Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта
Диодор мог быть прав в общих чертах и там, где рассказывает о содержании старинных законов. Вполне вероятно, что убийство как свободного человека, так и раба, а также лжесвидетельство карались смертью, измена – отрезанием языка, а подделка документов или печатей – отрубанием руки. Больше сомнений возникает, когда Диодор рассказывает нам, что мать, убившая своего ребенка-младенца, должна была три дня без перерыва держать труп малыша в руках. Такое утонченное наказание могли изобрести скорее греческие философы. Наказание считалось обязательным следствием преступления, которое преследует виновного, пока не уничтожит его: тот, кто наказан – «его преступление завладевает им, оно одолевает его и губит».
Кроме этих старинных священных законов существовали и другие, которые возникли в исторические времена. Диодор явным образом сообщает нам о законах, составленных некоторыми мудрыми царями, и действительно, древний судья Ментухотеп хвалится тем, что «дал законы». При XII династии старинные законы не считались каноническими, установленными навсегда и окончательно, и вероятно, так же было в более поздние времена.
Разумеется, были особые случаи – исключения из описанной только что судебной процедуры. Те документы, без которых нельзя было обойтись, но которые было неразумно выставлять на обозрение народу, составлялись людьми из ближайшего окружения царя. В таких случаях фараон, как это бывает во всех аристократических государствах, своей волей нарушал обычный порядок правосудия и, обойдя высших чиновников своего судебного ведомства, поручал провести суд одному из своих доверенных лиц. Мы знаем об одном таком случае уже в раннюю эпоху правления VI династии. Вот цитата из жизнеописания Уны, любимца царя Пепи, которого мы уже часто упоминали. Уна рассказывает: «Когда в царском доме тайно слушалось судебное дело против великой супруги царя Имтес, его величество приказал мне явиться и руководить судом – я был один, не было ни верховного судьи, ни наместника, ни князя; я был один потому, что был любезен и приятен сердцу его величества, и потому, что его величество любил меня; я сам составил письменный отчет; был только я и еще один судья от города Нехента. А до этого я имел всего лишь должность начальника передней страны царя, и ни один человек, занимавший мое положение, прежде не выслушивал тайные дела царского дома. Я один был исключением, его величество позволил мне слушать их потому, что я был приятнее сердцу его величества, чем все его князья, чем все его знатные люди и чем все его слуги». Уна имел опыт в таких делах, поскольку до своего назначения на должность начальника передней страны он сам служил помощником верховного судьи («судьей от города Нехента»).
У нас есть более подробный рассказ о подобном деле, случившемся в более поздние времена – о большом гаремном заговоре в дни правления Рамсеса III. При рассмотрении этого мерзкого дела фараон тоже обошелся без обычных судов, а создал из нескольких своих доверенных лиц особый суд и негласно дал им власть карать преступников даже смертью. Приведенный здесь короткий отчет о слушании этого дела мог быть составлен для царского архива. О том, что отчет официальный, можно судить по чрезмерной осторожности его составителя, который благоразумно старается избегать подробностей[137]. Однако и по этому короткому докладу мы можем видеть, что дела, решавшиеся в этом суде, были такими, о которых лучше не кричать во весь голос. Некоторые люди, служившие в домашнем хозяйстве царя (указаны только их вымышленные имена), составили заговор против его величества и замышляли явный мятеж. Центром заговора был гарем. Одна из самых старших его обитательниц, Тия, имела сына по имени Пентуэре, «который имел также и другое имя» (то есть, вероятно, был принцем). Тия сговорилась с еще одной дамой из гарема «возбуждать вражду против их господина», вероятно, для того, чтобы посадить Пентуэре на трон. Большинство чиновников, состоявших при женских покоях дворца, были замешаны в этом заговоре: высшие из них принимали в нем активное участие – «советовались с женщинами», а низшие, вероятно, знали о заговоре, присутствовали на некоторых совещаниях заговорщиков и, во всяком случае, считали, что им лучше молчать об этом деле, даже если они и не были согласны с заговорщиками. Из этого видно, каким многообещающим казалось это дело тем, кто был в нем заинтересован.
