Евгений Гришковец - Продолжение ЖЖизни
20 апреля
Сегодня был очень ответственный день. Я принимал декорацию нового спектакля, то есть вся декорация и весь реквизит были выставлены на сцену, и я смотрел, как это выглядит, как работает, делал замечания, что-то просил переделать… и прочие скучные вещи. Но главное – я уже ощутил дыхание премьеры и почувствовал, что вся длительная работа, подготовка, бесконечные размышления на тему спектакля подошли к финишной прямой, и уже совсем скоро… В общем, спектакль уже совсем скоро.
Это чувство похоже на то, какое испытываешь, когда долго-долго выбираешь близкому человеку подарок. Наконец ты его выбрал, хоть сомневался, но всё же купил, а до дня рождения или до того дня, когда можно его подарить, ещё много времени. А так хочется подарить, так хочется хотя бы намекнуть, но нужно дождаться. И вот ждёшь-ждёшь и уже начинаешь сомневаться в том, что купил именно то, что нужно, что твой подарок понравится. А ещё страшнее – что у него уже такое есть.
Мы тут сделали нечто вроде трейлера к спектаклю «+1», маленькое видео – этакое предвкушение самого спектакля. Практического смысла в нём нет. На телевидении его размещать не стоит, да и не возьмёт никто.
Просто хотелось сделать что-то приятное, вот и сделали. Делали этот ролик всё те же иркутские ребята, с которыми мы уже давно и плодотворно сотрудничаем, начиная с маленького музыкального фильма «Настроение улучшилось 2».
Из этого ролика зато понятно, почему спектакль называется «+1» и никак иначе.
23 апреля
Свершилось! Президент завёл свой ЖЖ! Мы своей вознёй здесь, в интернете, убедили ЕГО завести собственный блог. Он понял, что ему это надо. Ура! (Улыбка.) Теперь он быстро потеснит всех тысячников и наконец-то в ЖЖ появится хоть один миллионник. Конечно! Кому же не захочется зафрендить президента? Кто не попытается написать ему: «Первый нах!»
Знаете, у меня вдруг нашлись точные слова, которые я стал говорить сам себе, и очень помогает. Это очень полезные слова для любой дорожной, уличной или другой напряжённой ситуации. Последние дни в Москве, перед возвращением домой, выдались очень напряжёнными. К тому же всё время шёл снег, а снег в конце апреля уже само по себе усугубляющее нервозность обстоятельство. Из-за снега и весеннего гололёда эти дни были ужасно пробочные и тяжёлые, особенно вчера. Чуть не опоздал на самолёт: «Ленинградка» стояла наглухо. Если бы не мастерство водителя и не знание им козьих троп, опоздал бы непременно. А когда опаздываешь, хочешь попасть на самолёт ещё сильнее, будто других не будет. Всё же успел, но стюардессы сказали, что процентов сорок пассажиров опоздали, такой был затык на Ленинградском шоссе.
Так вот, когда случаются такие пробки, или когда в час пик весь город сжат, как пружина, или в такое время в метро, да и просто на улице, в толчее, есть люди, которые толкаются, раздвигают других локтями, идут напролом… А на дороге подрезают, давят, вытесняют, пересекают две сплошные, едут на красный свет, сигналят так, что в звуке клаксона слышится трёхэтажный мат, – всё это, конечно, усугубляет раздражение, сердцебиение, тревогу и даже злость. А я нашёл нужные для такой ситуации слова.
Я говорю себе, встречаясь с хамством, грубостью: «Видимо, человеку нужнее, чем мне. Наверное, человек спешит сильнее, чем я. Видимо, у человека серьёзные проблемы. Я же не очень спешу, мне не очень нужно, у меня, если разобраться, таких, как у этого человека, проблем нету. Надо бы ему посочувствовать. Надо бы его пожалеть. А то вон у него какие проблемы в жизни. Вон как ему нужно быстрее, чем мне». Сразу становится проще и даже спокойнее.
Всегда репетировал и выпускал свои спектакли зимой, даже называл их про себя «зимородками». И в дни репетиций в Москве были сильные снегопады. Так получилось и сейчас. Вот вернулся в Калининград – здесь сливы уже покрылись белоснежными цветами, яркое солнце. Красота! А я всё прокручиваю в голове текст будущего спектакля…
24 апреля
Вчера перебирал старые фотографии. Хотел по-быстрому найти одну конкретную, ну и, конечно, несколько часов пересматривал всё подряд. Это две коробки: одна большая, другая маленькая. В коробках лежат фотографии разных времен, для которых так и не нашлось времени, чтобы оформить их в альбомы и разложить по датам. Весёлое и в то же время грустное занятие: почти на каждой групповой фотографии или на фотографии какого-нибудь застолья есть те, кого уже нет в живых. Весёлое по той причине, что обстоятельства, при которых сделаны снимки, помнятся отчётливо. Помню своё настроение, запахи, звуки… Правда, помню не все имена и фамилии – некоторых помню, но не всех.
