Виктор Суворов - Кузькина мать: Хроника великого десятилетия. К 50-летию Карибского кризиса
И тогда люди на оставшихся клочках поднимали производительность. А в ответ на это приходило новое мудрое решение родной Коммунистической партии: все яблони обложить налогом. И тогда дед брал топор и яблони рубил. Хутор звался Садовым. Но после решений Партии оставались только тополя вдоль пыльного шляха. С тополей родная партия налога не брала. Вместе с моим дедом сады рубил весь хутор, а вместе с ним и вся страна. Доходила очередь и до коров. И тогда резали мужики своих буренок.
А потом вдруг огромный город Днепропетровск, в котором, кстати, Михаил Янгель тайно клепал свои изделия 8К63 и 8К65, завывал от неполного удовлетворения растущих потребностей. И появлялись на стенах какие-то нехорошие надписи, и звучали в народе непотребные анекдоты про родную партию и ее руководство. Гул этот через миллионы стукачей доходил до недремлющих органов, а потом и до верховного руководства. И после долгих совещаний, утрясок и согласований выходило постановление пленума ЦК КПСС: добавить самую малость землицы на приусадебные участки, разрешить иметь по одной корове на каждом дворе, яблони налогом не облагать.
Проходило совсем немного времени, народ набирал силу, и все повторялось.
2,5 процента — это не фиксированная величина. Это ось, вокруг которой, изгибаясь и завиваясь, колебался генеральный курс Коммунистической партии.
71 июня 1962 года товарищи Хрущёв и Козлов начали новое наступление на приусадебные участки. Решение Партии: приусадебные участки ополовинить! Цены на продовольствие поднять! Заработную плату в промышленности, строительстве, на транспорте — опустить.
Решение правильное, мудрое, своевременное. Очереди в магазины огромные, давка, безобразие. С этим надо бороться, а то перед иностранцами неудобно. Если же народу платить меньше, то он и покупать меньше будет, очереди сократятся. Если же при этом еще и цены поднять, то очереди совсем короткими станут. Тогда наступит изобилие. Так и перебьемся. До самого 1980 года, когда всем будет по потребности.
В тот день, 1 июня 1962 года, в 11 часов утра в сталелитейном цехе электровозостроительного завода в городе Новочеркасске было объявлено о снижении расценок за изготавливаемую продукцию на 30 процентов. Завод огромный, работа в три смены, в каждой — по четыре тысячи работяг. В сталелитейном цехе — самая тяжелая работа. Был перерыв. И по радио объявили, что партия проявила заботу о населении, — своим мудрым решением повысила цены на мясо и мясные продукты на 30 процентов, на масло — на 25 процентов. Повышение цен будет способствовать дальнейшему развитию сельского хозяйства и приблизит все население страны к тому светлому будущему, когда всего будет вдоволь.
В те годы инженер получал 120 рублей в месяц. Квалифицированный рабочий — 100–110 рублей. Если квалификация пониже — 60–70 рублей. Уборщицы, подсобницы — 35–40 рублей. Семью годами позже я, молодой гвардейский лейтенант, получал немыслимую получку — 180 рублей: 70 рублей за лейтенантские погоны и 110 рублей за должность взводного командира. И поглядывал свысока на инженеров, врачей, киноактеров. Бутылка водки стоила 2 рубля 87 копеек или 3 рубля 12 копеек. Килограмм дрянной колбасы — 2 рубля 20 копеек. Люди жили в перенаселенных квартирах. Из получки надо было платить за квартиру, за электричество и прочее. Надо было кормить и одевать детей… Сверхдержава, одним словом.
Зато уж помогали Индонезии и Кубе, Индии и Египту, Алжиру и Сирии, Монголии, Северному Вьетнаму, Северной Корее и еще многим.
В 11 часов утра 1 июня 1962 года в сталелитейном цехе Новочеркасского электровозного завода возник резонанс, то есть совпадение внешней возбуждающей частоты с внутренней частотой колебательной системы.
Вот вам пример резонанса: мост всегда немного дрожит. А по мосту идет рота. Мост — сооружение прочное. И топот сотни солдатских сапог — не такая великая сила. Но если произойдет совпадение частот, самый прочный мост может рухнуть. Поэтому, когда ведете свою роту по мосту, помните требование устава, подавайте команду «Не в ногу!» и следите за выполнением. Разнобой должен быть.
