Николай Непомнящий - 100 великих тайн
«Я могу поговорить с Джун и Вики?» – спросил Шиле отца девочек.
«Простите, но они настолько психически травмированы случившимся, что новые воспоминания будут для них невыносимо болезненными. Я боюсь за своим малышек, но вот рисунок человека-совы. Его нарисовала Джун», – предложил Дон Меллинг, который был, похоже, испуган не меньше девчушек.
Шиле не знал, что и думать. Кто же мог летать в пасхальный вечер над церковью забытой Богом деревушки? Дельтапланеристам там неоткуда было взяться. Впрочем, как и реликтовым существам.
Чуть позднее из Корнуолла стали поступать не менее странные сообщения. Происходящее напоминало всеобщее помешательство. Возможно, это было вызвано экстремальными погодными явлениями – период небывалых здесь заморозков неожиданно сменился проливными дождями, вызвавшими наводнение, а им на смену пришла поистине африканская жара…
Одна несчастная женщина оказалась в заточении в своем собственном доме, который на протяжении суток, как в романах Дина Кунца, яростно осаждали сотни обезумевших птиц. Они на бешеной скорости врезались в стены и погибали. После атаки весь дом был залит кровью пернатых.
Другую жительницу Корнуолла взяла в осаду стая одичавших кошек. Животные совершенно спятили. Домашние собаки бросались на своих хозяев, а на море дельфины, обычно спасавшие людей, стали их, наоборот, топить.
Местные фермеры сообщали о сатанинской силе, вселившейся в их стада. Судя по всему, у некоторых животных обнаружился талант к телепортации. Мистическая феерия, когда целые стада коров и овец за один миг перемещались на расстояния в десятки километров, сопровождалась многочисленными визитами неопознанных летающих объектов.
Тем временем у человека-совы появился «собрат». Из моря по ночам на корнуолльское побережье повадился вылезать доисторический змей Моргаур. О своем очередном пришествии он извещал трубным ревом. Утром на пляже оставались отпечатки его громадных лап. Моргаура прозвали еще «монстром Фалмутской бухты» и даже издали буклет, посвященный исследованию так до сих пор и не разгаданного феномена.
Шилс решил лично отправиться в таинственную деревню, где ему удалось побеседовать с другими очевидцами появления страшной птицы.
14 летние Салли Чепмен и Барбара Перри жили в лесном кемпинге в окрестностях деревни. Они не верили ни в каких духов и чертей. Их отдых продолжался великолепно до тех пор, пока им не повстречалось страшилище в перьях.
«Вы доктор Шилс? Мы его видели, – обратилась к нему Салли и без промедления принялась описывать свой кошмар. – Птица-монстр выглядела, как большая сова, но размером с человека, с острыми ушами. Глаза ее были красными и светились в темноте. Сначала я подумала, что кто-то оделся в маскарадный костюм и решил над нами подшутить, чтобы напугать. Ведь все уже знали о здешнем человеке-сове. Мы с Барбарой сначала рассмеялись, когда наткнулись на «чучело»; оно нам показалось нелепым. И вдруг нам стало жутко. Оно поднялось в воздух. Мы закричали. Когда оно полетело, мы обратили внимание на ноги человека-совы. Они были, как клещи…»
Барбара перебила Салли и добавила к описанию свои наблюдения:
«У него отвратительное, жуткое лицо совы с большими ушами и огромными глазищами. И еще черные клешни на ногах».
Тони не был доверчивым простаком. Он сначала подумал о том, что девочки сговорились. Видимо, им захотелось его разыграть. Но он немало повидал на своем веку искусных врунов и выдумщиков, поэтому мог отличить правду от вымысла.
«Что бы там ни было, но Салли и Барбара действительно столкнулись с чем-то необыкновенным. Разгадки этому пока нет».
Оборотни в легендах и в реальной жизни
Оборотень – одна из центральных фигур древнейших суеверий. Вместе с вампирами, ведьмами, русалками, призраками и колдунами он существует уже тысячи лет, наводя ужас на взрослых и детей в больших городах и глухих местечках.
Слово «ликантроп», от которого он получил свое название, буквально означает «человек-волк» и происходит от греческого Likantropia. Некоторые словари определяют это слово как «превращение ведьмы в волка».
Тема человека-волка была популярна в устных преданиях и в хрониках почти по всему миру. Во Франции это чудище было известно как лу-гару, в других частях Европы как вервольф, или верман, волкодлак, или волколок – в Трансильвании, полтеник – в Болгарии.
