом сражении стреляют только казаки), ему приходится видеть и результаты массированной навесной стрельбы: «Тем временем казаки продолжали осыпать нас стрелами, коими многие были ранены, а иные убиты. Поскольку мы не открывали огня, они густо усеяли вершину вала… Тогда я приказал драгунам вести огонь по порядку, хорошенько целясь в столь видные мишени. Сие было исполнено с успехом: казаки убедились, что стоять на валу жарковато, и сошли вниз, так что едва виднелись их головы, да и тех немного. Пользуясь этим, я одним духом подступил на 30–40 шагов к их окопу ‹…› казаки лишь изредка показывались из-за вала, только пускали ввысь множество стрел, кои, падая, весьма нам досаждали. Однако пули их уже не причиняли большого вреда».
Польские «элеары», передовые застрельщики (прикрепленные за плечами крылья – ранговый знак, аналогичный гусарским крыльям). Во 2-й пол. XVII в. их функции на поле боя резко сократились – но еще много десятилетий не сходили на нет.
* * *Документы финансовой и административной отчетности Московского царства тоже помогают понять, какую боевую нагрузку продолжает нести лук, соседствующий с пищалями и пистолями.
Дворянская конница Коломенского уезда в 1577 г. является на воинский смотр: из 279 человек 262 (94 %) вооружены саадаком и саблей, у 12 есть копья (из них у 4 это единственное оружие!); 163 (59 %) имеют те или иные доспехи (в основном «панцири», что по тем временам означало кольчатый доспех с плетением «на шип», более плотным, чем у традиционной кольчуги, и лучше способным держать татарскую стрелу!).
(Почему в коннице так мало копий? Потому, что на данном этапе фактически нет и конного строя. Лучная перестрелка переходит в сабельную рубку – или в отступление…)
Старорязанский стан и соседи в 1649 г. строят в степи укрепления против татар. 38 % ратников являются на эту «стройку феодализма» с оружием огненного боя (пищали, пистоли, карабины), у 63 % – саадак и сабля.
Похоже, что на каком-то этапе служилое сословие начинает слишком полагаться на самое новомодное из огнестрельных изобретений – пистолеты. В 1637 г. звучит начальственный окрик – инструкция дворянам, отправляемым на татарскую границу, содержит следующие пункты: «…Многие дворяне и дети боярские ездят на бой с одними пистоли, а к пистолям карабинов и долгих пищалей не держат, и тот короткий бой к татарскому бою без карабинов худ и короток; и которые ездят с пистоли, и они б вперед к тем пистолям держали карабины или пищали долгие, а с одним пистолем однолично никаков человек в полку не был. А которые ездят с саадаки, и у тех бы с саадаком было по пистоли. А которые люди будут с ними в полкех, и ездят с саадаки и лучною стрельбою владеют, и те б были в саадаках, а которые люди не будут за ними без саадаков, и у тех людей были б пищали долгие или карабины добрые».
Случалось и обратное. В рязанских станах по описям 1649 г. лишь треть дворян с огнестрельным оружием (предпочитают саадак!), а из их людей – две трети. Часто у дворян комплект «саадак и сабля» или «пистоли и сабля», а у «людей» (вооруженных слуг) – карабин и сабля, пищаль и сабля…
Согласно данным Переписной книги по Москве за 1638 г., народное ополчение, отряды которого в случае набега татар должны распределяться по своим местам у соответствующих стен и ворот, вооружено в основном пищалями и неметательным холодным оружием. А по данным за 1646 г. сводный полк подьячих всех приказов имел на вооружении в том числе и саадаки (вообще же он был оснащен пестро и разномастно). В Ростове 1676 г. с ополчением посадских людей была примерно та же картина, разве что много меньше доля огнестрельного оружия. Впрочем, эти переписи – аналог учебных тревог мирного времени…
Иногда оружие, в том числе метательное, выступало в качестве… крестьянской дани. В 1630-х дворянин Бунин жалуется на то, что его сосед Матюшка Боев ограбил принадлежащих Бунину крестьян, забрав у них положенный владельцу оброк: «лукы и с пищалями и с бердыши» (а в 1661 г. они с этим же отбивались от сборщиков податей).
Когда полки формируются против поляков, а не против татар, огнестрельному оружию уделяется большее внимание: им вооружены 87 % (только пищали и карабины, зато часть из них казнозарядные, есть и двуствольные, а одна «о шти зарядех, заправляется с казны»), 10 % являются с саадаками, а остальные черт-те с чем, фактически безоружные: обнищавщее люмпен-дворянство.
Рельеф на саркофаге короля Яна Казимира: польская контратака опрокидывает наступление запорожцев в битве под Берестечком (1651 г.). У пеших казаков – мушкеты, а вот всадник, похоже, был вооружен луком: колчан у него на боку мы видим точно, а при археологических раскопках на месте казачьего лагеря были обнаружены и стрелы
Зато на противоположном классовом полюсе – триумф феодализма: богатые бояре, и только они, являются к смотру в полном доспешном наборе и… с традиционным саадаком (всяческие пистоли унижают боярское достоинство).
Арбалетная симфония
– А вот смотри, король, арбалетчик с этой стены мог бы достать нас здесь, где мы сейчас стоим?
