Евгений Гришковец - От ЖЖизни к жизни
Я основательно забыл про съёмку, и вдруг эта плёнка всплыла. И спустя почти тридцать лет я увидел это «кино». Вообще не помню, чтобы когда-либо его смотрел. Да в то время это было сложно сделать: фотографии были у всех, а вот увидеть себя в движении в те времена мало кому удавалось. Эпоха бытового видео наступила очень скоро, но когда я учился в десятом классе, об этом ещё даже не мечтали.
Я увидел себя шестнадцатилетним. Забавно и трогательно. Вспомнил ту свою куртку, вельветовые брюки. Многое вспомнил, во всех деталях. И как я гордился своими усами, потому что из всего класса они росли только у меня…
6 мая
За время моего отсутствия на этих страницах, то есть за отчётный период, произошло много событий. Прежде всего, я вновь побывал в родном городе Кемерово, где помимо концерта с «Бигуди» проходил праздник по случаю двадцатилетия некогда сделанного мной театра «Ложа».
На наш концерт пришли знакомые, приятели, друзья и даже малознакомые люди из моего кемеровского периода жизни и творчества. У них, конечно, ко мне особые счёты и особое внимание. Многие, хоть и с трудом, не сразу, признали меня театральным деятелем и писателем. Но вот к музыкальным нашим экзерсисам относились скептически: дескать, знаем мы его, дескать, какая там, к чёрту, музыка… Я очень волновался… К тому же выйти на сцену филармонии, в которой я с самого детства был только зрителем, – не то же самое, что выходить на сцену в городах, где прежде не был или был только на гастролях.
Пришли даже мои старые знакомцы, которые как при мне играли, так и по сей день играют в кузбасском симфоническом оркестре… А концерт прошёл прекрасно! А потом был Новосибирск, Томск. Мне понравилось ощущать себя гастролирующим рок-музыкантом. Это совсем иные ощущения, чем от театральных гастролей. Нужно будет обязательно сделать несколько туров только с концертами. Лонг лив рок-н-ролл! (Улыбка.)
От юбилея в моём театре ощущения сложные… Там, в театре, всё как было при мне, а значит, всё обветшало. Висят всё те же фонари, сцена набрана из досок, которые мы таскали из разных мест, шаткие стулья… Всё немножко кривое, немножко недоделанное или сделанное неумело. Но до сих пор держится, не сломалось, работает… Значит, сделано было не только на совесть, но и на пределе возможного: могли бы лучше – сделали бы.
Театр был открыт 27 марта 1991 года. Из тех, кто его открывал и участвовал в первых репетициях, здесь не осталось никого, даже меня. Немногочисленные старожилы, которых некогда я пригласил в театр и, придумывая этот театр, учил быть актёрами, пришли уже позже.
Сейчас театр существует по каким-то уже не понятным мне правилам и принципам. Через него прошло даже без меня много-много людей, для которых кусочек жизни в этом театре стал, возможно, самым ярким эпизодом. И сейчас здесь есть совсем новые, молодые и явно талантливые лица. Я видел номера в их исполнении, придуманные ещё мной, давным-давно, и сделанные ими самими, недавно… И то и другое уже практически не несёт моего отпечатка… Ну и слава богу!
Мне было приятно, волнительно и чудесно снова постоять на моей первой и главной сцене… А ребята, то есть Сытый, Паша Колесников, Коробейников, в эти дни снимались в новом фильме у Бори Хлебникова. Для Хлебникова, как я понимаю, Сытый – вообще чуть ли не любимый артист. Приятно. Значит, не зря я когда-то переманил его в театр из команды КВН и именно для него придумал пьесу «Осада». А то, как существует Паша Колесников в «Титанике»!.. Когда вижу их на сцене или экране, я с радостью думаю, что хоть и крошечная, но всё же моя школа (улыбка),
Из Сибири я практически прямиком, если не считать пересадку в Москве, улетел в Осло. В Норвегии у меня от усталости и слишком быстрой смены картинок, переживаний и впечатлений возникло ощущение, будто я прилетел не на север, а на юг. Потому что впервые в этом году попал в хорошую, тёплую и очевидно не первый день стоящую погоду. Как же мне там понравилось!
