Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов
В Москве нетерпеливо ждали первые «Рено». На пленумах Московского Совета, на рабочих собраниях, в печати сообщались новости: заказ выполнен, машины готовятся к отправке. Вот они уже на пути в порт. Телеграф сообщил, что первые пятнадцать «Рено» погружены и плывут в Советский Союз. «Рабочая Москва» поместила рисунок таксомотора и «счетчик, указывающий покрытие расстояния». Счетчик по размерам был немногим меньше нынешнего телефона-автомата - такой же тяжелый ящик, но без трубки, с окошечками. Газета сообщила: «Прибывающие в Москву пятнадцать штук таксомоторов системы «Рено» предполагается пустить по городу 10 июля. Плата за проезд будет взиматься поверстно, примерно 35 - 40 копеек за километр». В Москве, как и по всей стране, быстро привыкали к новым мерам веса и длины. Вместо верст - километры, фунтов - килограммы.
Во вторник, 9 июня 1925 года в Колонном зале Дома Союзов в четыре часа дня начался пленум Московского Совета РК и КД. На нем среди прочих важных вопросов разговор шел о таксомоторах. Участники заседания говорили о них взволнованно: новинка радовала. Москва начинала догонять другие, богатые столицы. Вот появляется и новый вид транспорта - столь удобный и массовый.
Было принято решение выпустить таксомоторы на московские улицы 21 июня в семь часов утра.
ПЕРВЫЙ РЕЙС
Итак, в воскресенье, 21 июня 1925 года в семь часов утра из гаража во 2-м Дьяковском переулке, что неподалеку от Каланчевской, нынешней Комсомольской, площади, в первый рейс отправились таксомоторы «Рено». Их было пятнадцать, новеньких, чистеньких, с желтой полосой, и москвичи тут же обратили на них свое внимание - они оказались весьма заметными па улицах столицы.
То был обычный день столицы, которая вела сложную, полную различных перемен, жизнь. Государство наступало на частника, который надеялся, что он неодолим, и с иронией воспринимал всякую новизну.
Таксомоторы? Посмотрим, что из этого получится. Придумали: стабильная цена 40 копеек километр! А если цены поднимутся?
Нэпманам, владельцам редких стареньких, латаных-перелатаных автомобилей всех имеющихся на планете марок, такое новшество казалось просто смехотворным: «твердая цена, без соглашения», и плата за перевоз «вне зависимости от расстояния».
Бывалые проныры предрекали, что такси прогорит через месяц или станет работать себе в убыток. Машина не лошадь, ей нужны запасные части. А где они их возьмут?
Первый день «Рено» не знали покоя. Без конца звонил телефон в гараже. Спрашивали: «Нельзя ли сделать заказ?» - «К сожалению, нельзя - все разобрано». Люди на улицах, увидав остановившееся «Рено», из которого выходили пассажиры, тут же занимали еще теплые места. «Холостого пробега» ни в первый день, ни в последующие дни не было: люди хотели просто прокатиться - без всякой надобности.
Вдобавок ко всему, именно 21 июня установилась хорошая погода.
В тот погожий летний день, день рождения такси, было много других новостей. Стало известно, что президиум Бауманского райсовета переименовал сад 1 Мая в сад имени Н. Э. Баумана.
Из центра города трамваи доставили двенадцать тысяч пионеров на Ленинские горы. Там был митинг, потом новички принимали пионерскую клятву.
Стало известно, что снижена цена на белый хлеб.
Обрадовали биржи труда: безработица пошла на убыль: осталось без занятий всего 2800 человек.
Признавались законными церковные браки, заключенные в Москве до первого июля 1918 года, поскольку загсы были учреждены после 20 декабря 1917 года, а регистрировать браки стали именно с 1 июля.
Сообщалось, что по вторникам можно будет слушать по радио доклады членов ЦК РКП - всякий раз в 7 часов 55 минут вечера.
Газеты писали об оживлении промышленной жизни города.
В то же воскресенье с Центрального аэродрома поднялся агитсамолет, на котором было крупно написано: «Все - в Авиахим».
Много важных и мелких событий произошло в тот день в городе, и обо всем этом одними из первых узнавали шоферы такси. Все предусмотрел транспортный отдел Московского коммунального хозяйства, запасся решениями на всякий возможный трудный случай, но предвидеть, что работа шофера таксомотора окажется столь интересной, никак не мог. Водитель оказался в самой гуще московской жизни, все видел, все знал, все слышал. Пассажир входил в машину разговорчивый, беседа начиналась без затей, как если бы шофер и пассажиры были знакомы давно, часто говорили друг другу «ты» - если то были партийцы или рабочие.
Шоферы ощущали лестное внимание к себе. Их без конца расспрашивали: как это устроено, а сколько стоит «Рено», а не боится ли водитель, что наскочит на другую машину. Больше всего интересовались ящиком с бегающими цифрами, удивлялись тому, как умело ведет он счет, не сбивается, спрашивали, как ящик отгадывает, сколько верст было пройдено, и как ему удается так быстро переводить версты в километры.
Но с первых же часов езды водители таксомоторов поняли, как хорошо надо им знать Москву, чтобы довезти людей до места. Особенно, если это были приезжие, гости Москвы.
Не всегда это были люди с чемоданами, хотя в ту пору многие ездили в Москву именно за продуктами и вещами. Иногда из