Начиная с Ромула и Рема истории о волке, человеке-звере и самом оборотне будоражили воображение таких людей как Жан-Жак Руссо, Карл Линней и Джонатан Свифт. Талантливые писатели создали целую серию замечательных произведений об оборотнях.
Однако оборотень не так хорошо известен, как его собрат – злодей вампир. Оборотень многозначнее и таинственнее, чем вампир. Все приписываемые ему мифические качества могут быть довольно легко развенчаны современной наукой, но еще в древние времена действительно существовала некая болезнь, которая поражала целые деревни, превращая людей в неистовых зверей, и эти больные имели все классические симптомы ликантропии. Известно, что в Европе в XVI веке, после кровавых оргий, эти несчастные, подозреваемые в демонизме, преследовались и травились собаками, погибали сотнями.
Интерес к оборотничеству поистине неистощим. В XX веке он выразился в постановке таких фильмов, как «Человек-волк» (1941), «Франкенштейн встречает Человека-волка» (1943), «Женщина-волк в Лондоне» (1946), «Оборотень» (1956), «Я был оборотнем-подростком» (1957), «Оборотень в девичьей спальне» (1961) – это лишь маленькая часть списка из более чем пятидесяти фильмов, указанных в «Справочнике-каталоге фантастических фильмов» Уолта Ли. Вероятно, самым известным оборотнем киноэкрана является Лон Чейни младший, чья кинематографическая трансформация из человека в волка занимала не менее шести часов предварительной подготовки в гримерной, и еще большее время само превращение. Образы оборотней, представляемых фильмами, очень разнообразны, от подлинно художественных, порой даже вызывающих симпатию, до нарочито устрашающих и забавно-кровожадных.
Современная художественная литература и журналистика демонстрирует еще более глубокий подход к теме оборотней, еще более широкое ее рассмотрение.
17 декабря 1976 года, например, лондонская «Дейли мейл» вышла со статьей, озаглавленной «Мы поймали оборотня-убийцу», – говорит полиция», в которой сообщалось о подробностях захвата совершившего многочисленные убийства преступника, известного как «Парижский оборотень». В конце Второй мировой войны нацисты создали террористическую организацию, члены которой творили ужасные злодеяния под кодовым названием «Вервольф» (Оборотень). В применении к уголовным преступникам слово «оборотень» служит как сильная нравственная метафора, когда речь заходит о каких-то нечеловеческих, диких, не поддающихся логике преступлениях, таких как многочисленные убийства, изнасилования, каннибализм, истязания, садомазохизм, сатанизм. Ирония такой оценки заключается в том, что сам волк (если только он не голоден или не ранен) не убивает и не нападает. Согласно недавно проведенным исследованиям, в волчьей стае поддерживаются тесные доверительные отношения, сообщество основывается на взаимной ответственности, и если кто-нибудь из его членов начинает проявлять инстинкты убийцы, его истребляют ради блага всей стаи.
«Подлинные» оборотни в нашем современном обществе – это те, кто появляется в качестве пациентов в психиатрических клиниках и на ритуальных церемониях американских индейцев. О людях (обоих полов), вообразивших и ощущающих себя оборотнями, врачи говорят как о ликантропах. Хотя этимологическое различие между словами «оборотень» и «ликантроп» незначительно (оборотень-vir, лат.: человек-волк; ликантроп-lykanthropos, греч.: волкочеловек), по своему применению они различаются: слово «ликантроп» служит сегодня профессиональным термином для обозначения патологического состояния, а «оборотень» – не медицинское слово, используемое в художественной литературе, фильмах и для характеристики преступников.
Нам предстоит длинный путь – сквозь века, по разным странам. Но для начала мы позволим себе привести одну историю, которая вызовет у читателя трепет и недоумение; поможет понять, как вся эта мистика могла выжить и сохраниться в наши дни.
В конце XVI века в Оверни жил состоятельный господин по имени Санрош. Жил он на широкую ногу, держал слуг, был счастлив в браке.
Поместье Санроша располагалось на горе. Из многочисленных окон землевладелец и его домашние любовались зелеными склонами, быстрым ручьем, великолепным лесом и дальними горами, виднеющимися в голубоватой дымке.
Однажды в полдень ранней осенью 1580 года Санрош сидел у окна, когда вошедший слуга доложил, что пришел мсье Фероль.