Я не ожидал увидеть такую красоту, не был готов к столь сильным и пронзительным визуальным впечатлениям. Не знаю, где в мире есть такие яркие и, можно сказать, остро отточенные краски и запахи. Прежде думал, что такой яркости и остроты, как в Африке, быть не может нигде, тем более на Севере. Ошибался! Мне казалось, и Скандинавию я знаю, всё-таки в трёх других скандинавских странах уже побывал. Но Норвегия…
Буквально через час после прилёта я встретился с ожидавшим меня Эрландом Лу, который, в отличие от меня, не был уставшим и невыспавшимся. Но его норвежский темперамент таков, что мы как раз были на одной волне. И я даже был более разговорчив (улыбка). Думаю, с ним здорово встречать закаты и рассветы, когда их из-за тумана не видать, наверняка замечательно рыбачить, когда ни черта не клюёт, или беседовать, когда времени много, говорить почти не о чем и больше никого нет. При этом могу с уверенностью утверждать, что Эрланд Лу – милейший, симпатичный и весьма остроумный человек. Человек высоченного роста, весьма похожий с актёром Лиамом Нисаном, если только последнего побрить наголо и дать ему несколько очень успокаивающих таблеток. Но о Норвегии я хочу рассказать особо и отдельно, да и об Эрланде Лу тоже.
7 мая
Эрланд Лу приехал в Литературный дом на встречу со мной на велосипеде. Велосипедный шлем и сам велосипед всем своим потёртым и даже обшарпанным видом говорили о том, что ими пользуются активно и постоянно. Первый вопрос, который он мне задал после того, как мы пожали друг другу руки, был: «А ты знаешь, о чём мы будем говорить?» Вопрос позабавил меня своей прямотой, потому что отбросил целую кучу обычных формальностей. Но главное – в нём была моментальная передача мне неких инициатив. Вот если знаешь, о чём говорить, если есть какие-то определённые предпочтения, на эти темы и поговорим. Мне это понравилось.
Наша совместная встреча с читателями прошла интересно. Эрланд успел прочитать «Рубашку» и посмотреть «Сатисфакцию» с английскими субтитрами. Вопросы, которые он задавал, означали, что он прочёл и посмотрел всё очень внимательно и можно даже сказать, подробно. И что меня больше всего порадовало, он не скрывал того, что прочитанное ему понравилось, а это так редко случается среди коллег. Я же, в свою очередь, вспоминал свои впечатления от его главного для российского читателя романа «Наивно. Супер».
Лу по-настоящему, без всякой рисовки и позы, скромный человек. Он честно признался, что был удивлён своему успеху в России. Он также честно сказал, что хоть его книги и переведены на многие европейские языки, настоящее большое признание он получил только в родной Норвегии, Скандинавии и России. Он этому рад, но достаточных объяснений феномена любви к нему в России у него нет. Я попытался высказать свои предположения, но и у меня самого нет этому внятных объяснений. Точно могу сказать только то, что роману «Наивно. Супер» как минимум повезло с русским переводом, со своевременностью выхода этой книги, да и чего там скромничать – со мной, поскольку как моё имя участвовало в продвижении книги, так и я сам с большой радостью активно её пропагандировал всеми возможными способами.
Вечерняя прогулка с Эрландом Лу, нашей переводчицей Диной и ещё одним молодым норвежским писателем (чьё имя, каюсь, не запомнил. Он ещё не переведён на русский язык, но, вроде, скоро это произойдёт) не очень получилась. Мне сказали, что он первоклассный писатель и пишет как взрослую, так и детскую литературу. На вид ему не больше тридцати, и он вполне мог бы рекламировать линию модной одежды (красавчик). Норвежцы чертовски быстро ходят. Мало того что они в основном высокорослые ребята и девчата (я вычитал, что средний рост современной норвежской женщины – 171 см), они ещё и действительно быстро ходят. К тому же многие из них одеваются, а главное – обуваются во что-то очень практичное. Так что я уступал им не только в росте и ширине шага, но и в своих щёгольских японских ботинках с круглыми носами и тяжёлыми каблуками, и плохо справлялся с заданным ими темпом прогулки. Да и прогулка по-норвежски, я понял, это просто довольно быстрое передвижение пешком в заданном направлении.
Я чувствовал себя среди норвежских любителей литературы этаким буржуа в своих белых рубашках, кепке «Стетсон» и цветных шарфах… Я попросил Эрланда сводить меня в такое место… в такой ресторанчик, в такое заведение, где он бывает и где ему приятно было бы посидеть, поболтать и выпить пива. Он провёл меня чуть ли не через весь город. Мы прошли мимо большого количества очевидно хороших кафе, баров и ресторанов. Прошли почти всю набережную, из которой за последние годы сделали настоящий архитектурный шедевр. В гавани на набережной полно самых разных заведений, где множество людей с аппетитом едят разнообразную рыбу, в том числе и изумительного норвежского лосося самой неповторимой свежести и самого правильного приготовления, и прочих морских чуд. Я готов был остановиться в любом из этих ресторанов, я специально не ел весь день, чтобы потом насладиться какой-нибудь рыбой местного приготовления, потому что уж в чём-чём, а в приготовлении рыбы норвежцы точно понимают толк. Мы шли-шли, я думал, что мой дорогой коллега Эрланд Лу если проходит мимо всех красивых ресторанов, видимо, полагает их местами туристическими, ненастоящими и наверняка ведёт меня в такое заведение… Настоящее… Не для всех…
