Леонид Млечин - Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
«Она долгие часы простаивала на коленях на молитве, – рассказывал заместитель министра внутренних дел России Владимир Иосифович Гурко, – прониклась глубокой верой в почитаемых православной церковью святых. Она усердно ставит свечи перед их изображениями и, наконец, это самое главное, – проникается верой в «божьих людей» – отшельников, схимников, юродивых и прорицателей».
– Моему уму и сердцу, – говорила царица, – подобные люди говорят гораздо больше, нежели приезжающие ко мне в дорогих шелковых рясах архипастыри церкви. Когда я вижу входящего ко мне митрополита, шуршащего своей шелковой рясой, я себя спрашиваю: какая же разница между ним и великосветскими нарядными дамами?
В 1913 году одна из фрейлин императрицы рассказывала, что присутствовала во время сильнейшего припадка гемофилии, когда врачи были бессильны остановить кровотечение. Пришел Распутин, пробыл некоторое время у постели больного, и кровь остановилась…
Мать уцепилась за надежду, которую подавал Распутин, как утопающий хватается за руку, которую ему протягивают. Несколько раз цесаревичу Алексею становилось легче в момент его появления. Что же удивляться, если за семейным столом наследник престола спросил отца:
– Правда ли, что Григорий Ефимович – святой человек?
Из-за болезни цесаревича жизнь при дворе сделалась строгой, если не сказать суровой. Праздники устраивались все реже. А столичная элита жаждала наслаждений.
«Я хорошо помню трудности, с которыми сталкивались молодые офицеры на дворцовой службе, – рассказывал генерал Мосолов. – Помимо обычного кителя им приходилось надевать высокие сапоги и лосины… Важно было добиться, чтобы на лосинах не было ни одной морщинки. Для этого их смачивали, натирали мылом и затем натягивали на голое тело. Эта операция требовала участия двух дюжих солдат… Приходилось ли вам видеть мельника, утрясающего муку в мешок? Этим и занимались наши солдаты – они в буквальном смысле слова втряхивали офицера в лосины.
Идеальный придворный должен был иметь не слишком толстые и не слишком худые ноги, штаны-то были только до колен. На дамах – придворные платья с большим декольте. В то время не было моды на бронзовый загар, и там, где коже полагалось быть белой, она была белой как мрамор».
Бал следовал за балом. Французское шампанское во льду. Пирожное и птифуры, фрукты и другие деликатесы. А за окнами замерзшая Нева. Сказка, вспоминали потом царедворцы. А императрице было не до развлечений, не до балов и празднеств.
«Будучи болезненно застенчивой, – замечал современник, – она не любила светских бесед и не владела этим тонким искусством. Отсюда пошли слухи о ее высокомерии. Александра Федоровна оказалась почти совсем без друзей, и каждое личное унижение императрицы вызывало ликование светского общества.
Сдержанность, которую очень многие принимали за высокомерие, была результатом природной робости, маской, скрывающей ее чувствительную душу. Ее открытая и порывистая натура вошла в противоречие с холодными условностями двора. Ее природная гордость была уязвлена».
Императорская семья постепенно привыкла жить в изоляции от двора, в своей скорлупе. Все мысли – о больном сыне. Каждый приступ мог стать роковым. Юный Алексей находился между жизнью и смертью. Мать истово молилась. Но молитвы не приносили спасения. Чудо не совершалось. Казалось, весь мир ополчился на нее.
«И тут до слуха императрицы, – писал Владимир Николаевич Коковцов, министр финансов, а затем и глава правительства, – доходит весть о «старце», который умеет молиться, как никто, который говорит не так, как все, у которого своя вера, не такая, как у всех нас. Говорили даже, что знают случаи, когда его молитва останавливала болезнь, казавшуюся смертельной».
Когда император впервые увидел Григория Ефимовича Распутина, то записал в дневнике: «Повстречались с Божьим человеком Григорием, родом из Тобольской губернии».
Важно отметить, что он появился не сам по себе, не вошел с улицы. Привел Распутина во дворец духовник Николая II и Александры Федоровны ректор Санкт-Петербургской духовной академии епископ Феофан. Он восторгался Распутиным:
– Есть еще Божьи люди на свете. Не оскудела Русская земля преподобными. Посылает Господь утешенье людям, время от времени воздвигая им праведных мужей. Вот ими-то и держится еще святая Русь.