Это были самые последние дни моей службы, и это был первый по-настоящему тёплый и весенний день моей последней флотской весны. Настроение было постоянно счастливое, потому что я вот-вот должен был собрать свой маленький чемоданчик, сойти на берег и отправиться домой. Билет был выписан на 27 апреля. Маленьким самолётом с пыльного грунтового аэродрома города Советская Гавань я должен был взлететь, долететь до Хабаровска… Из Хабаровска у меня был билет с открытой датой до Благовещенска, а оттуда, также с открытой датой, – до Новосибирска. Я каждый вечер перед сном доставал этот билет и любовался им.
Как я уже сказал, был очень тёплый день, и нас отправили на пирс белить бордюры и какие-то камешки, а также побелить деревья, которые росли рядом с КПП. Этим было приятно заниматься. Я должен был сойти с корабля чуть ли не самым первым, потому что мне уже пришёл вызов из университета на подготовку к сессии. Остальным ребятам нужно было послужить ещё недельки две, а то и месяц. Но после трёх лет и после третьей долгой, почти бесконечной зимы эти весенние деньки были такими счастливыми. Они все проживались в предвкушении неземной радости, свободы… А ещё в фантазиях о том, как мы пройдёмся в своей красивой морской форме по улицам родных городов, и как на нас будут все смотреть. И я очень хорошо помню, как Стае, которого на фотографии нет, потому что он фотографировал, сбегал, принёс свой старый фотоаппарат «Смена-символ» (такие были фотоаппараты), сказал: «Братцы, давайте зафиксируемся напоследок!» – и мы сфотографировались у трапа, который вёл на наш корабль.
Делалась эта фотография в нечеловеческих условиях. И увеличитель был допотопный, и реактивы плохие и совсем старые, да и фотоаппарат ещё тот, равно как и фотограф. Так что и без того нечёткая фотография теперь совсем пожелтела. Думаю, вы меня на ней не сразу узнаете, если узнаете вообще. Но я гляжу на это фото и, как в сегодняшнем новом кино, оживают и расцвечиваются старые фотографии, так и в моей памяти все эти ребята, да и я сам, все юные, весёлые… Я вижу тёмно-синий цвет нашей застиранной робы, красные, потёртые звёздочки на наших беретах («чумичках», так мы их называли), слышу наши голоса, звук волн, неизменный густой запах солярки, которым всегда окутан корабль… Я вижу и слышу чаек, тёплый, весенний ветер и очень высокое небо.
А эта фотография сделана в прошлое воскресенье, то есть 19 апреля 2009 года. Между этими фотографиями 21 год, окончание университета, занятия пантомимой, любовь, женитьба, дети, первые робкие спектакли, первый большой успех, книги, множество городов и стран, огромное число людей.
Фотограф Саша Тройский, которого я считаю очень тонким портретистом, долго ходил со мной по московским дворикам и фотографировал меня в разных местах. Было очень холодно, и солнце постоянно закрывали тучи. Нам подолгу приходилось ждать проблесков солнечных лучей, чтобы был нужный свет. И вот Саша поставил меня к стене и минут пятнадцать смотрел на небо, а солнце всё никак не выходило и не выходило. И вдруг оно вышло и ослепило меня. Я зажмурился: солнце было совсем весеннее, тёплое и моментально меня согрело, и я стоял, зажмурившись, а Саша мне ничего не говорил, как оказалось, он в это время снимал. А мне было хорошо и тепло, и я не хотел открывать глаза. И за зажмуренными глазами у меня вертелись удивительные карусели от проникавших сквозь веки солнечных лучей. И я думал: «Так бы стоял и стоял». Но солнце зашло, и карусели погасли. А когда я посмотрел на фотографию, я понял, чего ждал Саша. Он ждал теней от веток, которые так ему понравились на стене.
Две фотографии, две весны. Грустно, радостно и как-то торжественно в них сохранились для меня яркие вспышки жизни. Я уверен, у каждого есть такие снимки.
27 апреля
Совсем летние стоят денёчки. В субботу даже удалось съездить к морю и, раздевшись по пояс, подставиться солнцу, босиком походить по тёплому песку. Много людей загорали в купальниках, а две дамы, приняв горячительного, окунулись в море, правда, не намочив причёсок. Они без визгов и суеты зашли в воду, ну и практически сразу из неё вышли, почти сохранив грацию (улыбка). Люди провожали их уважительными взглядами.