На Государственную Думу России в 1906 году потолок рухнул. Под потолком зала вентилятор крутился. Его ритмы с чем-то там совпали…
1 июня 1962 года работяги сталелитейного цеха возбудились. Все и сразу. И внешнее воздействие, коим было сообщение о новом проявлении заботы партии о повышении благосостояния трудящихся, совпало с внутренним возбуждением. Работяги собирались группами, обсуждали новости. А надобно помнить, что Новочеркасск — это столица донского казачества. Тут люди смелые, гордые, непокорные. Перерыв кончился, но никто не возобновил работу. Возник стихийный митинг. Рабочие потребовали директора. Директор завода Б.Н. Курочкин мог бы поговорить с народом по душам, успокоить, пообещать, как у нас умеют, но он брякнул то, чего брякать никак не следовало: «Нет денег на мясо — жрите пироги». Директор явно не знал, что нечто подобное однажды брякнула некая высокопоставленная дама, и завершилось это массовым отрубанием голов на площади Согласия. И покатилась голова к ногам прекрасной королевы…
Произошло новое совпадение колебаний. Вот тут и началось. Рядом с заводом проходила железнодорожная ветка. Ее перекрыли. На паровозе начертали крупными буквами: «Хрущёва на мясо». Машинистов выгнали из будки, и паровоз взревел. И тут же вслед за ним — взревел заводской гудок. Гудели они в два голоса непрерывно, часами.
На усмирение прибыл отряд милиции числом в 200 голов. У милиции — оружие для разгона. Но давно было подмечено, что булыжник — оружие пролетариата. Ментов забросали каменьями, болтами и гайками, и тут же, вооружившись стальными прутьями, обрезками труб, кусками арматуры, толпа бросилась на ненавистных стражей порядка. Те позорно ретировались.
Командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал армии Плиев объявил боевую тревогу в 18-й танковой дивизии, вывел на улицы танки и бронетранспортеры.
Для нашей родной власти все враги. Не прошло и года, как генерал-полковник Якубовский выводил танки на улицы Берлина, чтобы супостата застращать. А раньше танками давили народ Восточной Германии. И Польши. И Венгрии. Теперь вот — русский народ. Потом будет Чехословакия. Потом — Грузия и Литва. Потом танки придется выводить на улицы Москвы против дорогих москвичей.
Но это будет потом. А пока — Новочеркасск. Нужно отдать должное местному руководству. Товарищи сразу поняли, что дело серьезное. Немедленно была запрошена помощь Москвы. В тот же день в Новочеркасск прилетел товарищ Козлов Фрол Романыч. Прилетел он правительственным Ил-18. Кстати, это был тот самый «Ил», который год назад доставил из Куйбышева в Москву первого космонавта планеты майора Гагарина Юрия Алексеевича.
Товарищ Козлов прибыл не один. Вместе с ним — ответственные товарищи Микоян, Кириленко, Шелепин, Полянский, Ильичев и заместитель председателя КГБ генерал-полковник Ивашутин.
Следом приземлились еще два Ил-18. Это прибыли лучшие бригады наружного наблюдения 7-го управления КГБ. Прибывшие, смешавшись с толпой, выискивали крикунов и зачинщиков.
Поздней ночью войскам с помощью танков удалось вытеснить толпу с территории завода. И толпа понемногу рассосалась. У восставших не было руководства. Бунт был стихийным. Было несколько человек, проявлявших инициативу, которых можно было считать зачинщиками. Вот их-то и выявили московские товарищи, а потом уже к рассвету всех их по одному повязали без шума в теплых кроватках.
Утром толпа собралась вновь и двинулась к зданию горкома. Мост через реку Тузла был блокирован танками. Был получен приказ стрелять в толпу, но танкисты, к их чести, этот приказ выполнять отказались. Толпа перешла реку вброд и по мосту через танки. Танкисты не препятствовали. Сообразив, что народ направляется к зданию городского комитета Компартии, товарищ Козлов и другие товарищи срочно оттуда сбежали, найдя убежище в военном городке. А толпа вышла на площадь.
И начался расстрел.
Есть две версии.
Первая: стреляли прибывшие из Москвы чекисты.
Вторая: стреляли абреки из спецподразделения генерала армии Плиева.
Какая из этих версий правильная, не знаю. Судить не берусь. Но не это главное. Главное в том, что расстрел имел не полицейский, а политический мотив. Запугать народ — вот задача. Расстрел не был случайным. Он готовился заранее. Судите сами: немедленно на площади появились самосвалы для вывоза трупов и пожарные машины, которые водой смывали кровь. Площадь вычистили так быстро и чисто, как могли вычистить, только имея предварительный приказ на соответствующую подготовку людей и техники.
Не подлежит сомнению, что решение принимал товарищ Козлов Фрол Романыч, разумеется, согласовав его с товарищем Хрущёвым. А целая ватага партийных лидеров самого высшего ранга были тут только затем, чтобы все руководство повязать кровавой порукой, чтобы потом не тыкали товарищу Козлову: ты свой народ автоматным огнем косил. У товарища Козлова на тот случай отмазка: ах, не один я там был, дорогие товарищи, у нас ведь коллективное руководство.