Кто такой Распутин? Вот вопрос, на который ответа ищут уже добрых сто лет.
Старец, наделенный чудодейственной силой? Юродивый – из тех, кто так почитался на Руси? Чудотворец, способный спасти от неизлечимой болезни? Или же талантливый авантюрист и пройдоха, водивший за нос пол-Петербурга?
Над Николаем и Александрой издеваются вот уже столетие: как же они могли поверить Распутину?
Но такова была традиция в императорской семье – больше верили странникам, подвижникам, святым старцам, а не официальной церкви. К тому же Распутин был из деревни, простой человек из «настоящей России», что имело значение при дворе.
Несколько раз цесаревичу Алексею становилось легче в момент появления Распутина. Он проводил некоторое время у постели больного, и Алексей переставал плакать. Едва ли Григорию Ефимовичу под силу было остановить кровотечение. Скорее его появление удачно совпадало с окончанием очередного приступа. Но успокоить, снять у мальчика напряжение и страх, помочь его родителям хотя бы ненадолго расслабиться и обрести успокоение он точно мог.
Появление Распутина возле трона принесло императорской семье некоторое облегчение и вернуло надежду. Но общество словно оскорбилось близостью тобольского мужика к престолу.
На Распутина накинулись решительно все! Одни за то, что он компрометирует монархию, другие за то, что он ей помогает. Григорий Ефимович словно притягивал к себе скандалы, реальные и придуманные. Ему предъявлен большой исторический счет: с подачи Распутина император назначал министров и тем самым погубил страну.
«Лоб бороздили крестообразные морщины, – таким Распутина увидела современница. – Глаза пылали. Было что-то дикое в его лице. Казалось, всякую минуту может наступить взрыв и разразиться необузданный гнев, все сметая на своем пути».
Обвиняли его в том, что, пользуясь близостью к самодержцу, он навязывал Николаю гибельные для России советы, проталкивал на высшие посты никуда не годных чиновников. В реальности, попав в столицу, Распутин вел себя вполне разумно.
«У Распутина, – вспоминал директор Департамента полиции Алексей Тихонович Васильев, – хватало природной сметки, чтобы здраво судить о многих вещах. Он внимательно прислушивался к тому, что говорилось и делалось; и из этого он своим врожденным крестьянским умом мог сделать весьма разумные выводы…
Я всегда поражался терпению и старательности, с которыми он вникал в суть темы; каждого он слушал с напряженным вниманием, стремясь не потерять нить разговора. Не раз я слышал, как он прерывал напыщенный бред точным восклицанием, которое немедленно опускало болтуна с небес на грешную землю».
Среди его советов, в большинстве случаев азбучных и наивных, не было ни одного, в котором можно усмотреть что-либо мало-мальски вредное для России, свидетельствовал заместитель министра внутренних дел Владимир Иосифович Гурко.
Так что же советовал Распутин Александре Федоровне?
«Не ссориться с Государственной думой», «заботиться о народном продовольствии», «увеличить боевое снабжение армии», «беречь людской состав до достаточного снабжения войска оружием». Императору просил передать, чтобы «обращал меньше внимания на слова окружающих, не поддавался бы их влиянию, а руководствовался бы собственным инстинктом». При всем желании в его словах не найдешь что-либо, подсказанное врагами России.
В чем состояла его сила? Он впитывал всю информацию, которую получал, внимательно слушал все, что говорилось вокруг него. Хотел знать, что заботит царственную пару, поэтому его советы так точно соответствовали желаниям императрицы.
– Вот посмотрите, – говорил Николай II одному из приближенных, – когда у меня забота, сомнение, неприятность, мне достаточно пять минут поговорить с Григорием, чтобы тотчас почувствовать себя укрепленным и успокоенным. Он всегда умеет сказать мне то, что мне нужно услышать. И действие его слов длится целые недели.
Причиной тому была невероятная интуиция Распутина. Его разглагольствования никогда не раздражали императора. Напротив, Николай получал от него необходимую ему психологическую поддержку.
Принято считать, что последний русский император был нерешителен и легко поддавался влиянию. В реальности Николай II никогда не делал того, чего делать не хотел. И достаточно быстро избавлялся от людей, которые пытались навязать ему свои советы и проявляли при этом излишнюю настойчивость.
Николай исходил из того, что царская власть от Бога и за свои решения он отвечает только перед своей совестью и Всевышним. Так почему же всем казалось, что император действует по подсказке Распутина?