Для Тии и ее сообщников было крайне важно, чтобы к заговору присоединился и активно в нем участвовал высший чиновник гарема – «Пай-беке-камен, великий человек дома», поскольку через него они могли поддерживать связь с внешним миром. «Он передавал их слова наружу их матерям и братьям», и эти послания выглядели так: «Волнуйте народ, подстрекайте врагов, чтобы они начали военные действия против своего господина». Правда, пока что заговорщики вели себя тихо: войска, размещенные в Эфиопии, должны были первыми восстать против фараона и напасть на Египет. Командующего этими войсками заговорщики привлекли на свою сторону: его сестра была в гареме и своими письмами посвятила его в тайну заговора. В подготовку мятежа с большим усердием включились другие высокопоставленные военные и чиновники, в том числе даже верховный жрец богини Сехмет (богиня войны и палящего солнца; изображалась в виде женщины с головой львицы. Центр культа – Мемфис. – Ред.). Они считали себя вправе применять любые средства: даже магия была использована для того, чтобы причинить вред царю. Царский «начальник коров», человек, чье положение было высоким, достал из собственной библиотеки фараона книгу о магии и согласно содержавшимся в ней указаниям сделал несколько восковых фигурок, которые были тайком принесены во дворец, где с их помощью предполагалось вызвать у царя хромоту и болезнь.
Возможно, эти умыслы против здоровья царя были менее опасны, чем другие намерения, которые, несомненно, являлись серьезной угрозой для его трона. Мы не знаем, как получилось, что заговор был вовремя раскрыт, но однажды заговорщики (названные в официальном стиле «мерзость страны») были арестованы и предстали перед своего рода военным трибуналом, состоявшим из чиновников высокого и низкого уровней, которых царь посчитал достойными своего особого доверия. До нас дошли указания, которые были даны этому суду, и в них мы читаем характерное место: «Что говорили люди, я не знаю. Поспешите расследовать дело. Вы пойдете и допросите их, а тех, кто должен умереть, вы заставите умереть от их собственной руки так, чтобы я ничего не знал об этом. Кроме того, вы сделаете так, чтобы наказание, назначенное остальным, было выполнено так, чтобы я ничего не знал об этом». Мы видим, что фараон не желал иметь никакого отношения к этому делу: преступники были слишком близко связаны с ним, заговор был слишком опасен для него, чтобы он мог начать против них официальное следствие, при котором стали бы широко известны дела, о которых народу лучше было ничего не знать, и монарху пришлось бы самому назначать наказание виновным. Поэтому он предпочел дать негласные полномочия нескольким людям, которым он доверял, и эти люди должны были уладить это мерзкое дело как можно тише и быстрее. Они также должны были не создавать сенсации своими наказаниями: любой, кто заслуживал смерти, должен был сам покончить с собой.
Судьи взялись за свое печальное дело; работа оказалась такой трудной, что они должны были разделиться на две комиссии. Одна состояла из шести членов, «великих князей суда», и в основном занималась судом над чиновниками гарема; другая, из пяти членов, которые все были «вассалами» царя, должна была судить меньше преступлений, но более тяжелых: «вассалы» выносили только смертные приговоры. Эти приговоры коротки и выглядят однообразно:
«Великий преступник Месд-су-Ра, бывший вассал. Он был приведен на суд потому, что вступил в сговор с Пайбеке-каменом, который был главой дома, и с женщинами, чтобы побудить недовольных к враждебным действиям против их господина.
Он был приведен к великим князьям суда. Они расследовали его преступление, они признали его виновным, они привели в исполнение его наказание».
Когда речь шла о людях более низкого звания, процедура суда была короче:
«Жены привратников гарема, которые вместе со своими мужьями присоединились к заговору, были приведены к князьям суда, признаны виновными, и был отдан приказ привести в исполнение их наказание: шесть человек».
Вот пример приговора, вынесенного высокородному преступнику:
«Пентуэре, который раньше носил другое имя. Он был приведен на суд потому, что присоединился к своей матери Тии, когда она устроила заговор с женщинами из гарема, и потому, что он действовал враждебно против своего повелителя. Он был приведен к вассалам, чтобы они могли допросить его. Они признали его виновным, они отпустили его в его дом, он покончил жизнь самоубийством».
